Военные авиационные училища и школы в 1941-1945 годах.

В РГБ попался интересный сборник "Наши летчики и наши самолеты" 1931 года!
А в нем статья "Как поступить в авиашколу" - о предшественниках наших училищ.
Что интересно - четко видна грань между понятиями летчик и пилот (в тогдашней терминологии).

И окончание статьи.

31 марта 1943 года

Все для фронта, все для победы!

Путь авиаторов на фронт.

После окончания ВАШП, ее выпускников, как правило, направляли либо в запасные, либо в учебно-тренировочные авиаполки для получения дополнительных навыков и освоения новой техники. Могли пройти еще долгие месяцы, прежде чем сталинские соколы попадали в боевой полк. Дмитрий Калинин, выпустившись в мае 1942 года, на фронт попал только в октябре 1943-го.
Кроме того, и в процессе обучения случались потери личного состава...





Дмитрий Калинин – курсант Краснодарской военной авиационной школы пилотов. Весна 1941 г.

Дмитрий Андреевич Калинин родился 28 мая 1922 года на хуторе Латышевском Боковского района Ростовской области. В 1939 году в возрасте семнадцати лет он отправляется в город Шахты той же области, где работает разнорабочим на шахте и заканчивает десятый класс в вечерней школе. В конце того же года он поступает в кулинарное училище и параллельно – в местный аэроклуб, который заканчивает осенью 1940-го, налетав на У-2 около двадцати часов. Стать поваром Дмитрию так и не довелось. По окончании училища в апреле 1941 года он в числе других учащихся, имеющих летную подготовку, был призван в РККА и по разнарядке военкомата направлен в Краснодарскую школу пилотов. После двадцатичасовой программы на УТ-2 курсанты приступили к освоению УТИ-4 и И-16 тип 5, имевшихся в училище.. С началом войны эскадрилья, в которой служил Дмитрий, перебазировалась на аэродром, расположенный севернее Краснодара близ станицы Кореновской, где полеты продолжались. Осенью эскадрильей был получен один Як-1, с которым начали знакомиться инструкторы и руководящий состав. Замаячила перспектива переучивания на более современный самолет, но снег, обильно выпавший в ноябре и пролежавший до марта, перечеркнул все планы. Полеты прекратились, и вскоре основной задачей курсантов стала очистка летного поля от снега, поскольку с аэродрома начали боевую работу перелетевшие сюда ДБ-3 и ДБ-ЗФ.
К весне 1942 года с улучшением * погодных условий полеты на И-16 возобновились. В мае обучение было закончено, и после выпускного экзамена Дмитрий, имея 48 часов налета на И-16 и УТИ-4 и звание сержанта, в составе группы из двадцати человек был направлен в Москву. Однако на месте назначения, в аэропорту Быково, выяснилось, что прибывшее пополнение никто не ждет: самолетов не хватало, на них по очереди летали более опытные пилоты, имевшие не одну сотню часов налета на Яках и МиГах. В связи с этим группа вновь погрузилась в вагон, и в июне 1942 года оказалась в Иванове, где на Северном аэродроме ей предстояло пройти обучение в 22-м ЗАП, который переучивал на иностранную авиатехнику.
Вновь прибывшие сержанты, многие из которых не имели даже сапог и ходили в ботинках (правда, английских) с обмотками, были весьма далеки от плакатного образа молодого летчика, и немудрено, что местное начальство не сразу опознало в них авиаторов.
«Наш майор в штаб пошел и, видно, с начштаба разминулся. А мы на бруствер щели присели – тепло было – и обмотки размотали. Выходит начальник штаба: «Это что, пожарники, что ли?» Подходит наш майор: «Летная группа из Краснодара». Туда-то уже и с кубарями в петлицах попадали, а тут какие-то прибыли… Вызвал начальник штаба комэска и говорит: «Вот, принимай пожарников». А тот: «Как – пожарников?! Каких пожарников?!» А начштаба смеется».
Прибывшую группу сразу отоварили «Харрикейном» Mk.IIb. Не сразу удалось привыкнуть к «ломающейся» ручке управления и непривычной градуировке приборов, но в конце концов все наладилось. Дмитрий, уже ставший старшим сержантом, налетал на «англичанине» семь часов. За это время в группе имели место две аварии и одна катастрофа. В последнем случае летчик, заходя на вынужденную посадку, ударился центропланом о холмик метровой высоты. От удара истребитель развалился, а пилот погиб.
В августе 1942 года началось переучивание на Р-40. Новая машина оказалась значительно лучше предыдущей, и летчики было начали настраиваться на то, чтобы воевать именно на ней, однако сбыться этим планам не было суждено: в октябре прибыл боевой полк и, забрав почти все Р-40, улетел на Калининский фронт. В 22-м ЗАП стояла также четверка истребителей «Мустанг» Mk.I в зелено-коричневом английском камуфляже, но летчиков на них не переучивали.
Перерыв в обучении продолжался до января 1943 г., после чего последовала команда: «Хлопцы, разгружать «Кобры»!» – в 22-й ЗАП прибыли Р-39, на которых и выпустили группу в апреле (попутно Дмитрий успел выполнить и один полет на АТ-6С на боевое применение). По сравнению с предыдущими новая машина выглядела еще лучше. Особенно понравилась мощная радиостанция (ну прямо «Коминтерн» 1* !), которую за удачное расположение окрестили «второй бронеспинкой».
Рядом осваивали Як-1 Б французы из знаменитой впоследствии «Нормандии». В обучении иностранных гостей имелась своя специфика: летчики, вроде бы имея приличный налет часов и боевой опыт, порой делали самые элементарные ошибки. Первое время некоторые из них, подходя к аэродрому, даже не пытались построить заход на посадку и садились прямо перед собой. Поскольку от снега очищались только две перпендикулярные друг другу взлетные полосы, рулежки и стоянки, то Яки поначалу частенько влетали в огромные сугробы, откуда их приходилось выкапывать усилиями всего личного состава. Чтобы приучить французов к мысли, что в России на полевые аэродромы как попало не садятся, тем более зимой, командование было вынуждено распорядиться вкопать вдоль обеих полос елки полутораметровой высоты.
С мая по июль 1943 г. летчики ожидали «покупателей». Наконец, в июле в 22 ЗАП прибыл для переучивания и пополнения 508 ИАП (205 ИАД, 7 ИАК, 5 ВА, 2-й Украинский фронт). До этого полк летал на Як-7Б и участвовал в сражении на Курской дуге, после которого из тридцати шести летчиков в нем осталось только семнадцать. В третью эскадрилью 508 ИАП и был зачислен имевший к тому времени около 120 часов налета старший сержант Калинин. Эскадрильей командовал капитан В.П. Михалев – будущий Герой Советского Союза. Переучивание полка продолжалось до августа, и в это время Дмитрий, уже успевший освоить новую машину, выступал как бы в роли консультанта по ней.
Закончив переучивание, летный и технический состав полка вылетел в Кировабад для получения пришедшей через Иран матчасти и, получив «кобры», убыл на фронт. Уже по прибытии на место назначения (аэродром Лопасня в районе Харькова), было произведено окончательное распределение машин и написание тактических номеров. За Дмитрием был закреплен P-39Q-9 с бортовым номером 23.
10 октября 1943 г. состоялся его первый боевой вылет. Все тридцать .шесть машин 508 ИАП вылетели на сопровождение полка Пе-2, шедшего на бомбардировку станции Александрия под Кировоградом. Дмитрий шел в восьмерке непосредственного прикрытия вместе со своим ведущим, старшим лейтенантом Василием Кобякиным.
Бой, как и для многих начинающих, запомнился плохо. Молодой летчик потерял своего ведущего в общей свалке, но для него все обошлось благополучно.
«Много ли «мессеров» было? Говорят, что много, только для меня все «мессерами» были – и свои, и чужие. В прицел никого, кроме своих, и не попадалось. «Мессера» лишь временами проскакивали. Уже потом, когда развернулись, на тысяче метров «стодесятый» прошел»."

