Чтобы помнили... Живым, мертвым и без вести пропавшим посвящается...

Смертные жетоны (бирки) появились в немецкой армии в период австро-прусской войны 1866 г. Первоначально солдаты очень холодно встретили это нововведение, т.к. считали эти бирки знаком смерти. Их массово выкидывали или просто оставляли в обозе. Но печальный опыт войны показал, что отсутствие личного опознавательного знака сильно затрудняет опознание погибшего. При больших потерях и сильных увечьях объём работы санитарной службы увеличивался многократно и как итог опознание тела погибшего становилось практически невозможным. В итоге 29 апреля 1869 года военное министерство Пруссии издало объёмное распоряжение о санитарной службе армии на войне, в котором §110 обязывал каждого солдата носить на голом теле под униформой на шнуре жестяной знак с указанием части и номера владельца знака в списках этой части. Первое официальное название этого кусочка жести – «рекогносцирующий знак» (Recognoscierungsmarke). Он имел прямоугольную форму со слегка закруглёнными углами, у верхней кромки были пробиты два отверстия для шнура. Набивать информацию на знак полагалось самому владельцу, но на практике для единообразия надписей очень часто это поручение давалось в подразделениях местным «умельцам».

Появление 10 января 1878 г. в немецкой армии нового военно-медицинского устава привнесло в личные знаки два нововведения, которые сохраняются у них до сих пор. Во-первых, позаимствованное из французской военной лексики и труднопроизносимое название «рекогносцирующий знак» заменили на более понятное немцам сочетание – «опознавательный знак» (Erkennungsmarke, сокращённо: ЕМ). Во-вторых, внешняя форма знака была изменена с прямоугольной на овальную, какой она сохранилась позже и в рейхсвере, и в вермахте, и в бундесвере.

Во времена Первой Мировой войны жетоны и их внешний вид потихоньку приводился к тому виду, что прошел во Вторую Мировую.

Жетоны армии Германии 1939-1945 гг. Во Вторую мировую Войну немецкая армия вошла с отличной системой идентификации погибших. Офицеры практически полностью переломили ситуацию с пренебрежительным отношением к жетону. В ход шли как аргументы о пенсии для семьи погибшего при его опознании, так и наказания за отсутствие жетона. При отсутствии жетона во время строевого смотра провинившийся должен был исправить оплошность. Так появлялись жетоны с нацарапанными и выбитыми точками данными.

Размеры жетонов сократились до двух:

70х50 мм. для сухопутных войск (Heer), войск СС (Waffen SS), ВВС (Luftwaffe), полиции и ряда других вспомогательных подразделений.
50х33 мм. для ВМС (Kreismarine).
«Третьим вариантом» был прямоугольный знак, но носился он только военнопленными, а также добровольными помощниками (Hiwi — Hilfswilliger).

Материалы. В качестве материала для изготовления жетонов применялся алюминий(для ВМФ анодированный алюминий). Военная экономия и удешевление производства коснулась и жетонов, их начали делать из более дешевого материала — цинка. Также боевые действия показали необходимость особенных жетонов для экипажей танков, бронемашин и другой техники где экипаж мог сгореть. Жетоны из алюминия и цинка слишком быстро плавились и не были стойкими к температуре. Так появились жетоны из нержавеющей стали, которые впрочем применялись в ограниченном количестве, а многие танкисты и летчики так и носили алюминиевые жетон.

Носился жетон либо в специальном кармане брюк, либо на шее. Очень массово использовался чехол для жетона, поскольку материал жетона мог испачкать нательное бельё и не очень приятно прилегал к телу. Чехол изготавливался чаще всего из кожи и имел кнопочную застёжку.

Расшифровка немецких жетонов. Для чтения немецких жетонов необходимо знать сокращения используемые на них. Сводную таблицу наиболее часто используемых сокращений можно скачать по этой ссылке. Иногда чтение жетонов превращается в расшифровку т.к. для правильного определения подразделения необходим определенный «багаж» знаний по структуре формирования подразделений немецкой армии, а также конкретные примеры написания. В качестве самого простого примера расшифруем следующую надпись — 14./I.R. 111. Читается как 14-я рота/111-го пехотного полка. Также на жетонах указывалась группа крови владельца (0, A, B и AB) и личный номер солдата в подразделении.

Перебитые жетоны. Довольно часто встречаются жетоны с зачёркнутыми данными с одной стороны и набитыми заново на другой стороне. Такая практика иногда осуществлялась при переводе военнослужащего в другое подразделение.

Использование жетонов.

Массовых изменений штатного состава войск военного времени к 01.08.41 еще не произошло. Некомплект рассчитывался штабистами СЗФ из сопоставления с штатами военного времени частей и соединений (для сд 04/100 14583-14831 чел.), введёнными в действие с начала войны согласно мобплана МП-41. Это конкретно показано в ведомостях БЧС фронта. Штат сд 04/400 (14444 чел.) ни в одной из упомянутых выше дивизий на момент расчёта некомплекта введён не был, ибо все они были довоенными кадровыми соединениями, развёрнутыми по мобплану по штату 04/100. Эта же картина характерна для всех кадровых сд РККА, вступивших в бои в июне-августе 1941 г. (160 сд). Только несколько дивизий во внутренних военных округах (88, 238) и начавшие формирование новые соединения около 2 месяцев с середины июля 1941 г. пребывали в штате 04/400. Сокращённый штат сд 04/600 был введён 29.07.41, а в войсках применён массово только с 19.09.41. По танковым дивизиям штата 010/10 численность составляла 10942 чел., по моторизованным штата 05/70 - 11579 чел. Относительно этой численности и определялся некомплект.

Из таблицы 4 ясно видно, что приграничные дивизии СЗФ уже 9 июня 1941 г. содержались в численности штата военного времени и даже превышали его. Дивизии, которые начали выдвигаться к госгранице согласно Директивы НКО от 13.06.41, также были пополнены до начала войны за счёт новобранцев, предназначенных для развёртывания частей 25, 41, 42, 44, 45, 46, 48 УР, и доведены до штата военного времени в период 10-15 июня 1941 г. (ЦАМО РФ, ф. 140, оп. 12981, д. 1, л. 360, ф. 58, оп. 818884, д. 5, л. 188). Каждая дивизия должна была сформировать артпульбатальоны и прочие подразделения для включения их в УРы, но, поскольку УРы не развернулись, новобранцы остались в дивизиях.

В соединения и части ПрибОВО - СЗФ по мобплану МП-41 было приписано 233000 чел. из Московского ВО (ЦАМО РФ, ф. 140, оп. 13002, д. 5, л. 5), которые начали прибывать с 20 июня 1941 г. за счёт скрытой мобилизации под видом привлечения на Большие учебные сборы. Местные национальности в состав войск не приписывались (см. там же). После начала открытой мобилизации с 24 июня в войска десятками эшелонов начал поступать оставшийся приписной состав из МВО (ЦАМО РФ, ф. 140, оп. 13002, д. 12, лл. 1-47). Развёртывание всего многообразия частей военного времени было произведено почти полностью за некоторыми исключениями. Эти исключения касались ненадобности развёртывания приграничных УРов, некоторой части тыловых частей и учреждений. Также отказались от комплектации потрёпанных в боях сд, тд, и мд вновь до полных штатов военного времени ввиду нехватки вооружения и всех видов снабжения. У госграницы и в ближнем к ней тылу в 35 окружных и армейских складах было оставлено свыше 100 тысяч комплектов обмундирования, огромное количество вооружения, снаряжения, многие тысячи тонн боеприпасов, продовольствия, ГСМ (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1372, д. 23, лл. 6-7). Ни одевать, ни вооружать, ни снабжать приписанную до войны массу военнообязанных запаса из ресурсов фронта было уже нечем. Поэтому ту её часть, что не успела поступить в соединения СЗФ, с вечера 27.06.41 развернули в эшелонах в Себеже, Невеле, Великих Луках, Полоцке и отправили обратно в МВО, где из них начали формировать 3 дивизии НКО (242, 245, 248 сд - в Калинине и Ржеве, Вышнем Волочке, Вязьме соответственно) и несколько десятков маршевых батальонов. Общая численность отведённых из полосы ПрибОВО в тыл и не направленных в него ресурсов составила более 70000 человек (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 7, л. 1).
Однако, процесс поступления приписного состава с возвратом части его в МВО не прекратился. Приписанные к соединениям СЗФ мобилизованные военнообязанные запаса продолжали исправно эшелонами и колоннами поступать в распоряжение СЗФ и после 27.06.41. Об этом свидетельствует архивный документ от 07.07.41 за подписью нового начштаба СЗФ генерал-лейтенанта Н. Ватутина (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 34, л. 3):
"Командирам зсп и зап. тп - 148, 140, 145, 195, 143 зсп, 9 зап. тп.
В поступающем пополнении приписного состава число младшего комсостава невелико, при большой в нем потребности. Между тем среди прибывших есть красноармейцы, прошедшие полностью действительную службу, участники боев с белофиннами, на Халхин-Голе, имеющие достаточный боевой опыт и с успехом могущие занимать должности младшего комсостава.
Предлагаю приступить к немедленному изучению приписного состава и выдвижению из рядовых лучших на должности младшего комсостава. Это мероприятие проводить немедленно по поступлении каждой в отдельности партии под непосредственным руководством командования полка".
Документ свидетельствует как о предыдущем поступлении приписного состава, так и о предстоящем поступлении его в будущем. Ведь процесс мобилизации заканчивался лишь 22 июля 1941 г. К этой дате должны были согласно мобплана МП-41 развернуться и быть сформированными части со сроком отмобилизования до 30 суток.
Кроме того, в распоряжение СЗФ поступал и личный состав военнообязанных запаса с территорий, входивших в полосу фронта. После окончания проведения 23-30.06.41 плановой мобилизации граждан возрастов 1905-1918 г. рождения в каждом военкомате на учёте оставалось немалое количество лиц и этих возрастов, и более старших, и новобранцев. Это связано с тем, что подлежали мобилизации с объявлением войны далеко не все военнообязанные запаса поднимаемых возрастов 1905-1918 гг. рождения. Так, в Харьковском ВО мобилизовано 24 % их ресурса (ЦАМО РФ, ф. 151, оп. 13014, д. 61, л. 216-219). В Закавказском ВО - 49 % (ЦАМО РФ, ф. 209, оп. 1091, д. 4, л. 216). В Ленинградском ВО - 83 % (ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 1244, д. 13, л. 300). Естественно, что речи о плановом призыве лиц старше 1905 г. рождения и новобранцев даже не шло. Если бы ресурс исчислялся с привлечением сведений и о них, то процент мобилизованных 23-30.06.41 был бы ещё меньше. Лишь позже события войны вынудят руководство к принятию решений о мобилизации военнообязанных запаса вплоть до 1891 г. рождения. Были отдельные прецеденты попадания в ряды РККА лиц и до 1887 г. рождения.
На базе управлений военных округов незадолго до объявления мобилизации с 03-19 июня 1941 г. были выделены управления фронтов и армий (ЦАМО РФ, ф. 116, оп. 12884, д. 55, л. 2; ф. 16-А, оп. 2951, д. 235, лл. 69-70; ф. 229, оп. 181, д. 28, лл. 1-5):
- Ленинградский ВО выделил управление Северного фронта и сформировал новое управление Ленинградского ВО;
- аналогично и остальные: Прибалтийский Особый ВО - управления Северо-Западного фронта и Прибалтийского ВО, Западный Особый ВО - управления Западного фронта и Западного ВО, Киевский Особый ВО - управления Юго-Западного фронта и Киевского ВО, Одесский ВО - управление 9 армии и Одесского ВО, Архангельский ВО - управления 28 армии и Архангельского ВО, Московский ВО - управления Южного фронта и Московского ВО, Орловский ВО - управления 20 армии и Орловского ВО, Харьковский ВО - управления 18 армии и Харьковского ВО, Северо-Кавказский ВО - управления 19 армии и Северо-Кавказского ВО, Приволжский ВО - управления 21 армии и Приволжского ВО, Уральский ВО - управления 22 армии и Уральского ВО, Сибирский ВО - управления 24 армии и Сибирского ВО.

