Чтобы деньги не уходили на спекуляции против рубля и за рубеж, как это произошло в 2008-2009 годах с эмитированными для спасения банков сотнями миллиардов рублей, банки должны получать рефинансирование только под уже выданные производственным предприятиям кредиты или под залог уже приобретенных обязательств государства и институтов развития. При этом нормы валютного и банковского контроля должны блокировать использование кредитных ресурсов в целях валютных спекуляций. Для их пресечения и прекращения нелегальной утечки капитала следует ввести предложенный тем же Тобиным налог на финансовые спекуляции. Хотя бы на их валютную часть в размере НДС, взимаемого по всем валютообменным операциям и засчитываемого в оплату НДС при импорте товаров и услуг.

Предложенные выше меры дадут экономике необходимые для ее модернизации и развития кредитные ресурсы. Ведь создаваемый государством кредит по своему смыслу есть авансирование экономического роста. Имеющиеся производственные мощности позволяют российской экономике расти с темпом ежегодного прироста ВВП на 8%, инвестиций – на 15%. Это требует соответствующего расширения кредита и ремонетизации экономики. Под угрозой применения финансовых санкций ее уместно начать с немедленного замещения внешних займов государственных корпораций кредитами российских госбанков по тем же процентным ставкам и на тех же условиях. Затем постепенно расширять и удлинять рефинансирование коммерческих банков на универсальных единых условиях. Только Банку России следует не повышать ключевую ставку процента, усиливая антироссийские санкции со стороны США и ЕС, а, наоборот, ее снижать до уровня рентабельности предприятий инвестиционного сектора.

Представляю, как апологеты долларизации российской экономики, начнут кричать, что реализация этих предложений обернется катастрофой. Запугивая руководство страны гиперинфляцией, проводники Вашингтонского консенсуса политикой количественного ограничения денежной массы уже довели российскую экономику до жалкого состояния сырьевой колонии американо-европейского капитала, эксплуатируемой офшорной олигархией. Им невдомек, что главным антиинфляционным лекарством является НТП, который обеспечивает снижение издержек, рост эффективности, увеличение объемов и повышение качества продукции, что и дает постоянное снижение цены единицы потребительских свойств товаров в передовых и успешно развивающихся странах. Самым наглядным примером является Китай, экономика которого растет на 8% в год, денежная масса увеличивается на 30-45% при снижающихся ценах. Ведь без кредита не бывает инноваций и инвестиций. А инфляция возможна и при нулевом, и даже отрицательном кредите. Что собственно и демонстрирует уже два десятилетия российская экономика, в которой денежные власти попустительствуют вывозу капитала и искусственно ограничивают рост денежной массы, в то время как монополии постоянно вздувают цены, компенсируя сжатие производства.

Никто не сомневается в том, что избыточная эмиссия влечет инфляцию. Так же как чрезмерное орошение влечет заболачивание. Но искусство денежной политики, как и умение садовода, заключается в том, чтобы подбирать оптимальный уровень эмиссии, заботясь о том, чтобы денежные потоки не уходили из производственной сферы и не создавали турбулентности на финансовом рынке. Во избежание инфляционных рисков необходимо ужесточить банковский и финансовый контроль с целью предотвращения образования финансовых пузырей. Эмитируемые для рефинансирования коммерческих банков деньги должны использоваться исключительно для кредитования производственной деятельности , что требует применения, наряду с инструментами контроля, принципов проектного финансирования. При этом важно развернуть механизмы стратегического планирования и стимулирования НТП, которые помогли бы бизнесу правильно выбрать перспективные направления развития.

В условиях структурного кризиса мировой экономики, обусловленного сменой доминирующих технологических укладов, крайне важно правильно выбрать приоритетные направления развития. Именно в такие периоды для отстающих стран открывается окно возможностей для технологического скачка в состав мировых лидеров. Концентрация инвестиций в освоение ключевых технологий нового технологического уклада позволяет им раньше других оседлать новую длинную волну экономического роста, получить технологические преимущества , поднять эффективность и конкурентоспособность национальной экономики, кардинально улучшить свое положение в мировом разделении труда. Мировой опыт совершения технологических рывков указывает на необходимые параметры такой политики: повышение нормы накопления с нынешних 22 до 35%, для этого – удвоение кредитоемкости экономики и соответствующее повышение ее монетизации; концентрация ресурсов на перспективных направлениях роста нового технологического уклада.

Мир вступил в эпоху серьезных перемен, которая продлится еще несколько лет и завершится выходом на новый длинноволновой подъем экономики на основе нового технологического уклада с новым составом лидеров. У России еще есть шанс оказаться среди них при переходе к политике опережающего развития, основанной на всемерном стимулировании роста нового технологического уклада. Несмотря на катастрофические последствия проводившейся два десятилетия макроэкономической политики для большинства отраслей наукоемкой промышленности, в стране еще остается необходимый для совершения технологического рывка научно-технический потенциал. Если его не разрушать приватизацией и бюрократизацией Академии наук, а оживить дешевым долгосрочным кредитом.

При переходе к политике опережающего развития вопрос о бюджетном правиле приобретает правильную постановку. Конъюнктурные доходы бюджета, образующиеся за счет роста нефтяных цен, должны вкладываться в кредитование не чужой, а своей экономики. За счет них следует формировать бюджет развития, средства которого направлять на финансирование НИОКР и инновационных проектов освоения производств нового технологического уклада, а также на инвестиции в создание необходимой для этого инфраструктуры. Вместо наращивания валютных резервов в американских казначейских обязательствах избыток валютных поступлений следует тратить на импорт передовых технологий. Целью макроэкономической политики должно стать наращивание кредита в модернизацию и развитие экономики на основе нового технологического уклада, а не ограничение денежной массы в расчете на снижение инфляции. Последняя будет снижаться по мере снижения издержек, улучшения качества и роста объемов производства товаров и услуг.

