ДЕЛО БЫЛО В ДВВАИУ!

ПОСЫЛКА С ЯБЛОКАМИ

Для желторотых первокурсников, вырванных "злодейкой-судьбой" из привычной и комфортной домашней обстановки в суровую армейскую действительность – это было как глоток воздуха, глоток прежней домашней жизни, пахнущей не казармой и портянками, а мамиными домашними пирогами, или любимым бруснично-яблочным вареньем, или духмяным салом с чесночком…
Конечно, все уже догадались, что речь идет о посылках из дома. Ну как не поддержать любимое чадо, отныне стойко переносящее все тяготы обрушившейся на него военной службы – и вот уже стандартные фанерные ящики с заботливо собранным материнской или отцовской рукой продуктовым набором едут почтовыми вагонами из разных уголков огромной страны, и на всех один и тот же адрес : Латвийская ССР, г. Даугавпилс, ДВАИУ ПВО…
И картина в послеобеденном распорядке училища была вполне типична: стриженый, в еще не ушитом обмундировании, и оттого неуклюжий и неловкий, но с простодушно-радостным выражением лица первокурсник с ящиком под мышкой, спешащий от почты в родное подразделение, чтобы не опоздать на построение на сампо.
Поделиться содержимым посылки с друзьями – это было святое. Конечно, в семье не без урода – были и такие жлобы, которые умудрялись схомячить свою посылку в одиночку, втихаря, «под одеялом».
Но это были исключения, которые, как известно, не опровергают, а подтверждают правило. А правило было простым: завтрак, обед и ужин съешь сам, а посылкой поделись с другом.
Обычно съедобный привет из дома оприходовался с друзьями либо совсем недалеко от почты - прямо на скамейке в сквере с пушками, либо за общим столом в столовой, либо в кубрике родной казармы. На всех 25 человек из классного отделения, конечно, посылки не хватало, но близким друзьям, и даже случайно оказавшимся рядом – вполне. Так было.

Ну вот, собственно, преамбула. А теперь сама короткая история про посылку.

Курсанту первого курса второго факультета Саше Садыко пришла посылка. От отца из Украины. С ароматной отборной антоновкой.
Не стал Санек ломать голову, с кем делиться, а с кем нет – просто принес посылку на сампо, поставил на стол перед сидящим во главе аудитории замкомвзводом, открыл фанерную крышку, повернулся к товарищам : «Угощайтесь, мужики!»

Непередаваемый антоновский аромат пахнУл из ящика: в промозглый серый осенний прибалтийский день теплый привет из солнечной Украины…
«Не стесняйтесь, парни – налетайте!»
Оценив широкий жест товарища, курсантские руки потянулись к посылке. Ящик большой, яблок много – всем должно хватить!
И вот последнее яблоко легло в руку подошедшего с последней парты. Ну что, всем хватило?
Ну да, вроде всем. Всем, кроме хозяина посылки, во время раздачи скромно стоящего в сторонке.

Поглядели друг на друга курсанты… И неловкая ситуация разрешилась мгновенно, как будто кто-то крутанул кинопленку в обратном направлении: снова потянулись руки в зеленых рукавах к ящику, но теперь он уже не опустошался, а наполнялся…
Не успел благородный хозяин посылки и слова сказать – а ящик уже опять полон!
Курсантская этика, она такая – никто не захотел быть тем предпоследним, из-за которого последнему у не хватило яблока…

Эту незатейливую историю из курсантской жизни рассказал нам, своим друзьям-однокашникам, сам "хозяин посылки", бывший курсант, а ныне подполковник запаса Саша Садыко. За рюмкой чая во время традиционных посиделок в его гостеприимном гараже в Северном городке. И только сейчас, подойдя к логическому завершению рассказа, я поймал себя на мысли: тогда, в пылу застольной беседы, когда темы и воспоминания сменяют друг друга, мы так и не спросили у хозяина, как же разрешилась ситуация с недостающим яблоком? Может, одно пополам разрезали?

lelik пишет: ПОСЫЛКА С ЯБЛОКАМИ
Эту незатейливую историю из курсантской жизни рассказал нам, своим друзьям-однокашникам, сам "хозяин посылки", бывший курсант, а ныне подполковник запаса Саша Садыко. За рюмкой чая во время традиционных посиделок у него в гостеприимном гараже в Северном городке.