На должности командующих, начальников штабов, членов Военных Советов, начальников управлений и отделов штабов фронтов и армий назначались действующие в управлениях военных округов военачальники с соответствующих должностей. При выделении управления военного округа на вновь освободившиеся должности назначались их заместители. У всех бывших командующих военными округами в их учётно-послужных картах (УПК) в ЦАМО РФ дата назначения на должность командующих армиями, выделенных из состава округов, отсутствует (В. Качалов, Ф. Ершаков, Я. Черевиченко, В. Герасименко, Ф. Ремезов, И Конев, С. Калинин, А. Смирнов). Все эти УПК составлены после войны. И тут до сих пор секретничают наши историки и кадровики. Ничего спонтанного в нашей плановой подготовке к войне не было. Всё было довольно чётко продумано заранее. И это не скрыть умолчанием точных предвоенных дат в УПК.
Управления военных округов занимались всеми вопросами военного управления на территориях, формально не входивших в зоны ответственности вновь созданных фронтов и армий. Однако, в реальности формированием и приёмом пополнений в полосах фронтов и армий занимались две структуры: отдел укомплектования штаба фронта (армии) и оргмоботдел штаба соответствующего военного округа. Иногда это вносило сумятицу, но чаще помогало в работе. Так, в условиях неразберихи, связанной с катастрофическим развитием событий на Западном и Северо-Западном фронтах, при угрозе оккупации территории штабы Западного и Прибалтийского военных округов по Директиве ГШКА № орг/2/524678 от 08.07.41 в первой и второй декадах июля 1941 г. произвели отвод ресурсов, начиная от новобранцев вплоть до лиц 1891 г. рождения, из угрожаемых районов на восток (ЦАМО РФ, ф. 127, оп. 12915, д. 49, л. 18). Так произошло и во всех других военных округах (Киевский, Одесский), за небольшим исключением Литвы, Латвии и самых западных областей Белоруссии и Украины. В Прибалтике на восток отходили только те, кто был тем или иным образом связан с советской системой. Многие остающиеся стреляли в спину советским войскам (ЦАМО РФ, ф. 1427, оп. 1, д. 1, л. 1, ф. 1433, оп. 1, д. 1, л. 2).
Помимо отвода ресурсов на восток часть призванных лиц направлялась военкоматами по нарядам штабов военных округов непосредственно на пополнение войсковых частей, прибывших на подведомственную территорию, близкую к районам боёв. Также было немало прецедентов, когда командование этих частей без всяких нарядов штабов военных округов и Директив ГШКА забирало призванных военнообязанных запаса со сборных пунктов РВК, а также с пути следования, в свой состав на пополнение, не предъявляя никаких оправдательных документов. И счёт тут шёл на десятки тысяч человек. В Западном ВО в середине июля 1941 г. количество таких "изъятых" войсковыми частями из военкоматов после мобилизации лиц составило 19770 чел., кого таковыми смогли учесть в штабе округа. В то же время количество не дошедших до пунктов сосредоточения из общего числа призванных и отводимых военкоматами Западного ВО составило 42553 чел. (ЦАМО РФ, ф. 127, оп. 12915, д. 49, л. 40). Часть (около 10000 чел.) оторвалась от общей массы и ушла пешим порядком в район г. Невель, попав под удар гитлеровцев. Другая часть была принята войсковыми частями сверх численности 19770 чел. Некоторая часть разбежалась, чего греха таить.
Не являлся исключением и СЗФ. Например, 07.07.41 Старорусский РВК направил свои оставшиеся после мобилизации свободные ресурсы (578 чел.) в распоряжение штаба СЗФ напрямую без указаний штаба ПрибОВО и ГШКА (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 34, л. 12).
Всего в распоряжении СЗФ после возврата в МВО 70 тысяч осталось чуть менее 160000 человек приписного состава из МВО. Это были "свои", приписанные ранее к соединениям и частям фронта, военнообязанные запаса. Они не попадали в категорию "маршевое пополнение", ибо до войны уже были предназначены для СЗФ. Сведений о численности дополнительных ресурсов бойцов, попавших в распоряжение командования СЗФ из местных военкоматов в полосе его действия, пока обнаружить не удалось. Ясно лишь то, что это был немалый многотысячный "привесок" к тем 160 тысячам, что были назначены из МВО (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 34, л. 92).
Вот откуда черпалось пополнение в каждую разбитую дивизию и воинскую часть при восстановлении в период до прибытия первых маршевых батальонов (13-18.07.41) из АрхВО и ПриВО, учтённых централизованно (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 30, лл. 33, 56 и д. 34, л. 104).
Команды приписного состава поступали каждый день на приёмно-пересыльные пункты СЗФ в Новгород, Валдай, Бологое, Сольцы, Старая Русса, Луга, срочно оборудованные для их приёма. Следует понимать, что места разгрузки команд по планам перевозок и комплектования войск ПрибОВО до начала военных действий были назначены в Литве и Латвии (Вильнюс, Каунас, Паневежис, Рига), а не в Ленинградской и Калининской областях (ЦАМО РФ, ф. 140, оп. 13002, д. 8, л. 291-293). Там же были сосредоточены и запасы для вновь прибывающих.
Война развернулась не по нашему сценарию, поэтому пришлось срочно изыскивать новые решения и ресурсы на фоне почти полной безвозвратной потери имущества и предметов снабжения в 21 окружном складе из 32 (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 8, лл. 177-179) и во многих армейских складах СЗФ. Как сказано выше, общее число почти полностью потерянных складов в СЗФ достигло 35 (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1372, д. 23, лл. 6-7). Всего же на оккупированной к 10 июля территории СССР с глубиной от 300 до 600 км от госграницы было оставлено 200 окружных складов (или 52 % от всех окружных складов НКО в приграничных округах), не считая складов армейских. В Западном Особом ВО были потеряны 32 склада с горючим из 45 и все склады боеприпасов ("Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.", М.: Воениздат, 1961, с. 199).
В оставленных складах для поступающего в распоряжение фронтов приписного состава были заранее завезены вооружение, боеприпасы, обмундирование, снаряжение, амуниция, доставшиеся потом врагу или уничтоженные. Аналогичная ситуации на СЗФ картина имела место с приписным составом и для войск ЗапФ: эшелоны с мобилизованными с 23.06.41 десятками тысяч военнообязанных запаса Орловского и Харьковского ВО из района Гомеля были возвращены с 30.06.41 в Курск, Елец, Липецк, Воронеж, Тамбов (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 7, л. 9), в то время, как по плану перевозок они должны были разгрузиться в Барановичской, Белостокской, Пинской, Брестской областях Белоруссии. Туда же следовал и приписной состав дивизий Приволжского ВО, выехавших на Запад с 17-18.06.41, также возвращённый в Орловский ВО с 30.06.41. На Западе для всей этой массы людей вблизи границы, как и на СЗФ, были сосредоточены в войсковых частях, в окружных и армейских складах громадные запасы вооружения, имущества и снаряжения, потерянные в первые часы и дни войны:
а) из имущества неприкосновенных и мобилизационных запасов - 370 тысяч полных комплектов нового обмундирования, несметное количество кожаной обуви, 393 тысячи противогазов, 60 % армейских и фронтовых запасов продовольствия (свыше 22 тысяч тонн), 52 % обозно-вещевого имущества, все передовые и головные армейские и окружные склады боеприпасов (1766 вагонов), 70 % запасов ГСМ или 21,5 тысячи тонн;
б) из вооружения в частях и на складах - свыше 4368 орудий всех калибров из 6437, 1106 самолётов всех типов из 1812, танков Т-26 - 357 шт. из 1237, сотни тысяч винтовок всех типов из 773445, многие тысячи пистолет-пулеметов ППД из 24237, тысячи ручных пулеметов ДП и станковых "Максим" из 27574, тысячи минометов всех калибров из 6610 (ЦАМО РФ, ф. 13, оп. 11624, д. 236, лл. 424-425, д. 240, лл. 7-279; "БЧС ВС СССР в период Великой Отечественной войны. Статистический сборник № 1. 22 июня 1941 г.", с. 16-17).
В считанные дни ни вооружать, ни снабжать огромную массу людей стало нечем. Поэтому в начале процесса формирования маршевых батальонов из недоехавшего до места назначения приписного состава в Директиве ГШКА № моб/1/543109 от 03.07.41 предписывалось: "Центральным довольствующим управлениям обеспечить маршевые батальоны обмундированием, снаряжением, винтовками, винтпатронами и противогазами" (там же, л. 14). Т.е. с головы до ног надлежало внепланово вновь обеспечить в пожарном порядке взамен утраченных запасов сотни тысяч солдат положенным по табелям имуществом и вооружением. На всех, естественно, собираемых с миру по нитке по складам, заводам, гарнизонам, военкоматам, тыловым частям ресурсов не хватало, поэтому часть бойцов поступала в пункты формирования маршевых батальонов в своей собственной одежде и обуви и даже босые, а выходила оттуда в значительной мере в обмундировании второй и третьей категории, бывшем в употреблении (там же, лл. 63, 69).

Для приёма поступающих людских ресурсов дополнительно к уже созданным по МП-41 с 23.06.41 армейским и фронтовым запасным полкам СЗФ, отступившим от границы (179, 188, 190, 193, 195 зсп, 9 зап. тп), прибавились ещё 4 полка, сформированных в Ленинградском ВО на базе личного состава этого округа и переданных в СЗФ с 10.07.41: 140, 143, 145, 148 зсп с базированием в Сольцы, Старая Русса, Луга, Новгород соответственно (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 34, л. 90).

Задачей всех 10 полков являлся приём, распределение в войсковые части мобилизованных военнообязанных запаса, а при необходимости - их обмундирование и обучение начальным навыкам боя. Сюда же стекались из приёмно-пересыльных пунктов и комендатур воины, оторвавшиеся от своих частей, выписанные из госпиталей и прочие. Полки формировали маршевые роты, команды, батальоны и даже маршевые полки при наличии свободных ресурсов личного состава и снаряжения для него (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 34, л. 218). К примеру, новгородский 148 зсп за период 10.07-02.08.41 отправил на фронт в командах преимущественно на восстановление разбитых соединений, выведенных с передовой, 13300 чел. (там же, л. 300). В эту численность не входят прибывавшие централизованным порядком приписной состав и маршевые батальоны, назначенные Центром из других округов. Они следовали по железной дороге согласно плана и распределялись, как правило, без дробления целыми единицами прямо в восстанавливаемые соединения.