Логика мирового кризиса закономерно влечет обострение международной конкуренции. Стремясь сохранить лидерство в конкуренции с поднимающимся Китаем, США разжигают мировую войну в целях удержания своей финансовой гегемонии и научно-технического превосходства. Применяя экономические санкции параллельно наращиванию антироссийской агрессии на Украине, США стремятся нанести поражение России и подчинить ее, как и ЕС своим интересам. Продолжая политику Вашингтонского консенсуса и сдерживая расширение кредита, денежные власти усугубляют негативные последствия внешних санкций, ввергая экономику в депрессию и лишая ее шансов на развитие.

Создание Pax Americana.
В начале ХХ века Британия, дававшая во второй половине XIX века более половины всего мирового промышленного производства, стала отставать от США по своей индустриальной мощи, более того, ее стремительно догнала Германия и уже приближалась Россия. Перед Британской империей, "над которой никогда не заходило солнце", индустриальная мощь которой основывалась на угле и паровом двигателе (II ТУ – технологический уклад), а финансовая - базировалась на "золотом стандарте", встала проблема, как сохранить свое лидерство или гегемонию в мировой экономике, и как следствие, в мировом политическом раскладе сил, который и обеспечивал приток капиталов со всей мировой периферии в ее центр – Лондонское Сити.

Лучшие умы Британии, которые концентрировались вокруг Ротшильдов, нашли, как им казалось, выход из этого сложного положения. В 1907 году, опираясь на американские финансовые круги, тесно связанные с Ротшильдами, они организовали финансовый кризис в банковской системе США, а в 1913 году им удалось создать ФРС – частный Центральный банк США, подконтрольный клану Ротшильдов. Таким образом, был создан финансово-экономический союз англо-саксонских стран, говоря сегодняшним языком G-2, где лидером, управляющим финансами, выступала Британия, а США, опирающиеся на свою индустриальную мощь, выступали "пристяжными", т.е. "вторым номером".

Но у Британии были еще два серьезных соперника в борьбе за сохранение мирового господства в рамках британской мир-системы: Германия и Россия, заключившие в 1905 году секретный Бьернский договор, формировавший союз этих двух стран, направленный против Британии. Но тут вмешалась российская "пятая колонна", и используя слабость и безволие Николая II, вынудила его отказаться от Бьернского договора. Отказ от союза с Германией привел Россию к союзу с Англией, и в 1907 году было подписано "сердечное соглашение" между Россией, Англией и Францией, известное как Антанта. После организации Антанты первая мировая война стала абсолютной неизбежностью, т.к. главной задачей Британии было стравить Россию с Германией, чтобы они, нанося друг другу максимальный урон, подорвали свои быстро развивающиеся экономики. А через полгода после организации ФРС нашелся и предлог (выстрел в Сараево) для развязывания первой мировой войны.

Британия не собиралась принимать участие в боевых действиях, в то время как Россия с Францией должны были сражаться за интересы Британской империи с Германией и Австро-Венгрией до последнего своего солдата. Поэтому премьер-министр Англии Ллойд Джордж, узнав в феврале 1917 года, что его союзник по Антанте Николай II отрекся от престола, воскликнул, что одна из главных задач первой мировой войны достигнута, а вслед за Российской империей рухнули Германская, Австро-Венгерская и Османская империи. Таким образом, главные цели первой мировой, поставленные Британией были достигнуты, но хотелось бы обратить внимание на то, что и Британия, и США, и Франция, и Россия, и Германия, и Австро-Венгрия входили в ядро Британского цикла накопления, и противоборство в первой мировой войне происходило внутри этого ядра за лидерство и за перераспределение мирового прибавочного продукта. Интересы же периферии, которую составляли колониальные и зависимые страны не принимались в расчет.

Британия предполагала возвыситься над схваткой и заработать на военных поставках, но ей самой пришлось включиться в войну и нести огромные военные затраты, которые привели к тому, что главный мировой экспортер капитала начала ХХ века – Британская империя к концу войны превратился в нетто-должника. Главным же кредитором Британии выступил ее союзник и "второй номер" - США, которым не удалось на этом этапе материализовать свое финансово-экономическое лидерство в политическое и создать свою мир-систему, т.к. Британская империя была еще очень сильна. Поэтому США пришлось еще 20 лет бороться с Британией за мировое господство, организовать Великую депрессию (в процессе которой клан Ротшильдов был вытеснен из ФРС кланом Рокфеллеров и американский капитал взял ФРС США под свой контроль), профинансировать возрождение военной мощи фашистской Германии и индустриализацию в СССР, организовать вторую мировую войну, дабы окончательно отобрать лидерство у Британской империи.

И только в Бреттон-Вудсе было де-юре узаконено создание Pax Americana во главе c американским долларом, пришедшем на смену британскому "золотому стандарту" и с институтами новой мир-системы, типа МВФ, ВБ, ГАТТ (ВТО) и т.д., и т.п. После Бреттон-Вудса Американский цикл накопления капитала вступил в фазу своего расцвета и материальной экспансии, основанной на развитии мощной индустрии, базирующейся на IV технологическом укладе (ТУ), где нефть была главным энергоресурсом, а в материальной сфере господствовало конвейерное производство машин с двигателем внутреннего сгорания (автомобилей, тракторов, танков, самолетов, кораблей и подводных лодок с дизельными двигателями и т.д.). Период бурного развития материального производства в 1950-60-х гг. в мировой экономической литературе получил название "золотого века капитализма".