Да, был свидетелем этого рассказа в сентябре "за рюмкой чая"...

Повеяло старыми добрыми временами, когда на сайте такие истории появлялись каждый день... Благодарю, Лелик! Всколыхнул...

roger пишет: Повеяло старыми добрыми временами, когда на сайте такие истории появлялись каждый день... Благодарю, Лелик! Всколыхнул...

Cпасибо, Андрюха. Пока есть настроение, попробую еще раз всколыхнуть...

Благодарность от военного коменданта города Москвы.

(Рассказ написан по мотивам недавнего разговора с другом-однокашником. Стилистика приукрашена (как без этого), фактология соблюдена.)

В свое время (благословенные были времена, доложу я вам), некий курсант третьего курса 15-й роты ДВВАИУ Паршиков Михаил умудрился вернуться из отпуска с задержкой (звучит двусмысленно, но тем не менее) в 7 (семь!) суток, привезя при этом благодарность от военного коменданта города Москвы.
Без дураков, с записью в отпускном билете.

Внимание, вопрос. Много ли вы, уважаемые соратники по училищу, знаете подобных примеров - с благодарностью от командования такого уровня, полученных нашим братом-курсантом во время отпуска? Не напрягайте мозги, думаю, что ответ однозначный : не много. А скорее всего, это уникальный случай. Ага.
(Буду рад ошибиться, услышав опровержение этому предположению.)
Итак, как же это произошло? А вот слушайте.

Мотив для опоздания у Мишки был вполне достойный: почтить память нашего однокурсника Игоря Анчеева, погибшего в первом летнем отпуске. Годовщина этого трагического события приходилась как раз на первый день после окончания нашего отпуска после второго курса. То есть Мише необходимо было задержаться - ну на день-два. Но задержка из отпуска даже на сутки без уважительной причины – это всегда ЧП, со всеми вытекающими последствиями.
Поэтому Миша не стал мудрствовать лукаво, и в качестве уважительной причины избрал себе болезнь. Он "надрал" горло, натер подмышки солью, и отправился к военному врачу в комендатуру. (Обычный врач из поликлиники тут помочь не мог.) И даже заключение этого товарища военврача еще не гарантировало законность опоздания - таковое мог предоставить только дежурный помощник коменданта, на основании этого самого заключения. С записью в отпускном, с печатью и подписью.

Первый этап был преодолен успешно; добрый доктор военврач, увидев красное горло и температуру под 38 (почему я раньше не знал про этот способ?), тут же выписал освобождение на 10 суток.
10 суток! На столько наш скромный герой даже не рассчитывал. Понимая, что радоваться рано, и хорошо, если суровый помощник коменданта из десяти оставит хотя бы три дня, Миша отправился от врача к помощнику.
Тут надо заметить, что комендантский врач располагался аккурат возле гарнизонной гауптвахты, на Малой Басманной (если я правильно услышал Мишу).
А до комендантуры надо было пройти еще остановочку.

Так вот, выйдя от врача и пребывая в тревожных размышлениях, как все сложится дальше, наш герой умудрился не заметить... патруль!
(Месяц вольной жизни на гражданке – это расслабляет, знаете ли.)
Итак, Миша не заметил патруль. Но патруль заме-е-тил Мишу!
И дал о себе знать зловещим похлопыванием по плечу:
«Почему не приветствуете, товарищ курсант?»

