— Переговоры по участию России в восстановлении египетских военных объектов на побережье Средиземного моря в районе Сиди-Баррани проходят довольно успешно. В случае согласия с условиями обеих сторон уже в 2019 году база может начать работу. Каир готов согласиться на ее аренду Москвой для решения первостепенных геополитических задач, отвечающих интересам и египетской стороны. Согласно достигнутым на данном этапе договоренностям, Россия доставит оборудование морским путем. Более того, на базе будет присутствовать постоянный воинский контингент РФ, однако число военнослужащих будет на первоначальном этапе довольно немногочисленным , — рассказал внешнеполитический источник.

По словам военного источника, России необходима военная база в североафриканском регионе для решения геополитических задач в условиях серьезной нестабильности региона.

Создание подобного рода базы отвечало бы тому уровню сотрудничества в военной сфере между Москвой и Каиром, который наблюдается в настоящее время. Такого мнения придерживается бывший член египетского генерального штаба Талаат Мусаллям.

— Целесообразность военно-воздушной базы в районе Сиди-Баррани очевидна для Москвы. Несмотря на то что у РФ уже есть подобная база в сирийском Хмеймиме, присутствие российских ВВС в Египте даст Москве возможность решать военные задачи в западном Средиземноморье. А в качестве возможного места действий можно рассматривать, к примеру, Ливию, где на сегодняшний день сохраняется нестабильная обстановка, — отметил отставной генерал египетской армии.

Первый заместитель председателя комитета Госдумы по обороне Андрей Красов придерживается схожего мнения и считает, что совместное восстановление Россией и Египтом военно-воздушной базы в районе Сиди-Баррани направлено на укрепление международной безопасности, поскольку Россия, по его мнению, — гарант стабильности в Северной Африке.

— На сегодняшний день ситуация такова, что всё большее количество стран, в том числе и Египет, начинает осознавать роль России в сохранении баланса сил в мире. Ведь одно дело — бороться с терроризмом на словах, а совсем другое — предпринимать конкретные меры, как это делает РФ. Считаю, что следует налаживать сотрудничество с Египтом, это касается и совместного восстановления военно-воздушной базы, — сказал депутат.

Подобного мнения придерживается и член комитета Госдумы по международным делам Антон Морозов. По его словам, в сегодняшних условиях напряженности России необходимо укреплять свое военное присутствие в ближневосточном регионе.

— В Госдуме пока нет таких разговоров, поскольку сейчас всё внимание было приковано к ратификации соглашения с Сирийской Арабской Республикой. Но, несомненно, ближневосточное направление является важным для России. Мы понимаем, что оттуда могут исходить террористические угрозы, поэтому позиция России в этом вопросе ясна, — сказал депутат.

Любому государству необходимы военные базы за пределами своей территории. По словам президента Международной контртеррористической ассоциации Иосифа Линдера, база в Сиди-Баррани поможет решить вопросы не только по сирийскому треку, но также усилит наши позиции в Ливии.

— Это неотъемлемая часть восстановления могущества РФ на международной арене. В Африке необходимо воссоздать советские военные базы. Тем более территория Северной Африки является очень нестабильным регионом и наличие там военной базы позволит быстро и эффективно решать ряд геополитических задач, — считает Линдер. — И это делается не только для решения задач на сирийском треке, это еще и Ливия. Весь регион Ближнего Востока, северная часть африканского побережья, прилегающая к территории Египта. Это не значит, что мы собираемся на кого-то нападать. Наличие военных баз — это показатель представительства страны за ее пределами.

На данный момент единственная российская военно-воздушная база за пределами бывшего СССР располагается в Хмеймиме. 26 августа 2015 года аэродром Хмеймим был передан на безвозмездной основе российской стороне, а с 30 сентября того же года на аэродроме разместилась авиационная группа ВВС России, принимающая участие в военной операции в Сирии.

Речь идёт о целенаправленной государственной политике России: лишить страны Прибалтики любой возможности заработать деньги и хоть немного поднять свою экономику и социальную сферу за счёт экономических связей с Россией.