Главной мировой валютой после Бреттон-Вудса стал доллар США, который был обеспечен золотом, т.к. к 1949 году в США было сконцентрировано 69,9% всего мирового золота. Поэтому доллар стал "таким же хорошим, как золото" и начал выполнять вместо золота (всеобщего эквивалента) функцию мировых денег. Используя доллар в качестве мировых денег и осуществляя им кредитование по всему миру, США занялось восстановлением разрушенной войной экономики Европы и Японии по "Плану Маршалла", что привело к наводнению Европы, Японии и других стран долларами США. Но по Бреттон-Вудскому соглашению доллар должен был свободно обмениваться на золото, чем не преминул воспользоваться президент Франции генерал де Голль, пославший полные долларами французские корабли в США и потребовавший обменять их на золото.

К началу 1970-х гг. золотой запас США сократился более чем в 2 раза, и в 1971 году Р.Никсону пришлось разорвать связь золота с долларом, пустив доллар в "свободное плавание". На смену Бреттон-Вудской финансовой системе, основанной на жесткой связи доллара с золотом, а остальных валют с долларом США, пришла Ямайская финансовая система "свободно плавающих" валют. К началу 1980-х гг. инфляция и обесценение доллара (относительно золота доллар обесценился в 18 раз, а относительно нефти – в 20 раз) привели к тому, что доллар прекратил быть "таким же хорошим, как золото", что поставило под удар сам статус доллара, как мировых денег. Гегемония США, как лидера мир-система Pax Americana, оказалась под угрозой, которая усилилась в связи с мощным ростом экономики Японии и Германии, начавших вытеснять США из материального производства и мировых товарных рынков, т.к. в 1970-х гг. начался массовый переток индустриального производства на Восток, в Японию и к "азиатским тиграм", демонстрировавшим большую производительность труда и эффективность капитала, чем США.

Осень "патриарха".

Чтобы сохранить свое лидерство и мир по-американски в период кризис, США в середине 1970-х гг. де-юре оформило ядро Американской мир-системы, создав "большую семерку" (G-7) из наиболее развитых стран мира и поставив их под свой жесткий контроль. А затем, воспользовавшись резким повышением нефтяных цен вследствие арабо-израильского конфликта, американцы пошли на сговор с Саудовской Аравией и другими нефтедобывающими странами Персидского залива, который осуществил представитель клана Рокфеллеров Г. Киссинджер. Суть этого сговора заключался в том, что Америка не будет "наказывать" нефтедобывающие страны за резкое повышение цен (а цены в долларах за 10 лет повысились в 20 раз), но вся продаваемая нефть должна номинироваться исключительно в долларах США, а доходы от продажи нефти должны храниться в американских банках.

Этим маневром Г.Киссинджер сделал, переставший быть "таким же хорошим, как золото" доллар, "таким же хорошим, как нефть". А т.к. нефть была для Американского цикла накопления капитала, основанного на двигателе внутреннего сгорания, "черным золотом", то статус доллара, как мировых денег, остался неизменным. Более того, после того, как в 1985 году "Соглашением в отеле "Плаза" США удалось добиться повышения курса японской йены и немецкой марки относительно доллара в полтора раза, что сделало американские товары более конкурентоспособными, статус доллара США вновь обрел свое былое величие: цены на нефть и золото уменьшились в разы. А начавшаяся повышательная волна Кондратьевского цикла, базирующаяся на сформировавшемся к 1980-х гг. V ТУ (микроэлектроника, компьютеры, Интернет, мобильная связь и т.д.), вызвала новый экономический подъем в рамках Американского цикла накопления капитала.

Но переход к повышательной волне Кондратьевского цикла потребовал смены модели экономического развития от господствовавшего со времен Великой депрессии кейнсианства к неолиберализму, которое активно продвигал Р.Рэйган. Суть кейнсианской модели заключалась в том, что государство резко повышало налоги на богатых и перераспределяло их через госбюджет в пользу основной массы населения. Это приводило к росту массового платежеспособного спроса и формированию государства всеобщего благосостояния, когда средний класс охватывал не 20-30% населения, как до Великой депрессии, а 70 % населения США. Емкий рынок потребления создавал условия для быстрого роста американской экономики, что и стало результатом "золотого века" 1950-60-х гг.

Но к началу 1970-х гг. потенциал развития кейнсианской модели и IV ТУ был выработан, когда рост заработных плат и расходов бюджета стал превышать темпы роста производительности труда. Экономика США требовала перехода на новый технологический уровень, но кейнсианская модель не создавала достаточного накопления для формирования нового V ТУ, и началась понижательная волна Кондратьевского цикла в форме "стагфляции". С 1971 г., когда фирма "Интел" разработала свой микропроцессор, и до 1983 г. был сформирован новый V ТУ, а Р.Рейган разгромил профсоюзы и снизил налоги на богатых. Доллар вновь стал "таким же хорошим…", но только уже не как золото, а как нефть, и с середины 1980-х.гг. началась повышательная волна Кондратьевского цикла. США укрепило свое мировое лидерство, но уже на основе неолиберализма, который оформился в виде: "Вашингтонского консенсуса", Ямайской валютной системы "свободно плавающих валют" и организации ядра американской мир-системы в G-7.