А начальники патруля в Москве, ребята – это вам не свои слушаки или преподаватели из училища в Д-пилсе. Патруль в Москве – это было сурьезно.
Его было лучше обходить десятой дорогой – потому что эти натасканные служаки могли при желании доковыряться даже к изображению отличника строевой подготовки с плаката на плацу.

А тут неотдание воинской чести патрулю. И где – возле гарнизонной гауптвахты!
А не хотите ли прямо сейчас познакомиться с этим экзотическим местом, товарищ курсант? - как бы прямо и ненавязчиво намекает начальник патруля, а преданные патрульные готовно отрезают возможность к любому неразумному движению нарушителя, типа бегства.

И понимает Миша, что его шансы продлить отпуск свободным гражданином падают «стремительным домкратом», а вот оказаться на это же время узником столичной гауптвахты (как этот почетно бы не звучало!), растут, как столбик термометра в собственной подмышке, натертой солью.

Однако, обошлось. Сумел Миха отбрехаться – тут и добрый военврач пригодился:
«Извините, товарищ майор, но на губу мне никак нельзя – хворый я. Еле на ногах стою, а туда таких не принимают! Не в себе, потому и не заметил.
Вот и справочка имеется.»
А супротив Устава не попрешь – не положено хворых на губу. Тем более со справкой.
Вот и отпустили болезного восвояси.

И думает себе Миша: «Вот же, чуть не влетел. Повезло, однако…»

И не знает наш герой , что это была только прелюдия, только легкая ласка фортуны. А настоящая везуха – она впереди-и-и…

(Продолжение следует. Дайте передохнуть, братцы.)

Умеешь, ведь, заинтриговать, старый писАка! В нетерпении...

Передохнув, продолжим и закончим.

Настоящая везуха была впереди, да. Хотя начало этой везухи было на таковую совсем не похоже, скорее наоборот.

В самом деле, когда ты оказываешься в комендатуре столицы, и первый, кого там видишь, это военный комендант московского гарнизона, с генеральскими лампасами и большими звездами на погонах, то ничего хорошего бедному курсанту это не предвещает по определению.
Между тем, бедный курсант заехал во двор комендатуры на открытом кабриолете иностранного производства, коих в Москве тогда было гораздо меньше, чем сейчас. Гораздо меньше - это мягко говоря. А черных «Бьюиков» - и того меньше. (Понимаю, что звучит фантастически. Но наш герой в свое время учился не в простой московской школе, а в привилегированной (тогда это звучало по-другому, конечно). Это я помню еще по училищу – Мишка был единственным в роте, кто читал художественные книжки на английском. )

А одна из его одноклассниц была дочкой консула в Штатах, и любезно предложила подвезти. Почему нет?
Плюс это или минус в нашей истории (открытый кабриолет во дворе комендатуры) ? Думаю, что скорее плюс. Не заметить такую машинку было невозможно. Тем более, дальнейшее развитие событий это подтвердило.

Но между заездом в кабриолете в комендатуру и событиями, описанными ранее, были семь суток – именно столько отмерил помощник коменданта на болезнь – семь суток дополнительного отпуска. И конечно, было траурное мероприятие, ради которого все это затевалось…
Итак, оставалось закрыть отпускной билет – а для этого совершить прощальный визит в московскую комендатуру. Тут и подвернулась одноклассница по спецшколе, с папиным кабриолетом.

И вот, когда они заехали во двор комендатуры (одноклассница каким-то образом зарулила окольными путями, с заднего двора, потому что парадные ворота были, естественно, закрыты для простых смертных), эти самые парадные ворота открылись, и во двор въехала серая «Волга». И одновременно с выходом из кабрио нашего Мишы, на асфальт комендантского плаца ступила нога с красным генеральским лампасом, а в проеме двери замаячили большие генеральские звезды.
Это был военный комендант московского гарнизона, генерал-лейтенант Серых, собственной персоной.
И первой мыслью бедного курсанта было прыгнуть обратно в кабриолет и смыться от греха подальше… Второй мыслью: поздно, батенька…
А третьей? А третьей вот что.