Раньше эти связи рвала Прибалтика, теперь их сознательно и последовательно разрывает Россия.
Через несколько лет (а возможно, и месяцев) правящие элиты Литвы, Латвии и Эстонии смогут с удивлением обнаружить, что сами разработали для Кремля методологию для борьбы с ними.
Поддерживаемое Прибалтикой введение санкций против России вскоре может оказаться эффективным инструментом российской внешней политики.
Вопреки всем ожиданиям, санкции не уничтожили Россию, не разрушили российскую экономику и не заставили российское руководство прийти к «западным партнёрам» в рубище, на коленях и с петлёй на шее каяться за отказ признавать глобальную политическую иерархию.
Россия выдержала санкционный удар, российская экономика пережила кризис, прогнулась, но не сломалась под санкциями, российское общество легко адаптировалось и научилось жить в условиях санкций, а «кровавый режим» не рухнул — политическая система России из-за внешнего давления только укрепилась.
Шуточный тост «За санкции!» в России стал реальностью.
Санкционный вызов побуждает российское правительство к модернизации отечественной экономики. Россия постепенно реализует политику импортозамещения, в том числе в высокотехнологичных отраслях.
Во втором квартале 2015 года о снижении доли импорта при закупках машин и оборудования для производства заявило каждое третье российское предприятие, причём 6% предприятий отказались от импорта оборудования полностью.
Что же касается сельскохозяйственной продукции, то за два года продовольственного эмбарго Россия вышла на полное самообеспечение продовольствием и превратилась в одного из крупнейших в мире экспортёров зерна и мяса.
Россия — крупнейший в мире экспортер пшеницы. Это случилось впервые в современной истории, помогли высокий урожай и слабый рубль.
В нынешних условиях Россия не заинтересована в отмене санкций: до завершения программы реструктуризации экономики ей выгодно, чтобы санкции сохранялись.
Поэтому призывы к отмене санкций всё чаще раздаются из западноевропейских столиц, а не из Москвы. Поэтому Евросоюз летом этого года продлил антироссийские санкции на полгода, а Россия в ответ продлила контрсанкции на полтора года.
Когда же реструктуризация экономики завершится и можно будет возвращаться к восстановлению экономических контактов со странами Евросоюза, Россия сможет позволить себе делать это на своих условиях. Как абсолютно верно говорили все эти годы прибалтийские политики и эксперты, возвращения российско-европейских отношений к business as usual, докризисному состоянию, больше не будет.
Санкции при новом раскладе сил могут стать эффективным инструментом российской внешней политики.
Главным условием отмены санкций со стороны Москвы будет возвращение экономических связей России не со всеми странами Евросоюза, а только с теми из них, правительства которых не сделали борьбу с «русской угрозой» смыслом своего существования на политической карте мира.
Политическая конъюнктура для реализации такой внешнеполитической задачи складывается очень удачная.
Европейская интеграция переживает крупнейший в своей истории кризис. «Новые европейцы» подрывают «европейскую солидарность», отказываясь размещать у себя беженцев, «старые европейцы» всё больше разочаровываются в «Единой Европе» и желают выхода своих стран из ЕС. Brexit доказал, что центробежные настроения в крупнейших европейских странах — это не сиюминутное явление, они могут иметь очень серьёзные и очень опасные для евроинтеграции последствия.
Главным инструментом преодоления риска дезинтеграции ЕС, который предлагает большинство экспертов, является децентрализация Евросоюза и ресуверенизация стран — членов ЕС с перераспределением полномочий между брюссельской бюрократией и национальными правительствами в пользу последних.
В том числе столицам европейских стран должны будут вернуть свободу внешнеэкономической деятельности и право самостоятельно вести торгово-экономические отношения с любой внешней страной, включая Россию.
Если победит альтернативный сценарий выхода из кризиса евроинтеграции, предполагающий централизацию ЕС и превращение его в де-факто федеративное государство во главе с Германией и Францией, то Россию этот сценарий тоже устроит.
В отличие от Латвии и Литвы, смысл существования Германии и Франции на международной арене не сводится к крикам о «русской угрозе» и «сдерживанию» России в Европе.
В обеих странах к получению власти на больших выборах следующего года идут дружественные Москве политические силы.
В Германии — левые социал-демократы, лидер которых Франк-Вальтер Штайнмайер неоднократно высказывался за отмену санкций и стратегическое партнёрство с Россией.
Во Франции — правые «Республиканцы», лидер которых Николя Саркози уже способствовал преодолению кризиса между Россией и Европейским союзом в 2008-2009 годах, и крайне правая Марин Ле Пен, которая вовсе является большой поклонницей Путина.
«Мне кажется, что хлопать дверьми перед носом России — это не выход для того, чтобы вести переговоры с этой великой нацией, великой экономической державой. Это надо учитывать. И у Франции в этом плане есть стратегические интересы, нужно усиливать наши контакты и в энергетической сфере. И у нас одна цивилизация, я не вижу, почему мы не могли бы доверять друг другу». (Марин Ле Пен в интервью RFI.)