Американский цикл накопления капитала вошел в "осенний" период своего развития или этап "финансовой экспансии". В 1980-м году финансовые отделы давали 15% общей прибыли американских промышленных корпораций, а в настоящее время они приносят уже более половины всей прибыли ТНК. С развалом Варшавского договора и СССР ядро американской мир-системы получило огромные рынки сбыта для своих товаров и сферы приложения своих избыточных капиталов, но мировой финансовой олигархии показалось этого мало и она стала повсеместно организовывать финансовые кризисы. В Мексике, Аргентине, Юго-Восточной Азии, Южной Корее, наконец, в России в 1990-х гг. были организованы финансовые кризисы, которые Дж.Арриги назвал "накоплением через изъятие", когда сотни миллиардов долларов изымались из стран периферии и перенаправлялись в США и другие страны ядра мир-системы.

Но изъятые у периферийных стран капиталы шли не столько на развитие новых производств V ТУ, сколько на спекуляции на фондовых рынках, в результате чего сначала рухнула фондовая биржа "новой экономики" (акций Интернет компаний) NASDAQ - крах "пузыря доткомов" (2000-2001 гг.). Экономика США покатилась в пропасть, но ее спас вовремя организованный теракт в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года. Новый стимул после теракта американская экономика получила благодаря ипотечному кредитованию под мизерные процентные ставки: с 2001 по 2003 гг. ФРС снизила ставки с 6.0 % до 1 %. Дешевые кредитные деньги способствовали активному росту, как на рынке акций, где рост индексов с 2003 г. по 2007 г. составил свыше 60 %, так и на рынке жилья, пережившему настоящий спекулятивный "бум" и росшему в 2002-2006 гг. темпами по несколько десятков процентов в год. Но все это закончилось очередным финансовым коллапсом, когда ипотечный кризис в США 2007 г. привел к новому мировому финансовому кризису.

Кризис 2008 года показал, что потенциал развития V ТУ был уже выработан и, чтобы двигаться дальше, мировой экономике необходимо сформировать новый VI ТУ, который всегда формируется исключительно на понижательной волне Кондратьевского цикла, т.к. именно формирование нового ТУ дает импульс мировому развитию еще, примерно, на четверть века стабильного роста. На новой понижательной волне мир неизбежно переживет еще один мощнейший кризис в 2014-15 гг., т.к. все биржи США находятся на своих исторических максимумах, в то время как американская экономика находится в состоянии рецессии. Кроме того, на экономику США давит груз огромного государственного долга, приблизившегося к 18 трлн долларов. Поэтому она в ближайшие год-полтора неизбежно погрузится в глубочайшую депрессию, которая ознаменует собой окончание Американского системного цикла накопления капитала и переход к Азиатскому циклу.

США попытались простимулировать свою экономику так называемой "сланцевой революцией", но и этот очередной "виртуальный пузырь" финансовой олигархии в ближайшее время лопнет, как до этого лопнули "пузыри" доткомов и ипотеки, т.к. американская экономика попала в кризис падения спроса, обратной стороной которого является кризис перепроизводства. Эти кризисы стали закономерным следствием неолиберальной модели экономики, проводимой США с 1980-х гг., т.к. реальная заработная плата американских работников не только не выросла с того времени, но даже упала до уровня 1960-х гг. А рост благосостояния американцев за эти 30 лет осуществлялся в основном за счет разных форм кредитования, что является прямым вычетом из текущих доходов населения.

Экономика США уперлась в потолок возможности своего развития и у нее нет степеней свободы для дальнейшего роста, т.к. Американский цикл накопления капитала подошел к своему закономерному финалу. Американцы еще пытаются организовать зону свободной торговли с ЕС и тихоокеанский экономический союз, требуя от своих союзников, чтобы они пошли на жертвы для спасения американской экономики, осуществив "План Маршалла" наоборот, но те сопротивляются этому нажиму США. И в ЕС, и в Япония с Южной Кореей отлично понимают, что "спасение" США обернется для них крахом их собственных экономик, что чревато социальными взрывами в этих странах. Pax Americana доживает последние годы, а "осень патриарха" (Американского цикла накопления) фактически завершена.

Весна Азиатского цикла накопления капитала.

В декабре 2007 года миллиардер и "гуру инвестиций" Джим Роджерс продал свой особняк в Нью-Йорке и переехал в Сингапур, утверждая, что наступило время, когда основной инвестиционный потенциал мировой экономики перемещается на азиатские рынки: "Если вы были умны в 1807 году - вы переезжали в Лондон, если вы были умны в 1907 году - вы переезжали в Нью-Йорк, но если вы умны в 2007 году, то вы переезжаете в Азию". Так образно Джим Роджерс изложил суть теории системных циклов накопления капитала Дж.Арриги, т.к. в 1807 году мир переживал "весну" Британского цикла накопления капитала, в 1907 в разгаре была "весна" уже Американского, а в 2007 – Азиатского цикла накопления капитала, что очень тонко прочувствовал Д.Роджерс.

Зарождение же "весны" Азиатского цикла произошло в 1970-х гг. в Японии, когда японская экономика неожиданно для всех продемонстрировала высокую эффективность накопления капитала, что привело США в замешательство и вынудило соглашением в отеле "Плаза" затормозить бурное развитие японской экономики. Но если Голландский, Британский и Американский циклы накопления были основаны на общей для них англо-саксонской цивилизационной основе и протестантской этике, которые базировались на индивидуализме и конкуренции, то Япония явила миру противоположный цивилизационный подход, основанный на коллективизме и солидарности. Когда в 1980-х гг. американские специалисты в области управления начали изучать опыт Японии, то пришли к парадоксальному выводу, что "десять средних американских рабочих значительнее сильнее и профессиональнее десяти японских рабочих, но бригада японских рабочих на голову производительнее бригады американских". Тоже касается и японских корпораций.