Каждый военнообязанный запаса был приписан к своей в/ч. Таких приписанных могло быть для стрелковой дивизии до 9-10 тысяч чел. всегда с учётом 3-хпроцентной надбавки на естественную убыль и опротестование (ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 10, л. 230). Они могли быть набраны в разных районах, близлежащих к месту дислокации в/ч (в среднем из 3-6 районов для сд). В каждом районе номер команды, шифровавший эту конкретную в/ч, был одинаковым. Т.е. команда 22, к примеру, назначенная в 494 сп 174 сд, могла насчитывать 2000 чел., которые разбивались нарядами округа и ОВК на каждый из 3-6 ближних РВК (при нехватке военно-учётных специальностей - из более дальних) в разных долях - могло поровну, могло в неравной пропорции. Т.е. в Далматовском РВК в команду 22, к примеру, назначено 350 чел., а в соседнем Катайском - 200 чел., в Шадринском - 570 чел. и т.п. - и все они в команде 22, а точнее - назначены в 494 сп 174 сд. Для каждого военного округа была своя нумерация команд от 1 до нескольких тысяч. Исключение - межокружные перевозки военнообязанных запаса. Для них была своя единая нумерация, насчитывавшая свыше 5000 номеров.
Довоенные команды могли быть двух видов:
а) команды по МП-41, поднятые по БУС скрытой мобилизацией в мае-июне 1941 г., - о них в т.ч. сказано выше;
б) команды новобранцев, отправлявшихся в войска в плановом порядке в период 1938-41 гг. (до 21.06.41) - учёт этих команд также был централизован и также пока недоступен, за исключением редких сведений из сохранившихся документов РВК.
Казалось бы, ничего сложного. Но это только на первый взгляд.
Смею уверить читателя: соответствие номеров команд действительным номерам войсковых частей - до сих пор тайна за семью печатями. Сводный перечень довоенных команд 1939-40 гг. и команд по МП-41, как и схема развёртывания войск 1941 г., находятся на совершенно секретном особой важности хранении в ЦАМО РФ. Выписки из них для округов во всех архивных фондах уничтожили после войны (либо исключили возможность доступа, о чём сказано ниже в ремарке о документах Главупраформа). Выписки из окружных выписок также почти все уничтожены, за редким исключением. Наше государство по-прежнему зорко и строго стоит на страже тайн 70-летней давности, чем нарушает и статью 13 Закона РФ № 5485-1 "О государственной тайне" от 21.07.1993, и Приказ МО РФ № 181 от 2007 г. ("Российская газета", Федеральный выпуск № 4392, 20.06.2007).
Где можно почерпнуть соответствие номеров команд действительным номерам войсковых частей 1941 г., раз уж наше государство так рьяно их утаивает? Их можно выявить в документах военкоматов того далёкого периода:
а) в карточках учета военнообязанных запаса - soldat.ru/doc/original/original.html?img=utchcard&id=2
б) в призывных картах - soldat.ru/doc/original/original.html?img=priziv&id=2
б) в книгах призыва - www.soldat.ru/files/f/kniga_priziva_1941_1942.jpg
в) в списках призывных команд в "шапках" списков soldat.ru/doc/original/original.html?img=spisok_rvk225
Образцы всех этих документов есть на нашем сайте www.soldat.ru . Некоторые сведения о соответствии номеров команд действительным наименованиям войсковых частей или адресам назначения команд можно почерпнуть уже сегодня в ОБД "Мемориал" в качестве указанных там мест службы воинов. Некоторые наработки уже есть у автора этих строк по нескольким военным округам и регионам. Предлагаю всем желающим помочь произвести сбор информации в ОБД о командах разных военных округов для сведения их воедино в общую базу данных.
Для чего был сделан выше экскурс по документам военкоматов? Номер команды, действительное наименование войсковой части, адрес направления воина после призыва в военкомате являются тем самым начальным звеном цепочки прохождения солдата из места жительства на фронт, о которой сказано при упоминании электронных баз данных железнодорожных эшелонов и маршевых подразделений. Имея эти сведения, мы можем связать военкомат в тылу и войсковую часть либо в военном округе, либо на фронте. Тем самым приблизиться к установлению неизвестных судеб и отдельно взятого воина, и миллионов их.
Неужели так сложно было громадному по силе государству за 66 лет после войны наделить полномочиями и направить в архивные закрома 5-10 человек для систематизации сохранившегося архивного материала в отношении многих миллионов сгинувших погибшими и пропавшими сограждан? Скажет кто - "текучка заела". Чушь, свежо предание, да верится с трудом. Учитывая утаивание сведений о выморочных невостребованных вкладах в Центробанке РФ после окончания войны (см. "Военная археология", № 3, сс. 16-19), можно предположить о том, что запутанность и трудоёмкость розыска сведений о путях прохождения воинов от призыва до гибели или пропажи без вести на фронте - процесс запрограммированный.
Любопытно - а что знают по поводу выморочных для народа средств Центробанка первые лица государства? Ни один прямой наследник погибшего воина не отказывался в пользу третьих лиц или государства от принятия наследства в виде денежного вклада. Выморочность этих вкладов наступила независимо от воли наследников, большинство из которых даже не знали о существовании вкладов их погибших родственников. Соответственно, не могли подать вовремя заявлений о вступлении в наследство. В отношении невостребованных по причине гибели или пропажи без вести военнослужащих вкладов, созданных во времена войн и конфликтов, должен действовать особый порядок возврата их законным наследникам, не подпадающий под нормы статей 1151, 1154, 1155 Гражданского Кодекса РФ. Этот порядок не разработан в течение 70 лет. И будет ли разработан?
Но вернёмся к рассмотрению особенностей событий на СЗФ. Помимо поступающего приписного состава и маршевого пополнения, в соединения СЗФ вливали подчас в полном составе бойцов многочисленных строительных батальонов (каждый по 1000 чел.), которые были призваны на 6-месячные военные сборы в марте-мае 1941 г. и направлены из всех военных округов СССР на советско-германскую госграницу для строительства укреплений. Особенностью их военной судьбы является то, что эти воины, де-факто служившие в РККА, де-юре не были учтены как мобилизованные, ибо были призваны временно на довоенные 6-месячные учебные сборы (ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 16, л. 37). В книги призыва по мобилизации военкоматов они не попали, хотя в их карточках учёта военнообязанных запаса были сделаны соответствующие отметки и они были отложены в отдельные картотеки (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 46, л. 78). Лишь небольшая часть (не более 30 %) этих воинов в августе и сентябре 1941 г. убыла из подчинения СЗФ в составе строительных частей, отведённых в ближний тыл для строительства оборонительных рубежей.
Автору с момента выхода в свет в прошлом номере журнала 4-й части статьи удалось отыскать ещё один архивный документ, проливающий свет на количество строительных частей ПрибОВО. Всего в полосе округа приступили к работе 87 строительных, 35 саперных и 8 автобатальонов, прибывших из внутренних военных округов (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 8, лл. 76-81). Полностью сформированные стройбаты имели численность по 1000 чел., сапёрные батальоны - по 455 чел., автобатальоны - по 529 чел. (ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 16, лл. 48, 51). Таким образом, можно оценить численность занятых на строительстве частей ПрибОВО - СЗФ в размере не менее, чем в 107000 чел.
Войск и ресурсов личного состава, как мы видим, в распоряжении командования фронта было предостаточно. Но они "куда-то делись" за 40 суток войны и куда они делись - мало кому из руководства фронтом было понятно. Вот почему первый сводный "уточнённый" документ о потерях в размере 57207 чел. появился только 1 августа 1941 г. Рано или поздно, но отчитываться в установленном порядке за убыль войск было необходимо. И фронт "отчитался".
Ай, да Виктор Андреевич Каширский! Это нужно было суметь с "лёгкой" руки начштаба Н. Ватутина, не моргнув глазом. отчитаться за потери в 6,6 раза меньшие, чем фронт потерял личного состава к 1 августа (377469 чел.)!!!
Ведь что он сделал? Ларчик открывается просто. По состоянию на 1 августа 1941 г. он отчитался о потерях войск, подчинённых только на эту дату, причём даже за них - далеко не полностью, как это произошло у 128 сд с её отчётными потерями в 527 чел. против реальных 15600 (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 71, лл. 121-123, см. таблицу 7):
Сравнение реального наличия и отчётов о потерях в/ч СЗФ к 01.08.41.