И с теми, и с другими Кремлю будет очень просто договориться. После смены власти в Германии и Франции Москве будет ни к чему даже победа на президентских выборах в США изоляциониста Дональда Трампа. Хотя если она произойдёт, то это тоже станет большим подспорьем для российской внешней политики.
Ключевая задача этой внешней политики — добиться того, чтобы после возобновления полноценных экономических отношений со странами Евросоюза России не пришлось бы отменять санкции против Литвы, Латвии и Эстонии.
Страны Прибалтики должны быть навсегда лишены выхода на российский рынок. В политическом отношении их многолетнее присутствие на российском рынке было противоестественным явлением.
Из тех денег, которые россияне платили латвийскому государству и олигархам за перевозку своих грузов по железной дороге или обслуживание финансовых операций латвийскими банками, затем финансировались латышские ультраправые, призывавшие депортировать всех русских неграждан из Латвии в пломбированных вагонах.
Из тех денег, которые зарабатывались литовскими молокозаводами на сбыте молочной продукции в Москве и Санкт-Петербурге, затем финансировалась партия «ландсбергистов», члены которой требовали изолировать Россию от Европы и блокировали введение безвизового режима между Россией и Евросоюзом.
Разве возвращение к такому business as usual в интересах России? Нет.
Поэтому российская дипломатия последовательно добивается того, чтобы выстраивать торгово-экономическое сотрудничество со странами Евросоюза не через Брюссель, а непосредственно через национальные правительства.
Поэтому главы госкорпораций докладывают президенту России о том, как идёт процесс переориентации логистического потока с портов Прибалтики на российские порты.
Поэтому ближайший соратник Путина и его спецпредставитель по транспорту на совещании с крупнейшими перевозчиками ставит задачу целиком и полностью отказаться от транзита российских грузов через Прибалтику к 2020 году.
За демонстративным безразличием Москвы к Литве, Латвии и Эстонии, которые в последние годы почти не упоминаются в заявлениях российского руководства, в которых почти никогда не бывают официальные лица и которые даже не вошли в последнюю доктрину российской внешней политики, скрывается чёткая и простая стратегия России по отношению к Прибалтике.
Эта стратегия заключается в том, чтобы не мешать Прибалтике умирать — не вмешиваться в процесс её умирания и даже не пытаться его замедлить, подставляя Литве, Латвии и Эстонии костыль в виде выхода на 145-миллионный российский рынок.
Если четверть века назад задействование стратегического партнёрства с Россией позволило бы Прибалтийским республикам подняться до вожделенного уровня Скандинавии, то в следующие пять-десять лет доступ к колоссальным российским ресурсам может просто спасти их от гибели.
Сегодня на балтийские страны неуклонно надвигается демографическая катастрофа. Население продолжает бежать из этих стран ускоряющимися темпами.
Только из Литвы ежечасно (!) уезжают 4-5 человек. В день — сто человек, в год — 35 тысяч. Ежегодно Литва теряет полтора процента населения. Практически все вернувшиеся эмигранты спустя непродолжительное время снова уезжают из Литвы.
С 1990 года Литва лишилась почти 900 000 жителей.
«Вернувшийся эмигрант пытается зацепиться, но есть практически стопроцентная вероятность, что он снова уедет за границу. Система не работает», — описывает катастрофическую ситуацию литовский демограф Домантас Ясиленис.
По прогнозу Eurostat, Литва, уже потерявшая треть населения, в ближайшие десятилетия потеряет ещё 38% жителей.
Аналогичная ситуация в Латвии; несколько лучше, но тоже критическая — в Эстонии. Ещё важнее количественных качественные характеристики прибалтийской эмиграции. В Лондон и Дублин улетают квалифицированные кадры: Прибалтика теряет врачей, инженеров, учёных, рабочих специалистов.
Массово эмигрирует молодёжь — Прибалтика теряет новое поколение, падает рождаемость, литовцы, латыши и эстонцы перестают воспроизводить себя как нации.
Из-за деформации возрастной структуры населения и критического увеличения доли в ней пожилых людей Литва, Латвия и Эстония уже в следующем десятилетии не смогут дальше существовать: в этих странах будет некому платить пенсии и ухаживать за оставшимися там стариками.
Выгодна ли эта ситуация России? Безусловно. Самые антироссийские, откровенно русофобские государства Евросоюза сами себя ведут к аннигиляции и окончательному уничтожению.
Они вкладывают все свои силы и средства в закупку канадского металлолома под видом военной техники, разворовывание бюджета на «золотых вилках» для армии и информационную войну с Белорусской АЭС, продолжая при этом считать эмиграцию панацеей от любых проблем с собственным населением, — эта политика стратегически является пророссийской.
Самое худшее, что может сделать Россия на прибалтийском направлении, — это снова распахнуть свою широкую русскую душу и кинуться помогать слабеющим от небывалой в истории депопуляции Прибалтийским республикам