Но соглашение в отеле "Плаза" сильно затормозило развитие японской экономики, которое с тех пор стагнирует почти 30 лет, т.к. небольшие территория и население Японии сформировало недостаточный емкий рынок сбыта, вынуждая ее вести мощную внешнеэкономическую экспансию, а повышение курса йены относительно доллара в полтора раза резко снизило эффективность внешней торговли страны восходящего солнца. Эстафету у Японии подхватили "азиатские тигры" (Тайвань, Южная Корея, Гонконг и Сингапур), но и они не смогли всерьез конкурировать с США и ЕС из-за своих малых размеров, пока в 2000-х гг. из-за их спин не вырвался Китай, обладавшим большой территорией, огромным населением и теми же цивилизационными отличиями (коллективизм и солидарность), что Япония и другие восточноазиатские страны. Поэтому с начала мирового кризиса 2008 года именно Китай, тесня США, стал выходить в лидеры мировой экономики.

В ноябре 2001 года в аналитической записке банка "Голдман Сакс" впервые появилась аббревиатура "БРИК", которой главный аналитик банка Джим О’Нил объединил четыре крупнейших и быстроразвивающихся страны периферии Pax Americana: Бразилию, Россию, Индию и Китай. Сам Джим О’Нил не предполагал, что эти страны когда-нибудь смогут объединиться в союз. И действительно до 2008 года – это было чисто условное название, но в 2008 году главы государств этих стран впервые встретились вместе в Японии, где договорились об организации ежегодных встреч. Первый саммит глав государств стран БРИК состоялся в Екатеринбурге в 2009 году, второй – в Бразилии в 2010, а на третьем в Китае в 2011 году было принято решение о принятии в БРИК еще одного члена – ЮАР и организация получила название БРИКС.

До начала кризиса ядро Американской мир-системы составляли страны G-7, к которому (на приставной стульчик) в 1996 году пригласили Россию, учитывая ее ядерный потенциал, но мир продолжал быть однополярным миром по-американски. В 2007 году на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности выступил Президент России В.В.Путин и сказал: "Что же такое однополярный мир? Как бы не украшали этот термин, он в конечном итоге означает на практике только одно: это один центр власти, один центр силы, один центр принятия решения. Это мир одного хозяина, одного суверена. И это в конечном итоге губительно не только для всех, кто находится в рамках этой системы, но и для самого суверена, потому что разрушает его изнутри. И это ничего общего не имеет, конечно, с демократией. Потому что демократия – это, как известно, власть большинства, при учете интересов и мнений меньшинства".

А на следующий год разразился мировой экономический кризис, решать проблемы которого уже невозможно было в рамках однополярного мира и старого ядра Pax Americana, поэтому сразу после начала мирового кризиса в ноябре 2008 года был созван Антикризисный саммит "большой двадцатки" (G-20) в Вашингтоне. Но и в G-20 страны периферии оказались в меньшинстве, в то время как США и страны ядра Американского цикла продолжали навязывать свою волю и тормозить переход к новой парадигме мирового развития. Тот же аналитик банка "Голдман Сакс" Джим О’Нил к десятилетнему юбилею аббревиатуры БРИК выпустил свой новый прогноз, в котором показал, что мировое потребление должно переместиться из стран G-7 в страны БРИКС, доля которых к 2020 году вырастет с 23% до 62% мирового потребления, а "средний класс" мира к 2030 году составит 5,2 млрд человек, из которых в БРИКС будет 52%, а в G-7 – только 15%.

Но в условиях Американского цикла накопления капитала этого достичь будет невозможно, т.к. неэквивалентная торговля и финансовая гегемония стран ядра перераспределяет мировые финансовые потоки в интересах стран G-7. Поэтому те же США, создавая менее 20% мирового валового продукта, потребляют более 35%, в то время как страны периферии недопотребляют. В мировой экономике возникла тупиковая ситуация: финансовый капитал, благодаря неэквивалентному обмену между странами ядра и периферии, сконцентрировал в странах G-7 огромные финансовые ресурсы, надувающие финансовые пузыри на западных биржах, которые скоро лопнут, обесценивая этот капитал. В тоже время в странах периферии Pax Americana сконцентрирован огромный потребительский спрос, который не удовлетворен из-за низкой платежеспособности населения. В результате, мы имеем с одной стороны, мировой кризис перепроизводства, а с другой - кризис спроса.

Поэтому страны БРИКС уже в 2011 году договорились об экономическом взаимодействии с использованием национальных валют, в 2012 г. в Нью-Дели обсуждалась идея создания нового всемирного банка развития, что означает, прежде всего, постепенный отказ от евро и доллара в расчетах между странами и предусматривает процесс укрепления национальных валют. А уже в 2014 году в Бразилии было подписано "Соглашение об учреждении Нового банка развития" и "Договор о Резервном фонде БРИКС", который будет иметь функции, схожие с МВФ. Таким образом, можно говорить о рождении новой международной финансовой системы, сравнимой с той, что была создана в Бреттон-Вудсе.

В 2013 году в ЮАР лидеры БРИКС встретились с главами африканских государств под лозунгом: партнёрство в целях развития, интеграции и индустриализации. В 2014 году в Бразилии страны БРИКС организовали саммит совместно с лидерами стран Южной Америки с теми же целями, а в следующем 2015 году в России очередной саммит БРИКС будет проведен с теми же целями совместно со странами ШОС. Таким образом, страны БРИКС, выступая ядром Азиатского цикла накопления капитала, концентрируют вокруг себя будущую периферию. Насущным требованием времени является переход от однополярного к многополярному мироустройству, когда глобализированный мир по-американски распадется на несколько валютных зон, и судя по всему, страны БРИКС вполне могут стать лидерами этих валютных зон, а страны периферии будут выбирать, в какую из валютных зон им выгоднее будет войти.

Что нам грядущее готовит?