Н. Ватутин

Не включённые в отчёт соединения и части также понесли в составе СЗФ потери, которые начальник штаба фронта и начальник его отдела укомплектования были попросту обязаны учесть в своём документе. Донесение о потерях войск СЗФ должен был подписать начальник штаба СЗФ генерал-лейтенант Н. Ватутин, назначенный на эту должность с 1 июля 1941 г. До этого момента он был первым заместителем Начальника Генерального Штаба РККА, бывшим начальником Оперативного Управления Генштаба, одним из главных разработчиков нашего стратегического оперативного плана на войну, в которую пришлось воевать совсем не так, как было запланировано. Его современники говорят о нём примерно так - "светлая голова". Его стратегический охват мышления до сих пор поражает. Читая документы, подписанные его рукой в июле-августе 1941 г. в должности начштаба фронта, невольно сравниваешь их с документами высшего ранга, имевшими некогда гриф "Сов. секретно. Особой важности. Экземпляр единственный" и также подписанными его рукой всего пару месяцев назад до исследуемых событий. Он держал в голове многочисленные нюансы громадной военной машины так ясно и свежо, что мог оперировать сотнями соединений наизусть и составлять своим аккуратным почерком в мае-июне 1941 г. многочисленные справки для руководства и Директивы для войск, большинство из которых до сих пор неизвестны и недоступны для исследователей. Об их наличии можно достоверно судить по большим пропускам в уже выявленной линейке номеров и содержаний Директив ГШКА и НКО вплоть до 1 июля 1941 г.
Петр Семенович Кленов
Фактически, за всё послевоенное время рассекречено чрезвычайно мизерное количество документов высшего военного статуса периода мая - июня 1941 г. Истинная подоплёка произошедших перед 22 июня событий по-прежнему остаётся неизвестной большинству исследователей. Это не преувеличение, это реальный факт.
До сих пор остаются неясными причины удаления такой светлой головы из Генерального штаба и назначения его на должность всего лишь начштаба фронта. Как будто его спасали от чего-то или удаляли как проштрафившегося. От чего спасали? В чём проштрафился? Также пока непонятны причины, по которым сняли с должности 01.07.41, арестовали 09.07.41 и расстреляли 23.02.42 его предшественника на должности начштаба фронта генерал-лейтенанта П. Клёнова, при том, что не были физически устранены остальные руководители фронта (Ф. Кузнецов, П. Диброва, Д. Гусев, Г. Софронов и другие). Если он понёс наказание за огромные потери подчинённых войск с формулировкой "Сознался в проявлении бездеятельности в руководстве войсками округа" (Архив Президента РФ, ф. 3, оп. 24, д. 378, л. 196), то его начальник командующий СЗФ генерал-полковник Ф. Кузнецов был освобождён от своих обязанностей 03.07.41 и лишь понижен в должности с 10.07.41 до командующего 21 армией, а 26.07.41 назначен руководить Центральным фронтом. Он по определению
Виктор Михайлович Бочков
должен был понести ответственность бОльшую, чем начальник штаба, если дело в потерях войск. Не понёс. Член Военного Совета СЗФ корпусный комиссар П. Диброва лишь освобождён от своих обязанностей 01.07.41 и понижен в должности до военкома 30 гсд, а затем вновь стал членом Военного Совета 59 и 2 Ударной армий. Ему на смену в СЗФ прибыл 05.07.41 ни кто иной, а Прокурор СССР генерал-майор В. Бочков (уж не присматривать ли за Н. Ватутиным?), одновременно занявший должность начальника 3-го, а затем Особого отдела штаба фронта. Заместитель П. Клёнова генерал-майор Д. Гусев с 19-22.06.41 вступил в должность начальника штаба Прибалтийского ВО, затем 04.08.41 был направлен на должность начштаба вновь созданной 48 армии, с 09.10.41 возглавил штаб Ленинградского фронта, а в 1944 г. - 21 армию. Первый заместитель командующего округом генерал-лейтенант Г. Софронов занял должность командующего войсками Прибалтийского ВО с 19-22.06.41, а затем с 26.07.41 стал командовать Приморской армией. Все сохранили звания и жизнь. Кроме П. Клёнова...
Николай Федорович Ватутин уклонился от подписания "уточнённого" донесения, предоставив право подписи своему прямому подчинённому - начальнику отдела укомплектования штаба СЗФ полковнику В. Каширскому. Тот по определению и по должности не имел права подписывать донесение, посылаемое от имени фронта в Оргштатное управление ГШКА и в копии - Главкому Северо-Западного направления Маршалу Советского Союза К. Ворошилову. Но подписал и, с согласия Н. Ватутина и нового командующего фронтом генерал-майора П. Собенникова, узаконил своим донесением огромную дыру в учёте личного состава СЗФ, простирающуюся не менее, чем в 320 тысяч человек (377469 - 57207) потерь всех категорий всего за 40 суток войны.
Попытаемся проверить наши данные о величине потерь через сведения военного времени. Обратимся к заявкам СЗФ в ГШКА о пополнении для компенсации потерь войск по состоянию на 1 августа 1941 г. Всего штаб фронта с учётом обещанного ему Центром маршевого пополнения (67662 чел.) запросил в ГШКА четырьмя заявками от 2, 7, 12 и 20 июля 1941 г. 312070 чел. (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 80, лл. 1-15, 131). Штатная численность погибших 2 и 5 тд, разбежавшейся 184 сд, убывших в Западный фронт 126 и 179 сд, которые штаб фронта пополнять уже не планировал, составляла около 65000 чел. Эта численность должна быть вычтена из общего объёма потерь в 377469 чел., который мы установили выше и который, сохранись эти дивизии в боевом составе СЗФ, нужно было компенсировать за счёт пополнения. Поскольку они были утрачены для боевого состава фронта, постольку их не требовалось пополнять. Получим 377469 - 65000 = 312469 чел. Эти цифры удивительным образом практически совпадают с заявкой штаба СЗФ о пополнении в 312070 чел. и тем самым полностью подтверждают легитимность и скрупулёзность наших выкладок по определению потерь СЗФ за 40 суток войны в 377469 чел. с учётом всех соединений и отдельных полков!!! Данный факт также означает, что штаб СЗФ хорошо представлял истинную картину потерь, понесённых войсками, и потому заявку на пополнение составил реальную, за вычетом погибших и убывших соединений. А вот за потери отчитался в ту же дату всего за 57207 чел. Ну, и как всё это назвать? Не лукавством?
ВНИМАНИЕ: Спойлер!
Зияющую брешь в цифровом и именном учёте потерь на СЗФ частично заполнили после войны донесения военкоматов о не вернувшихся воинах (в подавляющем большинстве без указания номера в/ч), частично Приказы ГУК НКО, частично госпитальные сведения. Но не первичный войсковой учёт, а ведь именно на его цифровых данных потом базировались расчёты уважаемых авторов "Книги потерь".
Почему Н. Ватутин и В. Каширский составили донесение о потерях именно так? До 4 февраля 1944 г. действовало "Наставление по учёту и отчетности в Красной Армии", введённое Приказом НКО № 450 от 9 декабря 1940 г. Оно Приказом НКО № 023 от 4 февраля 1944 г. было заменено на "Наставление по учёту личного состава Красной Армии (в военное время)" (см. www.soldat.ru/doc/nko/1944s.html ). Персональный учёт в соответствии с этими документами был основан на подаче и анализе донесений нижестоящих подразделений, частей, соединений, объединений и фактически был предназначен для так называемой обычной боевой обстановки, когда оперативно-стратегическая ситуация спокойна и ничто не препятствует представлению в высшие инстанции последовательных докладов нижестоящих структур. В условиях стратегических поражений этот метод недостоверен. Особенно при гибели соединений и объединений, когда никто из их руководства не представлял сведений о действиях подчинённых войск и их потерях, либо эти сведения вносились в частные докладные записки уцелевших военачальников и не являлись стандартным официальным донесением о потерях. В результате рождались документы, формально основанные на донесениях сохранившихся войск снизу вверх и соблюдавшие заведённый порядок, но катастрофически не отражавшие реальное положение дел с потерями. За не подавшие свои сообщения части и соединения в донесениях делались примечания: "Донесения не поступили" или "Потери уточняются".
И всё - "проехали", в большинстве случаев и забыли. Это не гипербола, это обычная практика в суматохе боёв. Подать официальное донесение было некому, а расчётный метод определения потерь не применялся, поскольку не был предусмотрен Наставлениями. Ведь никто не отчитался, к примеру, хотя бы численно, о потерях погибших 2 и 5 тд 3 мк и разбежавшейся 184 сд СЗФ согласно их списочного количества, вступившего в войну! Упоминания о корпусе и дивизиях редко, но мелькают в боевых донесениях и оперативных сводках СЗФ в течение нескольких дней после начала войны, а потом исчезают и из них, ибо погибли соединения. Докладывать было некому, штабы разделили участь дивизий, а доклады уцелевших военачальников официальными донесениями о потерях не стали.
Это же армия - каждое возможное действие воина расписано уставами, наставлениями, инструкциями, приказами, директивами. Нет предписания в документе - нет действия. Нет доклада (донесения) снизу из в/ч - нет отчёта вверх о ней по инстанции, а есть отчёт только за те в/ч, что представили донесения. Командование, стало быть, ничего не нарушало, а реальная суть событий, даже катастроф, лукаво скрывалась. И авторы "Книги потерь" с 1993 г., с момента выхода первой книги "Гриф секретности снят" (М.: Воениздат, 1993), "повелись" на этой уловке штабистов и представили обществу недостоверные сведения.
Достаточно было в начале работ взять наугад любую кадровую дивизию, воевавшую с первого дня, собрать за 1,5 - 2 часа в архиве отчётные сведения о её боевом и численном составе и потерях за 3-4 месяца войны, выявить ещё за 1 рабочий день все возможности её пополнения за этот период, сопоставить ресурс дивизии и её численный состав на крайние даты декад и месяцев и выяснить - соответствуют ли реальности её отчёты о потерях личного состава за те же декады и месяцы? Смею уверить читателей в том, что любой неискушённый человек сразу заметил бы занижение официальных потерь в цифровых отчётах этой дивизии. И если у одной, наугад исследованной, дивизии мы получили бы недостоверность отчётов о её потерях, то можно было бы потратить ещё неделю, но исследовать следующие 10 кадровых соединений. И картина была бы той же самой - не состыковались бы отчётные данные по ресурсу личного состава и его потерям.
Ведь есть же известный документ Оперативного Управления ГШКА от 30.07.41 о количестве погибших и утративших значительное количество воинов соединений, обнародованный довольно давно во многих источниках. Приведём его ниже из оригинала (ЦАМО РФ, ф. 8, оп. 11627, д. 60, л. 251):




Примечание: в документе не упомянуты в колонке 3 - 184 сд, в колонке 4 - 179, 183 сд, 185 мд, 4 вдк.

А к 1 сентября 1941 г. Оргштатное управление ГШКА располагало сведениями о 37 погибших дивизиях (в 3 раза больше, чем на 30.07.41) и 16 соединений дополнительно предлагало расформировать как потерявших большинство личного состава и матчасти (ЦАМО РФ, ф. 15-А, оп. 1845, д. 10, лл. 124, 127). Упомянутые 37 соединений в Оргштатном управлении назвали пропавшими без вести: 2, 8, 13, 17, 27, 37, 44г, 46, 49, 56, 58г, 60г, 67, 72г, 80, 85, 86, 110, 113, 139, 140, 141, 145, 158, 160, 172, 173, 184, 189, 190, 192г, 197, 213м, 216м, 223, 233, 253, всего 35 сд и 2 мд. Предлагалось расформировать: 61, 102, 125, 128, 151, 254, 259, 262, 272, 311 сд, 29, 204, 205, 208, 209, 210 мд. Всего 16 дивизий, из них 10 сд и 6 мд. Итого 45 сд и 8 мд.
Но и эта справка не полна. К ней нужно добавить не упомянутые в документе танковые, моторизованные и кавалерийские дивизии. Из 61 тд к началу войны 6 тд (9, 51, 52, 53, 56, 59) были переформированы в 7 тд (101, 102, 104, 105, 108, 109, 110) меньшей численности в июле 1941 г., тогда же из мд сформированы 5 новых тд (103, 106, 107, 111, 112), всего ресурс - 67 тд (1-8, 10-50, 54, 55, 57, 58, 60, 61, 101-112). Из них:
- погибли в боях к 01.09.41 - 16 (2, 4, 5, 7, 13, 14, 16, 22, 23, 25, 26, 29, 30, 33, 36, 38);
- понесли невосполнимые потери и были либо переформированы в мсд, тбр и отб, либо расформированы - 42 (1, 3, 8, 10, 11, 12, 15, 17, 18, 19, 20, 24, 27, 31, 32, 34, 35, 37, 39, 40-50, 55, 57, 101-110);
- существовали как танковые, но воевали без танковой матчасти как стрелковые - 3 (3, 21, 28);
- не принимали участие в боях - 6 тд (6, 58, 60, 61, 111, 112), из них только 4 - довоенные.
Танковые дивизии почти полностью прекратили существование (91 %). Каждая тд по штату должна была иметь 375 танков, но не все дивизии имели полный штатный состав танков, причин чего мы ниже кратко коснёмся при упоминании о Директиве ГШКА от 16 мая 1941 г.
Кроме того, необходимо уточнить, что на самом деле из 31 мд к 01.09.41:
- погибли - 7 мд (29, 204, 205, 208, 209, 213, 216);
- после невосполнимых потерь более 80-90 % личного состава и почти 100 % матчасти переформированы в сд, тд, кд - 17 мд (1, 7, 15, 81, 84, 109, 131, 163, 185, 198, 202, 210, 212, 218, 219, 220, 240);
- без боёв сразу переформированы в сд и тд - 5 мд (69, 103, 221, 236, 239);
- существовали как мд - 2 (82, 215), в т.ч. одна (82 мд) не воевала.
Из начавших воевать 25 мд потеряли людей и матчасть все 25 мд (100 %). Напомню, что в каждой мд по штату было положено иметь 275 танков. Не все моторизованные дивизии имели штатное количество танков.
К слову сказать, в начале войны в РККА имелось 23106 танков ("Статистический сборник № 1 (22 июня 1941 г.)", М.: ИВИ МО РФ, 1994, с. 11).
Не забудем и о кавалерийских дивизиях. В войну вступили 13 кд. К 01.09.41 с учётом кадровых и вновь формировавшихся дивизий весь ресурс составлял 71 соединение. Из них: погибли - 2 кд (6, 36), воевали 26, из них понесли большие потери - не менее 11, находились в тылу 43.
Фактически, справка Оргштатного Управления ГШКА, упомянув к 01.09.41 о 37 погибших соединениях, не учла таковыми дополнительно 23 соединения (16 тд, 5 мд, 2 кд). Т.е. к 01.09.41 мы имели погибшими 35 сд (гсд), 16 тд, 7 мд, 2 кд, всего 60 соединений.
Почти в каждой кадровой и вновь созданной воевавшей стрелковой дивизии, не отмеченной выше в списке и продолжавшей существовать, к 01.09.41 был практически полностью выбит первоначальный личный состав, и все соединения держались только за счёт поступления маршевого пополнения и "подчистки" местных ресурсов на территории боёв. Некоторые воевавшие соединения потеряли по два штатных состава. К этой дате дополнительно к 198 кадровым сд (мсд, гсд) были сформированы или начали формирование 211 сд, всего ресурс - 409 сд.
Из общего количества 573 соединений (409 сд, мсд, гсд, 67 тд, 26 мд, 71 кд) к 01.09.41 отправлены на фронт и начали воевать - 282 сд (гсд), 61 тд, 25 мд, 26 кд, всего 394 соединения. Из них, как сказано выше, погибли: 35 сд (гсд), 16 тд, 7 мд, 2 кд, всего 60 соединений, или 15 % от начавших воевать. Понесли невосполнимые потери людей и матчасти, переформированы и существовали только за счёт поставок из Центра, маршевого пополнения и местных ресурсов - не менее 189 сд, 10 кд. По той же причине переформированы в сд, тд, мсд, тбр и отб - 1 сд, 42 тд и 17 мд, воевали без матчасти как стрелковые, но сохраняя оргформу - 3 тд, 1 мд. Всего 263 соединения, или 67 % от начавших воевать.
Общая сумма погибших и разбитых сухопутных соединений РККА к 01.09.41 составляет 323 дивизии, или 82 % от вступивших в бой 394 соединений (см. таблицу 9):