Эх, хорошо нас все-таки учили в ДВВАИУ! И Уставам тоже.
Не успел товарищ генерал-лейтенант распрямиться во весь свой генеральский рост, как над плацем хорошо поставленным командирским голосом уже пронеслась положенная команда - «СМИР-Р-Р-Н-А-А!!!»
Громкость команды вполне соответствовало категории прибывшего начальника.
Естественно, это гаркнул наш Миша, опережая замешкавшихся комендантских. Хорошо так гаркнул, браво. Приняв соответствующую стойку, с грудью колесом.
А тут и дежурный помощник нарисовался, с испуганным лицом спешит с докладом к генералу.

После доклада и генеральского «Вольно» Миша уже было рассчитывал прикинуться ветошью, и затеряться среди статистов сцены.
Однако, не получилось. Сразу после доклада начальственная длань оборотилась в его сторону.

«Вот и приехали… Эх, помирать, так с музыкой!» - пронеслось в очередной раз в голове нашего курсанта.
Но отступать некуда, позади Москва и одноклассница в кабриолете. Поэтому. Молодцеватый подход, четкий доклад:
«Товарищ генерал-лейтенант! Курсант Даугавпилсского высшего авиационного инженерного училища войск ПВО имени Яна Фабрициуса Паршиков, прибыл для снятия с учета после отпуска!»
Ну и соответственно, как еще Петр Первый завещал: преданное поедание глазами начальства.
А начальство просто поворачивается в сторону помощника и изрекает:
«Благодарность курсанту! С записью в отпускном билете».

Во-от. Эффектно, да?

Ну что, приезжает наш Миша в родну альма-матер.
И попадает с корабля на бал:
«Вот Вас-то, товарищ курсант,-то, нам как раз и не хватало. Шагом марш к начальнику факультета на разборку с опоздавшими из отпуска!» Вместе с начальником курса, разумеется. Аккурат подгадал наш Миша к разбору!
Потому что не один он такой опоздавший оказался на факультете, да и в роте. Кто в сельсовете справку взял, кто в поликлинике у гражданского врача…
Так и отгребают по очереди от полковника Коряковцева…

Подходит черед и нашего героя. С его семью сутками он оставлен «на закуску»!
А он и правду себя чувствует героем! Отпуск продлен на законных основаниях в комендатуре, а не дядей Васей в сельсовете. Да еще и телеграмма заблаговременно послана о том, что такой-то задерживается на столько- то.
(Был случай. В 77-м, или 78-м году. Когда несколько курсантов и слушатель, возвращавшиеся в самолете из отпуска в училище, оказались в … Швеции!
Террористы самолет туда угнали, ага.
«А где ваши курсанты, товарищ начальник курса? Почему не доложили, что они задержались из отпуска? А Вы знаете, что они в Швеции?! А Вы уверены, что они там случайно оказались?» - когда контрики задают такие вопросы, начальнику курса не позавидуешь…
Вот и обязали с тех пор телеграммы посылать о задержке. )

Да, так вот. Когда легитимность Мишиного опоздания была подтверждена документально, лицо начальника факультета разгладилось – хоть кто-то сделал все, как положено. Но! Тут же еще вишенка на торте! Тут же еще запись в отпускном с благодарностью от военного коменданта города Москвы генерал-лейтенанта Серых! С печатью и подписью.
И глаза начальника факультета полезли на лоб…
«Это за что же благодарность – за опоздание из отпуска?!»
«Никак нет, товарищ полковник! Там все написано – за отличное знание Общевоинских Уставов!»
И это был Мишин звездный час…

Не знаю, поверил ли в подлинность благодарности Владимир Семенович Коряковцев, но наш начальник курса Глумов Николай Андреевич точно не поверил. (Потому что он знал Мишу немного лучше. )))
Но, в этом конкретном случае, остался доволен курсантом Паршиковым по-любому.