В настоящее время мир находится в такой же фазе своего развития, что и 100 лет тому назад, но теперь уже США, как лидер Американского системного цикла накопления капитала пытается сохранить свое господство и мир по-американски, как это пыталась сделать 100 лет тому назад Британия. Создание ФРС США де-юре означала создание союза G-2 крупнейших экономик мира, а формирование Антанты означало присоединение к G-2 еще двух крупнейших экономик мира, которые обладали к тому же и мощным военным потенциалом. Противостояли им мощная в экономическом и военном плане Германская империя в союзе со слабыми в экономическом и военно-техническом плане Австро-Венгерской и Османской империями. Таким образом, фактически, на стороне Антанты было подавляющее преимущество, как финансово-экономическое, так и военно-политическое, и у Германии с ее союзниками не было ни малейшего шанса победить в той войне.

Но если 100 лет тому назад эти военно-политические "разборки" велись внутри "ядра" Британского цикла накопления за лидерство, и у Антанты с союзниками было подавляющее преимущество по всем направлениям, то сейчас противостояние происходит между "ядром" (G-7) и "периферией" (БРИКС) за отказ от неэквивалентного обмена и право присваивать прибавочную стоимость там, где она создается. Сейчас возник примерный паритет сил между G-7 и БРИКС: первые имеют финансово-экономическое и военно-техническое превосходство, но у последних есть существенное преимущество, т.к. они находятся на подъеме, в то время, как страны G-7 переживают самый серьезный кризис своего развития со времен Великой депрессии.

Многомудрый З.Бжезинский выдвинул идею повторения опыта Британии и создания союза двух мощнейших экономик мира: G-2 или "чаймерики", союза США и Китая под руководством США. Но сейчас ситуация в корне иная и Китай отказался от этого союза. Да и организовать аналог ФРС в КНР при правлении КПК не представляется возможным, т.к. Китай совместно с Россией и другими странами БРИКС уже приступили к созданию новой международной валютной системы подобной Бреттон-Вудсу, но основанной на принципах многополярного мира.