Столь громадной была жертвенная цена отражения удара противника в первые 2,5 месяца войны - 323 соединения. Своей гибелью, ранениями и искалеченными судьбами воины упомянутых соединений позволили стране отмобилизоваться, перевести промышленность на рельсы военного времени, эвакуировать на Восток предприятия и имущество из угрожаемых районов и подготовить новые резервы. Финал всем известен. И наступил он в Берлине. Поэтому измышления по поводу напрасности жертв оставим на совести измышлявших. Могло ли быть иначе, с меньшими потерями, спросит кто? Наверное, могло бы, но только не в нашем, тогда крестьянском, государстве по вполне понятным причинам.
Сведения о "расходе" дивизий РККА должны были быть использованы авторами исследований о потерях войск для определения первичного направления анализа данных. Предполагаю, что частично они были задействованы на начальных стадиях подготовки материала для издания "Гриф секретности снят", но в итоге авторы от них отказались, избрав другой путь анализа. Как выясняется - некорректный путь.
Что предопределило и позволило сделать именно так? Для иллюстрации положения дел в этой сфере нам нужно осветить вопрос о секретности документальных материалов в военных архивах РФ и характере использования их в настоящее время. Рассмотрим его на примере сведений Главного Управления формирования и укомплектования войск НКО СССР (Главупраформ) и Оперативного Управления ГШКА.
Ключевой информацией в анализе боевого и численного состава войск являются сведения о пополнении. Кто знает, может быть поэтому отчётность о нём рассыпана в тысячах разнородных документов и не систематизирована до сих пор? Или не дана в открытый доступ исследователям. Например, в фонде Главупраформа за № 56 в открытой для всех описи № 12236 среди прочих имеются за 1941 г. всего 3 дела №№ 43, 44, 100 с донесениями фронтов и армий о прибывших маршевых пополнениях с указанием соединений, куда распределены батальоны и роты. Информация в них не облекает весь 1941 г. В этой описи, помимо рассекреченных, имеются оставленные на секретном хранении дела, доступ к которым исследователям без допуска к работе с секретными документами закрыт. Возможно, в данной описи упомянуты лишь те документы, что сохранились к настоящему времени за 1941 г.
Но, возможно, лишь те, что государство соизволило частично открыть для исследователей к настоящему времени. И что существуют другие - закрытые тома документов того же фонда № 56, не упомянутые в описи № 12236. А это уже прямое нарушение Приказа МО РФ № 181 от 8 мая 2007 г. о рассекречивании документов периода Великой Отечественной войны. В его преамбуле сделана следующая ссылка: "В соответствии с Законом Российской Федерации от 21 июля 1993 г. N 5485-1 "О государственной тайне"…". Т.е. в данном случае нарушен не только Приказ МО РФ, но и статья 13 Закона РФ № 5485-1 о сроке давности секретного хранения в 30 лет. Ибо у фонда Главупраформа имеются ещё два больших массива документов, до сих пор недоступных для исследователей:
а) по описи № 21464 - секретные документы фонда № 56;
б) по описи № 19056 - совершенно секретные документы фонда № 56, находящиеся на особом хранении (так называемые "ОХ").
И все они имеют сведения о маршевом пополнении на фронт, дополняющие открытые сведения или даже являющиеся исчерпывающими. Количество дел по этим двум описям пока неизвестно, ибо и сами описи для исследования не выдаются, являясь секретными.
На этом примере есть веские основания полагать о том, что фонды всех Главных и Центральных управлений НКО и ГШКА имеют такую же особенность в характере хранения документов:
- условно несекретные (с наличием секретных) документы по доступным всем описям;
- секретные документы по недоступной описи;
- и совершенно секретные на особом хранении, также по недоступной описи.
Косвенным подтверждением может служить и тот факт, что объём дел по несекретной описи № 11627 фонда № 28 Оперативного Управления ГШКА за 1941-45 гг. (всего 2919 дел) в 2,2 раза меньше количества дел по несекретной описи № 1221 фонда № 217 Оперативного управления Ленинградского фронта за тот же период (всего 6362 дела). Структуры по характеру и объёму работы на несколько порядков различные! Это означает, что обязаны иметься не упомянутые в открытой описи № 11627 документы Оперативного Управления ГШКА.
Листая эту опись, ловишь себя на мысли о том, что в неё за 1941-45 гг. включены лишь разрозненные дела, не могущие дать сводного представления о войне. Отрывочность и второстепенность документов - таково впечатление от анализа описи. Даже если ознакомиться со всеми её 2919 делами - не получить развёрнутую картину боёв РККА. Нет оперативных разработок новых операций в масштабах фронтов и театров военных действий с десятками тысяч листов текста, графиков, карт. Почти нет оперативных директив фронтам и армиям. Нет анализов боевых действий по итогам операций, тем более - неудачных операций. Почти нет донесений и планов подчинённых войск. Нет сводных сведений от армий и фронтов по численности и потерям личного состава, нет заявок на пополнение личного состава и вооружения. Нет данных по ресурсам личного состава в запасе в военных округах, по поступлению выздоровевших из госпиталей, по вооружению и имуществу, да и много чего ещё нет. Справочно эти сведения обязаны быть в документах отделов Оперативного Управления ГШКА, без них невозможно качественное планирование операций. Если бы объём дел Оперативного Управления ГШКА исчерпывался только этими 2919 делами, то любой исследователь мог бы сделать однозначный вывод - Оперативное Управление ГШКА занималось всего лишь сбором и констатацией некоторых фактов и совершенно не занималось систематизацией, анализом данных и планированием боевых действий во всём многообразии.
И впечатление такое может сложиться только из-за того, что исследователи, возможно, довольствуются менее чем 1/3 объёма ключевых сведений Главных и Центральных управлений НКО и ГШКА, имеющихся в ЦАМО РФ и подлежавших рассекречиванию в соответствии с Приказом МО РФ № 181 2007 г. и Законом РФ "О государственной тайне". И даже эта 1/3 объёма предоставлена в неполный доступ. Вот так Закон Российской Федерации нарушается её же госслужащими.
Возможна ли была Победа с таким, кажущимся недееспособным, Оперативным Управлением ГШКА? Никоим образом. Значит, нам не всё предоставили для исследования, до настоящего времени скрыв бОльшую часть сведений.
Судя по всему, остальные документы Оперативного Управления ГШКА учтены в секретных и совсекретных описях фонда № 28, как и документы Главупраформа, и недоступны для изучения. Упрятав сводные данные за частокол грифов секретности, наши военачальники и официальные историки сделали невозможным объективное рассмотрение имевших место событий вне рамок концепции, одобренной руководством СССР 50-60-хх гг. и реализованной в "Истории Великой Отечественной войны" 1960-65 гг. издания.
Иосиф Виссарионович Сталин
Времени прошло много, ясного ответа от государства - почему произошло то, что случилось, и в какую пропасть ухнули миллионы наших соотечественников - до сих пор не поступило. После прихода к власти Н. Хрущёва в военных архивах закипела работа по их "оптимизации", читай - чистке. К примеру, дополнялся обособленный архивный фонд документов И. Сталина, а, по сути, из фондов архивов, в т.ч. военных, изымались выявленные документы с его подписями, ломая причинно-следственную связь между ними и прочими распорядительными и отчётными документами.
Одновременно специалистами Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС создавалась "История Великой Отечественной войны 1941-45 гг.", концепция которой стала главенствующей на десятилетия и является таковой до сих пор. Подчеркну - не военными историками создана концепция, а партийными. Отступления от неё не допускались. Даже ныне только за высказывание сомнений в её трактовках генерал армии М. Гареев 17 февраля 2011 г. публично по телевидению предложил ввести уголовную ответственность. Автор этих строк лично видел сей репортаж.
Политбюро ЦК КПСС жёстко контролировало создание "Истории". Это было бы нормальным, если бы публикации подлежала исключительно правда, неудобная, тяжёлая, но правда. Народ, понёсший столь большие потери, вправе был ожидать именно её.
Не секрет, что до 1960 г., до выхода в свет и распространения первого тома "Истории", в нашей стране мемуары военачальников не печатались, даже если к тому времени уже были написаны кем-то. И только вслед за началом распространения шеститомника в печать поступили те мемуары военнослужащих всех рангов - от маршала до солдата, которые отвечали концепции авторов "Истории", т.е. официальной точке зрения тогдашнего руководства страны. Первые свидетельства появились в 1960 г.
То, что рассказано в тысячах послевоенных изданий, с трудом прикрыло реалии событий и лишь дополнило мемуарным "мясом" только что свёрстанный умозрительный "скелет" концепции "Истории". Крен в описаниях событий первых двух лет войны направлялся на героизм отдельных бойцов и командиров, описание работы партийно-политической системы, мощность германской военной машины и изощрённость её командования. Анализ причин внутреннего характера, в т.ч. неадекватных действий военачальников всех рангов, в неудачах армий и фронтов не допускался.
Если же историческая правда в воспоминаниях не соответствовала концепции "Истории", автору предлагали "подогнать" факты к её рамкам или изъять их из труда. Мемуары "причёсывались" и выхолащивались, из них изымались порой целые главы и периоды "неудобных" событий. Примером могут послужить воспоминания К. Мерецкова "На службе народу" (М.: Политиздат, 1968), в которых совершенно выпущен период его жизни с 24 июня по конец августа 1941 г., когда он находился под арестом в тюрьме на Лубянке, а также эпизод с расстрелом без суда и следствия Л. Мехлисом в присутствии К. Мерецкова командующего 34-й армии генерал-майора К. Качанова 12 сентября 1941 г. Или воспоминания генерал-полковника И. Болдина "Страницы жизни" (М.: Воениздат, 1961), командующего оперативной группой войск Западного фронта, попавшей в числе прочих в октябре 1941 г. во вражеское кольцо севернее Вязьмы. Иван Васильевич трагическим боям в окружении с потерями сотен тысяч человек Западного фронта в "Страницах жизни" не уделил ни строчки. Можно предположить о том, что ему не дали это сделать цензоры. Где гарантия в том, что оба военачальника об остальных описанных ими в мемуарах событиях сказали правду? Нет такой гарантии.
Некоторые строптивые генералы и даже Маршалы Советского Союза, не соглашавшиеся с требованиями партийных историков к освещению былых событий, шли на конфликт, а в итоге не получали никакой возможности напечатать свои воспоминания. Никаких отклонений в сторону от концепции не допускалось, мемуаристов жёстко "вели" толпы военных консультантов Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС и цензоров Главлита (было в СССР с 1922 г. такое зорко контролирующее издательства ведомство - прим. автора), а также специалисты 6-го отдела Военно-научного управления ГШ ВС СССР. Этот отдел так и назывался "отдел контроля за военными мемуарами". При наличии справедливых возражений даже именитые военачальники многие годы не могли ничего издать из-под своего пера, пока не соглашались на внесение правок с подгонкой под рамки концепции.
Многие упрямцы при жизни так ничего и не увидели. Примеры? Маршал Советского Союза С. Тимошенко, генерал-полковник М. Хозин, бывший нарком иностранных дел В. Молотов, бывший нарком путей сообщения Л. Каганович. Кстати, и до сих пор за их аутентичным авторством публикаций нет. Поверить в то, что они ничего не написали, хотя бы "в стол", при всём желании не могу. Высказывания В. Молотова образца 80-х гг. записал и издал в "140 беседах…" Ф. Чуев, но ведь не сам В. Молотов. То же можно сказать и о Л. Кагановиче, чьи меткие слова будут приведены ниже.
Георгий Константинович Жуков

"Книга была написана М.В. Захаровым еще в 1969 году, за три года до его кончины. Столь длительный разрыв между написанием и выходом мемуаров в свет объясняется несколькими причинами. Прежде всего тем, что тогда еще действовали довольно жесткие ограничения в отношении публикаций в открытой печати по вопросам организации, оперативной и мобилизационной деятельности Генштаба. С другой стороны, по негласным правилам того времени для выпуска любого военно-политического, тем более такого важного труда, требовалось получить одобрение ряда заинтересованных должностных лиц. Это вылилось в диктат конъюнктурных мнений. Из книги исчезло много ценного информативного материала, появились оценки, несвойственные автору. На глазах М. В. Захарова происходило обесценивание его труда. Все, кто в этот период встречались с М. В. Захаровым, видели, как это тяжело сказывается на нем. После смерти автора набор книги был рассыпан, изъяты материалы рукописи, находившиеся в личном пользовании. Можно с уверенностью сказать, что в других условиях М. В. Захаров мог (и он говорил об этом неоднократно) написать более глубокий открытый труд".