"Мир авиации" №2 за 2002 год

"Книжка учета усвоения летной программы"

У этой книжки удивительная судьба... Со своим владельцем она прошла две авиашколы (Краснодарскую и Черниговскую), потом демобилизация и гражданка, затем возвращение в армейские ряды и переезды по гарнизонам (Красноводск и Небит-Даг, Нахичевань и Приморско-Ахтарск.) Потом не стало ее владельца и долгие годы она лежала вместе с другими его документами в гараже в старом офицерском планшете...Скорее всего она сгинула бы в мусорном ящике, но его Величество Случай воспротивился такому исходу...
Наша знакомая из соседнего ДОСа продала квартиру и уезжала в другой город. Мы купили у нее гараж. Часть вещей она из гаража вывезла, остальное, сказала, можно выбросить. В одной из коробок, которые шли на выброс, мною был обнаружен старый, покрытый пятнами плесени, офицерский планшет. Планшет как планшет, нам точно такие выдавали во время службы. До сих пор такой же где-то у меня лежит. Из любопытства я заглянул в него и увидел нетолстый сверток старых газет. Когда я его развернул, то, можно сказать, лишился дара речи... Там были документы и фотографии отца нашей соседки - штурмана наведения, задолго до меня служившего на пункте наведения, на котором завершилась и моя служба! Когда же я увидел две книжки учета усвоения летной программы, то вообще выпал в осадок... Он учился в той же школе пилотов, что и мой отец, в то же самое время, возможно они даже знали друг друга!!!
Злая ирония Судьбы... Блииннн... мы жили в одном городе, ходили по одним и тем же улицам, один раз он даже заговорил со мной, когда мы встретились у рынка... Формально мы не были знакомы, но он видимо знал, что я служу на том же ПН, где когда-то проходила и его служба. Знать бы тогда про его учебу в Краснодарской школе пилотов... Увы, теперь уже не спросить...
А про его учебу в школе пилотов можно сказать, что ему не повезло (или повезло?) - война окончилась раньше, чем он закончил курс обучения. Краснодарскую ВАШП расформировали в сентябре-октябре 1945 года. Его в числе многих других курсантов перевели в Черниговскую ВАШП, которую тоже через год расформировали... Пришлось переквалифицироваться в [strike]управдомы[/strike] штурмана наведения.
Итак "Книжка учета усвоения летной программы" - основной документ курсанта/слушателя ВАШП. В нем фиксируются все этапы летной учебы, количество полетов, налет (в часах и минутах), оценки за выполнение упражнений, результаты проверок и как итог - подробная характеристика курсанта. В характеристике дается оценка летных и общих качеств курсанта, указывается степень усвоения пройденного курса и дается рекомендация о дальнейшем использовании как пилота (ИА, РА, ТА, инструктор авиашколы и т.д.). Книжки обычно пронумеровывались по листам, иногда даже прошивались и скреплялись печатью части. Встречались даже самодельные книжки, сделанные из обычной тетрадки. Обратите внимание на нумерацию - на первом листе стоит номер 42... Дело в том, что до этой школы и этой книжки было еще две школы и там были свои книжки. Они хранились все вместе, а нумерация шла сквозная, начиная с первого листа первой книжки.

Пробую продолжить...

Лист 45




Лист 45 (оборот)




Лист 46




Лист 46 (оборот)




Лист 47




Характеристика написана уже в Черниговской ВАШП, как я понимаю, перед демобилизацией.