ТОРГОВЫЙ СОЮЗ И ПЕРВАЯ НЕФТЯНАЯ ВОЙНА После Великой Отечественной войны СССР в свою очередь сделал шаг в сторону расширения своих торговых возможностей. Появление после войны блока социалистических стран привело и к созданию первого с момента возникновения Советского Союза международного экономического объединения: Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Помимо активизации торговли между его членами и появления внутри СЭВ международного разделения труда, этот альянс существенно обезопасил всех его участников, включая СССР, от шоков мировой политической и экономической конъюнктуры и рисков новых торговых войн. С этого момента советская международная торговля (экспорт машин, оборудования и сырья для индустриализации союзников, импорт товаров народного потребления и продовольствия) сосредоточилась в основном в рамках соцлагеря и СЭВ. Внешняя торговля СССР в 1950-е годы на 80 % шла со странами соцлагеря, в том числе на 55 % – с членами СЭВ. В плане торгового противостояния времена хрущёвской оттепели были двоякими: с одной стороны, они привели к активизации торговли с западными странами, прежде всего с США. С другой – именно тогда началось нарастающее падение сельского хозяйства, прежде всего производства зерна, с последующим дефицитом продовольствия. Именно дефицит зерна, который СССР так и не смог преодолеть до своей кончины, вынудил советское руководство начать массированный импорт зерна, а затем и другого продовольствия. Причем импорт из США, Канады и других западных стран зачастую шел на условиях, которые можно отнести к актам торговой войны. Открытие в 1960-х годах нефти Западной Сибири могло бы стать переломным для СССР. Именно тогда в советском руководстве начались дискуссии о возможности смены соотношения инвестиций в так называемые группу А (производство средств производства) и группу Б (производство предметов потребления). Сторонники переориентации инвестиций указывали на то, что к этому времени СССР достиг ракетно-ядерного паритета с США и, следовательно, решил ключевую задачу безопасности страны. Теперь, предлагали они, «нефтяные» деньги следует пустить на социальную поддержку населения, жившего все еще намного беднее западных граждан, и на развитие производства продовольствия и товаров массового потребления – то есть на группу Б. Их противники утверждали, что поток валюты от нефтегазового экспорта позволит покупать все необходимое из продовольствия и товаров народного потребления за рубежом – прежде всего в странах СЭВ. Ведь «если завтра война», то инвестиционные потоки можно будет быстро перебросить на производство вооружений, а в случае перестройки промышленности – это будет затруднительно, говорили они. Победа сторонников «плана А» стала роковой для СССР. Она во многом определила инерцию советского «сырьевого перекоса», который России не удалось преодолеть по сей день. Но в начале 1970-х «сырьевой перекос» казался не злом, а благом. После войны Египта и Сирии с Израилем в 1973 году арабские нефтедобывающие страны, входящие в нефтяной картель ОПЕК, фактически начали «торговую нефтяную войну» против США и стран Европы, поддержавших Израиль. Америке было объявлено нефтяное эмбарго, Европе – очень крупные нефтяные «наценки». В результате за три месяца с ноября 1973 года (начало эмбарго) мировые цены на нефть взлетели с $3/барр до $12/барр и росли далее. Некоторые на Западе до сих пор считают, что и эта война, развязанная против Израиля арабскими союзниками СССР, и последующий рост мировых цен на нефть были торгово-экономической «спецоперацией» Советского Союза, который в тот момент активно выходил с экспортом своей «большой нефти» на европейские рынки. Так или иначе, «нефтяной кризис» 1970-х, взвинтивший цены на нефть и поставивший ее в число наиважнейших сырьевых ресурсов, еще больше подстегнул советскую экономику. Темпы роста советского ВВП в 1970-х годах часто оказывались выше, чем у конкурентов из «капиталистического» блока, страдавших от «нефтяного шока», уровень и качество жизни большинства населения СССР непрерывно росли, а внешнеторговый баланс страны (соотношение экспорта и импорта) был устойчиво положительным. Однако ставка на сырьевой и оружейный экспорт и одновременно импорт потребительских товаров и продовольствия затормозила технологическое развитие «неприоритетных» отраслей экономики страны – в том числе сельского хозяйства, инфраструктуры автомобильных и железных дорог и ряда ключевых промышленных отраслей.
КОКОМ И «ПОПРАВКА НА ВЕНИК» К началу 1980-х годов СССР выглядел мировым колоссом, наглядно демонстрирующим преимущество социалистического пути развития. Однако уже тогда советская экономика была заражена двумя смертельно опасными вирусами. Первым из них стала принятая в 1974 году т. н. поправка Джексона – Вэника, ограничивающая торговлю – в первую очередь товарами двойного назначения и продукцией сектора высоких технологий. Формально поправка была направлена против стран, препятствующих эмиграции своих граждан, – в случае СССР речь шла о выезде евреев. Однако тот факт, что официально поправка была отменена только в 2012 году, когда российские граждане стали уже даже несколько пугать своим количеством столицы западных стран и мировые курорты, свидетельствует, что эмиграция советских евреев была лишь поводом. Еще в 1949 году, в момент развертывания холодной войны, по инициативе США клуб западных стран учредил Координационный комитет по экспортному контро¬лю (КОКОМ), призванный ограничивать торговлю с СССР. Это была открытая торговая война. КОКОМ, куда вошли практически все страны НАТО, регулярно составлял и уточнял списки «стратегических» технологий и продукции, запрещенных к экспорту в страны «восточного блока», и контролировал соблюдение этих запретов. В 1970-х годах, на фоне роста экономической и военной мощи СССР (и кризиса на Западе, в том числе связанного с резким ростом цен на нефть), списки КОКОМ последовательно расширялись, а соблюдение запретов ужесточалось. В результате «невоенные» отрасли советской экономики могли получать с Запада только оборудование и технологии, так сказать, второй свежести. Что консервировало или даже усугубляло технологическое отставание «мирных» отраслей советской промышленности. Вторым смертельным вирусом советская экономика заразилась самостоятельно. Дело в том, что, помимо остаточного принципа инвестирования в гражданский сектор экономики, военно-промышленные элиты добились перекрытия перетока технологий из ВПК в потребительские сектора. Между тем именно в это время на Западе активно развивались связи ВПК и гражданских отраслей: открытия в одном секторе немедленно подхватывались другим, часто возвращаясь новыми технологиями, товарами и т. д. В результате, не имея достаточных ресурсов для собственного технологического развития (в том числе для инвестиций в передовые НИР и НИОКР), советские гражданские отрасли были вынуждены в очень большой мере ориентироваться на фактическое копирование технологий, созданных на Западе, или просто на закупки западного оборудования. А эти закупки, напомним, жестко регулировались КОКОМ и поправкой Джексона – Вэника, которую советские руководители гражданского промышленного сектора с досадой называли «поправка на веник». В результате конкурентоспособность многих советских экспортных товаров (за исключением сырьевого и военного экспорта, а также части продукции высокотехнологичного машиностроения и станкостроения) стала снижаться. Причем не только на «капиталистических» рынках, но и на рынках дружественных стран СЭВ. СССР постепенно проигрывал соревнование с капиталистическим миром в глобальной торговой конкуренции.