Развития прорыва 1968 г. при жизни автора не случилось. И случиться, вероятно, не могло. Только пресловутая "перестройка" стала причиной публикации книги. Содержание, несмотря на изъятия и глубокие правки, также может расцениваться как попытка правдиво рассказать о происшедшем.
ВНИМАНИЕ: Спойлер!
Но даже и в этом случае, когда автор - начальник Генштаба, он всё равно по факту - частное лицо, ибо не государство создавало его труд так, как создало "Историю Великой Отечественной" в 1960-65 гг. Именно руками госслужащих целых 20 лет был воспрещён выход в свет второй книги заслуженного "частного лица". Именно руками госслужащих, прежде всего - военных, создана такая система хранения документов в нашей стране, которая в настоящий момент не позволяет события 70-летней давности рассматривать объективно. Ничего не поменялось в Отечестве.

Разве даны все ответы на вопросы о причинах тех или иных событий в преддверии начала войны и поражений в её первом периоде? В связи с этим не могу не привести слова главного редактора газеты "Военно-промышленный курьер" М. Ходаренка на круглом столе в Клубе военачальников Российской Федерации в августе 2011 г. ("ВПК", № 31, 10.08.2011):

"Практически всю первую половину 1941 года напряжённо шло стратегическое планирование. Опять-таки, чтобы стратегическое планирование приняло какие-то законченные юридические рамки, что нужно? Решение высшего военно-политического руководства страны. Требуется какая-то исходная точка. Это либо "Указания по стратегическому планированию", либо соответствующие "Соображения…". Но такой документ непременно должен быть.

В нём необходимо определить цели, задачи, характер предстоящих военных действий… Разработка, например, планов первых операций или мобилизационного плана 1941 года началась на основе устных указаний товарища Сталина, высказанных на его даче во время обеда? Этого не может быть... Документы стратегического планирования разрабатываются только на основании письменных указаний первых лиц государства…

Вот хоть один человек… держал в руках эти указания по стратегическому планированию? Наверное, нет. А ведь это именно та исходная точка, та печка, от которой должен плясать любой военный историк, исследующий события конца 1940 - первой половины 1941 года…

Выдвижение пяти армий (не менее 700 тысяч бойцов и командиров с соответствующими запасами материальных средств) к западным границам СССР можно именовать только одним термином - стратегические перегруппировки (причем как часть стратегического развёртывания, осуществлявшегося в стране весной и в начале лета 1941 года). Должно существовать документально зафиксированное решение на переброску пяти армий в западные особые военные округа. Но опять-таки - где оно, это решение? Где текст, карта, схемы, графики? Где бумаги, в которых указаны цели и задачи перегруппировки? Кто держал в руках эти документы?...

24 мая 1941 года собирается необычайно представительное совещание, на которое товарищ Сталин и его ближайшие соратники вызвали высших военачальников Вооруженных Сил СССР, руководителей Наркомата обороны и Генерального штаба. О чём они там говорили? Никто не знает…

Одна деталь. В Красной Армии была принята пакетная система приведения в боевую готовность. Что находилось в пакетах, которые лежали в сейфах командиров и командующих в приграничных военных округах? Какого цвета были пакеты? По какому сигналу они должны вскрываться? Ничего толком и до сих пор неизвестно.

Очень даже неясно и поныне, что происходило непосредственно в Наркомате обороны и Генеральном штабе 21 июня и в первую половину дня 22 июня. Документальных свидетельств нет и в настоящее время. Воспоминания Жукова не могут служить в этом плане надежным источником.

Нет ни одной приличной гипотезы, объясняющей тот факт, что мобилизационная телеграмма была отправлена из Москвы только в 16.20. Война же была объявлена, как известно, в 4.00.

Как только мы касаемся этих вопросов, выясняется, что никто с соответствующими документами не знакомился. Ну, допускаю, что их где-то и когда-то читали единичные люди на самом высшем уровне. Но если мы не сформулируем ясные ответы или какую-то понятную гипотезу, то будет абсолютно непонятно, почему события 22 июня 1941 года происходили именно по этому сценарию, а не по какому-либо другому".

Кому нужны умолчания? Тем же, кто скрывал и скрывает реальные потери личного состава военнослужащих и мирного населения. Тем же, кто скрыл от родственников невыплаченные вклады погибших бойцов в размере 3 миллиардов рублей к концу войны и тем, кто этими выморочными индексированными деньгами пользуется и ныне. Мифы для чиновников важнее реальности.

Приведу ещё один пример. В Москве в здании ГШ ВС РФ на улице Знаменка, дом 19 дислоцируется 15-й отдел ЦАМО РФ. Как обособленный архив ГШ он был создан с 23 марта 1946 г. Хранил документы управлений ГШ, ряда Главных управлений Министерства Обороны СССР. С 21 января 1965 г. архив ГШ преобразован в отдел хранения документальных материалов, подчинявшийся Военно-научному управлению ГШ, с хранением документов СВГК, ГШКА, НКО за период Великой Отечественной войны и послевоенный период, а также документов с грифом "особой важности" главных штабов видов ВС, родов войск и служб, главных и центральных управлений Минобороны. Всего за 30 лет архивом и отделом принято и учтено 116400 единиц хранения, из которых 53724 переданы в другие архивы, 20058 дел уничтожено по истечении сроков хранения. В мае 1978 г. при расформировании Военно-научного управления ГШ архив вошёл в состав вновь созданного историко-архивного отдела ГШ, преемником которого стали впоследствии Военно-мемориальный центр Вооруженных Сил РФ и ныне действующее Управление МО РФ по увековечению памяти погибших при защите Отечества. При этом бывший архив ГШ вошёл составной частью в ЦАМО РФ в качестве 15-го отдела.

Его фонды имеют номера, совпадающие с нумерацией фондов ЦАМО РФ. Для отличия их применен литер "А" с добавлением его к номеру фонда бывшего архива ГШ. Но не везде в публикуемых источниках соблюдается это правило. К примеру, в двухтомном сборнике "1941 год" (М.: Международный фонд "Демократия", 1998) литер "А" отсутствует в большом количестве ссылок на документы. И тогда фонд ЦАМО РФ № 8-А Мобилизационного управления ГШКА без литера "А" "превращается" в фонд № 8 отдела связи Оперативного управления ГШКА; фонд № 15-А Главного Организационно-мобилизационного управления ГШ - в фонд № 15 Военно-исторического отдела ГШКА; фонд № 16-А Оперативного Управления ГШ - в фонд № 16 Центрального управления военных сообщений НКО СССР. Мелочь, казалось бы, но мелочь лукавая. Не специалист не разберётся. А ведь ссылки плодятся в разных публикациях уже с опорой на столь солидный источник сведений! И других, тем более - авторизованных государством, источников документов нет.

Даже в издании "Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг." (М.: Воениздат, 1961) во многих местах ссылки на архивные источники реализованы так: "Архив ГШ, оп. 1261, д…" (указ. соч., с. 199) вообще без указания номера фонда. Скажите на милость - в каком фонде бывшего архива ГШ и нынешнего ЦАМО РФ искать эти документы ныне?

Надводной видимой частью исторического "айсберга" как раз и являются редкие опубликованные, порой объёмные, сборники документов. Но даже в достоверности данных рассекреченного в 1994 - 1995 гг. журнала учёта посещений И. Сталина (одно из изданий "На приёме у Сталина", М.: "Новый хронограф", 2008) по части записей посещений вождя в апреле - июне 1941 г. теперь возникли сомнения из-за многочисленных нестыковок данных. Его настойчиво публикуют в разных издательствах, на него уже привыкли опираться историки. Он стал аксиомой. А если он ложный в отражении некоторых периодов и подтасован в 50-х гг.? Так скоро получить "добро" на рассекречивание, как не получили его многие другие важнейшие документы, перечисленные ниже, возможно, мог только "нужный" документ.

Публикации некоторых из них, например, в сборнике "1941 год", в серии "Русский архив" (М.: "Терра", 1993-97 гг.), "1941. Документы и материалы к 70-летию начала Великой Отечественной войны" (С-Пбг: ФГБУ "Президентская библиотека имени Б.Н. Ельцина", 2011) фактически произведены с той же целью: показав - скрыть. Показать одно малое и скрыть другое большое. В них много чего есть, но нет главного:

- оперативных планов использования Вооружённых Сил СССР по ведению боевых действий на западном, северном, южном и восточном театрах с публикацией текстовых частей, карт, графиков по каждому из вариантов - речь идёт не о рассекреченных небольших "Записках" и "Соображениях", а о развёрнутых планах, обязанных быть в армии любой страны;

- подробной схемы развёртывания Вооруженных Сил СССР по мобплану МП-41 от фронта до ветлазарета - какая войсковая часть за счёт кого укомплектовывалась и какие части кем формировались после начала мобилизации; схема развёртывания являлась основой мобплана, его скелетом;

- дислокации войсковых частей с детализацией до полка на всей территории СССР;

- сведений о приписке миллионов военнообязанных запаса к конкретным войсковым частям;

- перечней нарезки районов в регионах для комплектования приписным составом войсковых частей с детализацией от управления фронтом до отдельного батальона;

- планов мобилизационных перевозок Центра и военных округов при объявлении открытой мобилизации через Указ Президиума Верховного Совета СССР и введении графика перевозок военного времени;

- графиков накопления войсковых частей в районах сосредоточения на театрах военных действий;

- подробностей проведения сборов нескольких сот тысяч лиц младшего начальствующего и рядового состава с отправкой сформированных из них саперных, строительных и автобатальонов на Запад в апреле-мае, а также Больших учебных сборов приписного состава кадровых частей и соединений в мае-июне 1941 г. (скрытая мобилизация), на которые дополнительно было привлечено свыше 800 тысяч чел.;

- материалов расширенного заседания Политбюро ЦК ВКП (б) 24 мая 1941 г. с приглашением на него руководства НКО и НКВМФ СССР, ГШКА, всех командующих, начальников штабов и командующих ВВС западных военных округов;

- исчерпывающего перечня важнейших распорядительных документов высших инстанций до начала войны и сразу после него, в т.ч.:

Директив НКО от 13 мая 1941 г. на переброску армий внутренних военных округов и ЗабВО на Запад (управления 16, 19, 21, 22 армий, 25, 34 ск, всего 28 сд, 3 тд, 1 мд), опубликованы лишь частично;
Директив НКО от мая 1941 г. (третья декада) о приостановке выделения управлений 19, 21, 22 армий из управлений Северо-Кавказского, Приволжского, Уральского ВО и задержке переброски этих армий на Запад с нахождением части корпусов и дивизий в пунктах постоянной дислокации до особого распоряжения;
Директивы НКО от мая 1941 г. (третья декада) по дислокации 16 армии в Орловском ВО;
Директив ГШКА от 27 мая 1941 г. командующим западными приграничными округами о подготовке командных пунктов управлений будущих фронтов и армий - в Паневежисе (СЗФ на базе управления ПрибОВО), Обуз-Лесне (Западный фронт на базе управления ЗапОВО), Тарнополе (ЮЗФ на базе управления КОВО), Тирасполе (9 армия на базе управления Одесского военного округа);
Директив НКО СССР от 3 июня 1941 г. о развёртывании фронтовых управлений на базе управлений Московского и Архангельского военных округов и армейских управлений на базе управлений Харьковского, Северо-Кавказского, Орловского, Приволжского, Уральского, Сибирского военных округов (18, 19, 20, 21, 22, 24 армии соответственно); ремарка: ни у одного бывшего командующего военным округом, назначенного 3 июня командующим армией, в учётно-послужной карте в ЦАМО РФ дата назначения не указана, все карты составлены в послевоенное время;
Директив НКО СССР от 6-9 июня 1941 г. о приведении войск западных приграничных округов в состояние повышенной боевой готовности (с выписками из Директив и планов по её выполнению было ознакомлено командование вплоть до отдельных батальонов и дивизионов через получение 9-10 июня 1941 г. пакетов с грифом "Сов. секретно. Особой важности");
Директив НКО СССР от 12-14 июня 1941 г. о переброске войск упомянутых армий из внутренних округов на Запад и соединений из глубины западных округов к госгранице;
решений заседания Главного Военного Совета от 18 июня 1941 г., постановившего привести войска западных округов (ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО) в состояние полной боевой готовности (согласно официальной точке зрения, в этот день заседание не проводилось);
телеграмм-шифровок начальника ГШКА Г. Жукова от 18 июня 1941 г. о приведении войск западных округов в состояние полной боевой готовности, подтверждённых поступившими с нарочными 19 июня 1941 г. в округа из Москвы пакетами с подлинными подписанными приказами;

- причин, по которым мобилизационная шифротелеграмма Наркома Обороны СССР № 2206 ушла в войска лишь после 16 часов 22 июня 1941 г. - через полсуток после начала войны;

- причин отмены по распоряжению из Москвы 22 июня 1941 г. довоенного плана мобилизационных перевозок по железным дорогам западнее Урала и развала упорядоченности при мобилизации и отправке в войска 5 миллионов людей и сотен тысяч лошадей и единиц транспорта в период 23-30 июня 1941 г.;

- сводных анализов, выводов, прогнозов и планов, которые в большом количестве производились управлениями ГШКА и НКО;

- отчётных данных о боевом и численном составе войск на исходную дату 22 июня 1941 г. (хотя бы по состоянию на 20 июня) и за каждую декаду до конца войны, включая людей, танки, самолеты, артиллерию, корабли ВМФ, автомобили, вещевое имущество, прочее;

- данных о пополнениях личного состава, техники, снаряжения;

- материалов уголовных дел военачальников разных уровней, арестованных сразу после начала войны, чьи документы рассекречены лишь частично или вовсе не рассекречены (Д. Павлов, К. Мерецков, П. Рычагов, Г. Штерн, Я. Смушкевич, А. Локтионов, П. Кленов, Н. Трубецкой, В. Климовских, А. Григорьев, А. Коробков и другие), а также уголовных дел, ведшихся в начале войны в отношении военачальников, оставшихся на свободе (Г. Маландин, В. Иванов, И. Смородинов, П. Кащеев-Сёмин и другие).

Где вы это увидите в официально изданных источниках? Нигде, за исключением отдельных сведений в "Статистическом сборнике № 1 (22.06.41)" со смешным тиражом в 25 экземпляров (М.: ИВИ МО РФ, 1994 г.) и ёрническими словами в аннотации: "Материалы сборника рассчитаны на широкий круг исследователей в области военной истории". Благодаря подвижничеству одного из таких "широких" исследователей сборник всё-таки стал достоянием Интернета и народа в 2010 г.

Советское государство в лице своих историков умудрилось создать по 2 истории на каждое событие. Например, одновременно с подготовкой партийными специалистами шеститомной "Истории Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг." Военно-научным управлением ГШ ВС СССР был подготовлен и в 1961 г. увидел свет "Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941 - 1945 гг.", получивший гриф "Совершенно секретно" (М.: Воениздат, 1961). Тираж его неизвестен, однако, каждый экземпляр номерной. В библиотеке ЦАМО РФ хранится экземпляр под номером 207. Первая "История" - для народа, вторая в виде "Очерка" - для избранных специалистов.

Многим известный объёмный труд "Освобождение городов: Справочник по освобождению городов в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.", вышедший в свет в Воениздате в 1985 г., оказывается, имел предшественника 1969 года издания, так же и называвшегося (М.: Центральная типография МО СССР, 1969). Второй от первого отличается тем, что имел статус "Для служебного пользования" и по каждому городу и награждению - точные реквизиты Приказов НКО или Верховного Главнокомандующего. Т.е. и тут подробное издание ограниченного пользования создано для специалистов, а менее подробное - для остальных.

Работа генерал-полковника Леонида Михайловича Сандалова, бывшего начальника штабов 4-й и 20-й армий, Центрального, Брянского, 2 Прибалтийского и 4 Украинского фронтов, о начале войны издана также в двух вариантах: "Боевые действия войск 4-й армии в начальный период Великой Отечественной войны", имевшая гриф "Секретно" до 27 мая 1993 г. (М.: Воениздат, 1961), и "Первые дни войны: Боевые действия 4-й армии 22 июня - 10 июля 1941 года" (М.: Воениздат, 1989). Отличия в содержании значительные.

В истории известен эпизод о первом применении реактивной артиллерии во время войны. Экспериментальная батарея капитана И. Флёрова 14 июля 1941 г. нанесла ракетный удар по станции Орша якобы по скоплению воинских эшелонов противника, которые (невиданное дело!) начали-де прибывать на станцию сразу после её захвата, в полосу эффективного артогня. В это, ставшее уже каноническим, описание можно было бы поверить, если бы не знать о том, что станция Орша в этот момент была под "завязку" забита прибывшими советскими эшелонами с имуществом 1 мд, 14 и 18 тд, 403 и 592 артполков, с приписным личным составом казанской 18 сд, имуществом нескольких головных артскладов и складов горючего из МВО (№№ 1093, 1405, 1406) и огромными запасами боеприпасов, продовольствия и снаряжения, скопившимися на ней после вывоза из Белоруссии. А также с вывозимыми в большом количестве из окружного зенитного артполигона у станции Крупки, что расположена в 86 км западнее, зенитными орудиями дивизионов войсковой ПВО почти всех соединений, дислоцировавшихся в Московском, Орловском, Харьковском, Западном Особом, Киевском Особом, Приволжском военных округах. Прибыли они в Крупки на учения в конце мая - июне 1941 г. Всё это богатство без боя досталось врагу в Орше. Вот что на самом деле являлось целью атаки батареи героического капитана и его подчинённых, а не мифические вражеские эшелоны. Поэтому в начале 60-х гг. представление на присвоение капитану И. Флёрову звания "Героя Советского Союза" было отклонено, 14 ноября 1963 г. он был посмертно удостоен лишь ордена Отечественной войны 1-й степени. 21 июня 1995 г. ему было присвоено звание Героя России. Ничего не имею против. Но правду о героях нельзя мешать с ложью, создавая 2 "правды" - одну для специалистов, вторую для народа.

До сих пор имеют статус "Для служебного пользования", и соответственно, не предназначены для ознакомления "неслужебных" граждан России следующие издания:

- "Сборник приказов и директив Ставки Верховного Главнокомандования, НКО СССР, НКВМФ СССР, Генерального штаба и начальников родов войск о преобразовании объединений, соединений, частей и кораблей в гвардейские и о сформировании гвардейских частей, соединений и объединений" в 3-х томах (М.: МО СССР, 1970);

- "Сборник приказов РВСР, РВС СССР, НКО, Верховного Главнокомандования, Министерства Вооруженных Сил, Военного Министра и Министра Обороны СССР о присвоении наименований частям, соединениям и учреждениям Вооруженных Сил СССР" в 3-х томах (М.: Управление делами МО СССР, 1967);

- "Сборник приказов РВСР, РВС ССР, НКО и Указов Президиума Верхвоного Совета СССР о награждении орденами СССР частей, соединений и учреждений Вооруженных Сил СССР" в 2-х томах (М.: Управление делами МО СССР, 1967);

До сих пор нет в открытом доступе сводного труда по операциям РККА в годы Великой Отечественной войны с приложением карт. В СССР данное издание было выпущено Воениздатом в 4-х томах в 1958 г., называлось "Операции Советских Вооружённых Сил в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 гг." и до мая 1993 г. было секретным. Кто о нём ныне знает, кроме специалистов?

Государство до сих пор не удосужилось самостоятельно подготовить итоговые публикации. Даже в только что вышедшем в Санкт-Петербурге 1-м томе сборника "Документов и материалов к 70-летию начала Великой Отечественной войны" (С-Пбг: ФГБУ "Президентская библиотека имени Б. Н. Ельцина", 2011) не опубликовано почти ничего нового, ранее не изданного. При этом не публикуются тонны других ключевых и более важных документов из неоткрытых фондов.

Сейчас вышел в свет 1-й том труда "Великая Отечественная война 1941-1945 гг." (М.: Воениздат, 2011). Увидим ли мы до сих пор таимые сведения, о которых только что сказано выше? Можно ли ожидать, что в нём появятся достоверные сведения о потерях войск, нежели те, что опубликованы в "Книге потерь", если в главную редакционную комиссию входит А. Кирилин, а в авторский коллектив Г. Кривошеев и П. Буриков - авторы "Книги потерь"? Вряд ли. И если в труде будут вновь показаны всё те же недостоверные сведения в рамках концепции "Истории Великой Отечественной войны 1941-1945 гг." образца 1960-65 гг. издания, то стоит ли тратить время и деньги на печать нынешнего?

Теперь известно о том, что МО РФ перед 65-летием Победы весной 2010 г. обращалось к высшему руководству России с просьбой утвердить законодательно общий объём потерь военнослужащих в 8,67 миллиона человек, дабы никто уже не имел права сомневаться в этих цифрах. Военные получили справедливый отказ. И теперь мы слышим призывы генерала армии М. Гареева к введению уголовной ответственности за иное мнение. А если нынешние официальные цифры не соответствуют действительности разика эдак в 2?

Что примечательно: о самолетах, танках, пушках, миномётах, рациях, телефонах и прочем имуществе неличного характера - пожалуйста, теперь смотри документы в архиве, изучай их и публикуй, ибо фондообразователи провели в 2009-2010 гг. хотя и неполное, но рассекречивание. Но всё, что касается численности людей в войсках и их потерь - по-прежнему закрыто. В т.ч. засекречены цифры по количеству раненых по фронтам и всей РККА на каждые 5 дней войны (есть и такие сводки). К примеру, все статистические данные Лечебно-эвакуационного управления Главного военно-санитарного управления РККА за годы войны находятся на секретном хранении. Также, к примеру, нигде в публикациях исследователь не найдёт сводных цифр пополнения в РККА и ВМФ за 1941-45 гг. А почему, собственно, за 70 лет мы не заслужили этого знания?

К подводной части "исторического" айсберга, которая все эти годы активно охраняется, исследователи отсекаются на дальних подступах прежде всего сохранением грифов секретности для хранимых документов. Более того, исследователь не имеет права даже ознакомиться с названиями дел в описях секретного хранения, т.к. не имеет возможности получить сами описи для изучения, ибо они тоже секретны. Вот почему с момента выхода в 1998 г. в свет сборника "1941 год" новых подлинных документов в рассматриваемой плоскости практически не опубликовано. Историческая наука России ещё в 1998 г. встала на некой "мёртвой" точке, не в силах пока преодолеть заслоны секретности по событиям 70-летней давности. Видимо, исследователи уже приблизились к барьеру, за которым, если его преодолеть, могут открыться совершенно неудобные и, наверное, даже стыдные и позорные страницы реальной истории страны, в т.ч. военной. И потому функционеры официальной Межведомственной комиссии по защите государственной тайны вновь не дают "добро" на рассекречивание миллионов подлинных документов.