ТАЙНАЯ ВОЙНА А на рубеже 1970–1980-х годов Запад решил развязать против СССР системную войну на всех фронтах. Идеологом и автором ее стал Збигнев Бжезинский, который в 1977 году занял должность советника по национальной безопасности в администрации Джимми Картера. Именно он стал автором идеи мировой гегемонии США, ему приписывают и выражение «СССР – колосс на глиняных ногах». Он же стал автором идеи о давлении на СССР через создание «исламской дуги нестабильности» на его южных границах – то, что Бжезинский называл «советским южным подбрюшьем». В результате, в 1978–1980 годах произошел ряд чувствительных для СССР изменений в прилегающих странах: в Иране пришли к власти исламисты, в Афганистане началась война с участием советских войск, а в Польше появилась «Солидарность». Поэтому с начала 1980-х советские валютные поступления от экспорта пришлось в нарастающих масштабах тратить и на укрепление границы с Ираном в Туркмении и Узбекистане, и на ведение войны в Афганистане, и на валютную подпитку Польши, оказавшейся на грани социально-политического взрыва. По экспертным оценкам, с 1981 года СССР тратил на афганскую войну от 3,5 до 5 млрд долларов в год, а на экономическую помощь Польше (а затем Чехословакии и другим кризисным странам СЭВ) – от 2 до 4 млрд долларов в год. В начале 1981 года пост Президента США занял Рональд Рейган, объявивший СССР «империей зла», которая должна быть уничтожена. План уничтожения приписывают возглавившему ЦРУ Уильяму Кейси. Именно он сформулировал задачу: «Большая тайная война, чтобы разорить Советы». Весной 1981 года по поручению Кейси составляется перечень оборудования и технологий, в которых больше всего нуждается СССР. И уже в октябре Таможенное управление США начинает спецоперацию Exodus («Исход») по ограничениям американской технологической торговли со странами соцлагеря. Также весной 1981 года Кейси предложил ряду крупных американских бизнесменов дать подписку о сотрудничестве с ЦРУ и начать распространять в Европе слухи о том, что Польша неплатежеспособна, а значит, нужно срочно «вынимать» оттуда выданные ранее кредиты. В июле 1981 года комитет банков США под патронажем вице-президента «Чейз Манхэттен Бэнк» Роджера Робинсона провел переговоры с 400 международными банками. Было принято решение немедленно истребовать от Польши 2,7 млрд долларов ее долгов по кредитам. Москва была вынуждена реагировать, чтобы в Польше не начался полный политический хаос. В итоге с осени 1980 до осени 1981 года СССР пришлось выделить Польше 4,5 млрд долларов помощи. Однако политический кризис в Польше нарастал: 13 декабря 1981 года правительство Польши ввело в стране военное положение. США заявили, что военное положение в Польше объявлено «под диктатом Москвы», и 29 декабря Рейган объявил эмбарго США на участие американских компаний в советских экономических проектах. Речь шла, прежде всего, о строительстве советского газопровода Уренгой – Помары – Ужгород, который выходил в Чехословакию и далее соединялся с европейской газопроводной сетью. Этот газопровод должен был резко увеличить советские поставки газа в Европу (и, соответственно, валютные поступления СССР от экспорта). Американское эмбарго наносило удар и по проектам разработки газовых месторождений на Сахалине с участием Японии: там использовались технологии и оборудование, принадлежащие американским корпорациям General Electric, Dresser Industries, Schlumberger и др. Направление удара было выбрано точно: две нитки советского газопровода могли дать СССР прирост внешней торговли примерно на 30 млрд долларов, то есть почти удвоить советские валютные поступления от экспорта. А также – что не менее важно – увеличить зависимость Европы от советского газа почти до 60 % общего газового баланса. Допускать этого США не хотели. Эксперты Кейси начали прорабатывать альтернативные варианты поставок газа в Европу, которые могли бы убедить европейцев отказаться от поддержки советских газовых экспортных проектов. Но Европе новые советские газопроводы были нужны не меньше, чем СССР: не только из-за потребности в газе, но и из-за экономического кризиса и растущей безработицы. И потому Европа была готова давать СССР выгодные кредиты и, главное, обеспечить поставки оборудования и материалов под частичную оплату будущими поставками газа. Контракты на это оборудование не только оживляли европейскую промышленность и торговлю, но и создавали в Европе десятки тысяч столь необходимых рабочих мест. В результате европейские лидеры не присоединились к США и назвали американское эмбарго «объявлением Советскому Союзу экономической войны». На саммите НАТО в начале 1982 года главы МИД ведущих стран Европы заявили, что их страны не станут нарушать американских санкций, но сами продолжат участвовать в советском газовом проекте. «Красный газ» оказался для Европы важнее борьбы с «империей зла».
«ЗВЕЗДНЫЕ ВОЙНЫ» И ВТОРАЯ НЕФТЯНАЯ ВОЙНА В июне 1982 года Рейган объявил решение о распространении американского эмбарго против СССР на все корпорации и страны, которые используют американские лицензии, а также на оборудование, приборы и материалы, изготовленные с использованием американских технологий. В Европе это решение вызывало бурю возмущения, но пойти против США решились немногие. И очень скоро советские промышленные проекты (в первую очередь газопровод) столкнулись с сокращением ранее согласованных западных технологических поставок. Если в конце 1970-х годов доля высокотехнологичных товаров в американском экспорте в СССР превышала 30 %, то к 1982 году она упала до 7 %. И та же тенденция начала проявляться в торговле с Европой. Началась полномасштабная торгово-технологическая война между СССР и США. Советское руководство стало предпринимать контрмеры: закупать образцы необходимого оборудования и технологий через «третьи страны», путем промышленного шпионажа добывать технологическую информацию. В секретных советских НИИ, получивших в народе название «почтовых ящиков» (вместо адреса и названия они имели только номер почтового ящика), на основе полученных образцов и технической документации шла форсированная разработка отечественных аналогов западных промышленных установок, приборов, материалов. США ответили программой массированной технологической дезинформации, апофеозом которой стала принятая в начале 1983 года Стратегическая оборонная инициатива (СОИ), которую сразу окрестили программой «звездных войн». Целью программы была названа разработка всеохватывающей системы противоракетной обороны с элементами космического базирования, что сразу «обнуляло» советский ракетно-ядерный потенциал. Программа СОИ была в значительной мере блефом: основные ее направления если и могли быть в принципе технологически реализованы, то лишь в очень далекой перспективе. Однако в СССР эта программа была воспринята с крайней тревогой. И вынудила руководство страны отвлечь из мирных отраслей экономики огромные финансовые, материальные, научные и инженерные ресурсы на «ответ на СОИ». Следующий американский удар по СССР был в валютной сфере. Основные советские валютные поступления шли с нефтяного рынка, где расчеты традиционно производились в американских долларах. И США начиная с осени 1984-го в течение года провели девальвацию доллара на 25 %. Теперь СССР получал от экспорта нефти на четверть подешевевшие доллары, а импортировать из Европы оборудование и потребительские товары должен был за подорожавшие национальные валюты. Сальдо советского торгового баланса неуклонно уменьшалось. Именно в этот момент Кейси и его «сотрудники» из сферы крупного бизнеса провели очередной раунд «убеждения» руководителей крупнейших мировых банков в том, что советская экономика «падает» и что выдавать СССР новые долгосрочные кредиты – неоправданный риск. В марте 1985 года на пост генсека ЦК КПСС заступил Михаил Горбачёв. А в апреле 1985 года прошел Пленум ЦК, на котором были сформулированы цели «перестройки». Причиной того, что советские элиты согласились на перемены, стали экономические трудности, которые переживал Советский Союз.