Той же Директивой военкоматам надлежало передать систематизированные в дела документы в архив в 1950 г. Для этого предстояло осуществить масштабные перевозки их в Подольск с проведением работы по архивации и приёму документов на хранение в отдельные фонды конкретных республиканских и областных военкоматов. Часть этой громадной работы была осуществлена, некоторые области вплоть до конца 1950 г. (возможно, и позже) сумели доставить документы в архив и сдать их по инстанции. После полистной проверки были оформлены при этом подробные описи документов, которые заверены штампами и печатями архива и подписями начальников отделов с указанием хранилищ, куда определены документы по тем или иным описям. На вторых копиях архивных описей также имеются штампы областных военкоматов и входящие номера с датами приёма описей из архива после возврата. Только по Архангельской области вторых копий описей документов в распоряжении автора свыше полутора тысяч, возвращённых из архива 30 августа 1950 г. за входящим номером № 08651. В итоге в Подольск поступили на хранение свыше 10 тысяч дел военкоматов Архангельской области общим объёмом в несколько сот тысяч листов. Имеются сведения о сдаче таких же документов в архив и военкоматами Саратовской и Ростовской областей.
Однако, в наличии документов военкоматов в ЦАМО РФ официально нет. Ни одной карточки военнообязанного запаса, что миллионами должны были быть сданы в архив, ни одной карты призывника, ни одного списка призывных команд, ни одного извещения о судьбе воинов (кроме поступивших не из РВК), ни одного другого учётного документа, созданного в военкоматах. В т.ч. из военкоматов Архангельской области. Один из главных специалистов ЦАМО РФ в частном разговоре подтвердил факт отсутствия этих документов в Подольске. В такой ситуации наполняются фатальным смыслом многократно слышанные автором эти строк слова работников военкоматов, удивительно одинаковые для всей территории бывшего СССР: "У нас ничего нет, мы всё сдали". На вопрос - куда, кому - нынешние военкоматчики разводят руками: "Давно было, не знаем". Действительно, куда уж дальше - 62 года прошло. Если нет вторых копий описей в архиве областного военкомата с указанием переданных в Подольск документов, то и неоткуда знать кому бы то ни было, кроме узкого круга специалистов, - куда они делись?
Вопрос этот по-прежнему справедлив: если документов военкоматов в ЦАМО РФ нет, то где они? Ответ может быть получен в том же архиве по следующей схеме. Перечни описей входящих документов имеются в специальном хранилище архива. Против каждого номера описи указан фондообразователь и время оформления массива, а также отдел архива, куда массив передан. Описи переданных документов Архангельского ОВК аккуратно зафиксированы и реестр описей хранится в указанном хранилище. Поступление документов в тот или иной отдел также зафиксировано. Возможная передача или уничтожение документов обязаны производиться согласно актов и описей. Проследив эту цепочку по конкретным номерам описей, например, 340731, 345109, 345676, 343398, 285216, 39772 (а их можно назвать тысячи), можно будет установить - куда и когда делись документы? В 1950 г. приём документов военкоматов осуществлялся в 5 отделе архива. Нумерация отделов в середине 50-х гг. сменилась. Для ответа на вопрос - чем теперь является бывший 5 отдел - нужно провести небольшое внутреннее расследование, поскольку специалисты архива на него ответить не могут.

В качестве примера. В единственной сохранившейся ныне книге призыва Вилегодского РВК Архангельской области всего 240 листов с учётом призванных в ряды РККА за 1938-39 и 1941-45 гг., а в описи ЦАМО РФ № 340731 за 1950 год зарегистрировано 2 дела объёмом в 329 листов со списками призванных по мобилизации только за период 24.06.-25.10.41. Сразу же возникает вопрос: а в книге призыва, сохранившейся в районе, все ли призванные воины упомянуты?

Если документы не уничтожены, то есть шанс их найти и ввести в научный оборот, в т.ч. в целях уточнения сведений Книг Памяти и ОБД "Мемориал". Если же документы уничтожены, то тогда просто нет слов, чтобы в цивилизованной форме выразить возмущение этим фактом.

Кроме того, необходимо прояснить и следующую ситуацию, также имеющую детективную. окраску. Известно, что Директивой ГШКА № моб/3/546314сс от 29/30 июля 1941 г. (ЦАМО РФ, ф. 131, оп. 12951, д. 17, л. 34) было предписано при возникновении необходимости эвакуировать документы Прибалтийского, Западного, Киевского особых, Одесского, Орловского, Ленинградского, Харьковского, Московского военных округов в следующие области Уральского, Приволжского и Северо-Кавказского ВО в распоряжение областных военкоматов:

а) ЛенВО - в г. Киров;

б) МВО - в г. Молотов (Пермь);

в) ПрибОВО - в г. Молотов (Пермь);

б) ЗапОВО - в г. Свердловск (Екатеринбург);

в) КОВО - в гг. Куйбышев (Самара) и Чкалов (Оренбург), далее в Бузулук;

г) Одесского ВО - в гг. Ростов-на-Дону, вслед в Сталинград, далее в Бузулук.

К примеру, документы военкоматов Карело-Финской ССР были направлены в Архангельский военный округ, почти всех военкоматов Белорусской ССР и полностью из Смоленской области - в г. Свердловск (ныне Екатеринбург), военкоматов Винницкой, Житомирской областей - в г. Куйбышев (ныне Самара), Киевского городского и районных военкоматов - в г. Чкалов (ныне Оренбург), военкоматов Одесского военного округа (Днепропетровской, Одесской, Кировоградской, Николаевской областей, Молдавской ССР) - в Северо-Кавказский военный округ (ЦАМО РФ, ф. 2, оп. 11569, д. 162, лл. 231-235).

Имеются точные перечни сохраняемых и эвакуируемых документов, а также некоторые отчёты об их отправке и доставке. Вопрос в следующем. В ЦАМО РФ эти документы отсутствуют. В областных и республиканских военкоматах отправки и их подчинённых инстанциях по территориальности военных округов - тоже. Если документы 70 лет по-прежнему пребывают в городах назначения времён войны и к ним нет доступа их формальных владельцев, то сколько же судеб пропавших без вести воинов могут быть прояснены уже только в них? Ведь речь идёт о количестве свыше нескольких миллионов человек, призванных по мобилизации военкоматами упомянутых округов!

Как можно квалифицировать сейчас, спустя 62 и 71 год, два описанных факта? Как прецедент качественного отношения государства к делу увековечения памяти о наших погибших? Вряд ли. Как результат халатности исполнителей? Конечно, нет. Причины лежат глубже, и всем нам предстоит приложить немало усилий для того, чтобы хоть что-то изменить в этой ситуации.

Вернёмся к теме учёта личного состава в войсковых частях на Северо-Западном фронте. Принимались ли командованием меры по его улучшению? Безусловно. Приказов и Директив об этом немало. Первой ниже дана выдержка из Директивы Главупраформа № орг/8/538664 от 05.08.41 (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 1, л. 18):

"Начальнику штаба Северо-Западного фронта.
Представленные штабами фронтов донесения о численном и боевом составе на 20 июля имеют много крупных недостатков, отчего при использовании эти донесения теряют своё значение.

Основными недостатками являются: не за все части и учреждения поступили донесения; донесения армий и частей в штабе фронта. как правило. не проверяются, донесения о потерях представляются не регулярно и не соответствуют действительности (выделено автором), а о трофеях сведений вовсе нет; кроме того, плохо учитывается личный состав частей ВВС и особенно наземных частей, а также тылы".

Далее дана выдержка из Приказа командующего войсками СЗФ генерал-лейтенанта П. Курочкина № 0154 от 21.09.41 о состоянии учёта личного состава в частях и соединениях СЗФ (там же, лл. 58-59):

"Несмотря на совершенно ясное требование Устава Красной Армии об учёте личного состава, многие командиры частей и соединений фронта не понимают значения этого важнейшего дела в условиях боевых действий, преступно халатно относятся к выполнению этого требования.Командиры подразделений, коим положено знать своих бойцов по фамилии, имени и отчеству, часто не знают сколько у них бойцов в роте, взводе, отделении. Учёт личного состава в штабах частей и соединений поставлен из рук вон плохо и не отражает действительности. Такое положение с учётом личного состава создаёт благоприятные условия для дезертиров, могущих незаметно уходить с поля боя и оставаться безнаказанными, а шпионам даёт возможность примазаться к нашим подразделениям и изнутри вести свою вражескую работу, могущую погубить подразделения и целую часть.Имея такой "учёт", командование не может правильно оценить и расставить свои силы на поле боя. Без твёрдого учёта людей в части не может быть и твёрдой дисциплины".

Вняли ли подчинённые командиры Приказу № 0154? Нижеследующий документ за подписью знакомого нам начальника отдела укомплектования штаба СЗФ полковника В. Каширского от 15.11.41 свидетельствует о том, что Приказ пропущен "мимо глаз и ушей". Дополнительной особенностью приводимого ниже документа является и то, что он служит красноречивой иллюстрацией тысяч свидетельств, показывающих, что используемый нами метод анализа движения личного состава не являлся чем-то экзотичным, его сплошь и рядом применяли в вышестоящих штабах для выявления недостоверности отчётов подчинённых частей и соединений, в т.ч. применяли и в отделе укомплектования штаба СЗФ (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 241, лл. 44-48).

Подчёркиваю его суть. Совершенно неважно - по какому периоду ведётся анализ:
а) выявляются официальные сведения о численном составе на первую дату периода и на последнюю (даты отчётов соединения, части);
б) определяется количество пополнения за период;
в) определяется численность, что должна быть на последнюю дату с учётом пополнения;
г) и сравнивается с тем, сколько на самом деле было в соединении (части), например, согласно строевой записке, в соответствии с которой войсковая часть получала снабжение (по количеству едоков), на конец периода;
д) из анализа этих численностей и определяются потери.

Как раз в тему документ ниже (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 1, л. 122):

"Справка-доклад о результатах поверки частей и соединений 34 армии по вопросам организации, комплектования и учёта личного состава.
245 сд.
Поверкой работы 4-го отделения штаба дивизии и тщательного анализа состояния учёта личного состава, комплектования, использования подаваемого пополнения и боечисленного состава дивизии установлено:

а) на 16.10.41 в дивизии состояло - 6612 чел.;
б) за этот период времени дано пополнение - 1189 чел.;
в) прибыла рота ФОК в составе - 157 чел.;
г) на 01.11.41 должно состоять в частях дивизии - 7058 чел.;
д) на 01.11.41 фактически состоит - 5318 чел.
е) недостаёт за время с 16.10. по 01.11.41 -
по сведениям о боечисленном составе - 2640 чел.
ж) фактическая же поверка убыли за этот период времени - 3400 чел., т. е. с превышением на 760 чел. против учётных данных на 01.11.41.

Это обстоятельство объясняется отсутствием точного учёта потерь в частях дивизии и в 4-м отделении штаба дивизии. Безобразным фактором следует отметить громадную цифру пропавших без вести (1667 чел. от 3400 чел.).

Наличие такого количества без вести пропавших за 16 дней операции объясняется отсутствием учёта людей в подразделениях, незнанием куда девались люди с поля боя. Несомненно одно, что в эту категорию людей входят: неучтённые раненые и убитые, оставленные на поле боя, ушедшие с поля боя, оказавшиеся в других частях и соединениях в результате боя, сдавшиеся в плен врагу.

Приём, обработка и подача в части маршевого пополнения протекает явно неудовлетворительно. Прибывающее пополнение, как правило. не изучается и бросается в бой сразу с момента прибытия… Комплектование подразделений происходит компактными маршевыми командами путём накладки их на комплектующиеся части и подразделения без учёта степени боевой подготовленности, национального признака и политико-морального состояния. Все эти признаки на первых порах делают влитое пополнение неустойчивым и неподготовленным к ведению боя. Такой пример имел место в отношении 1000 воинов-сибиряков, брошенных в бой без предварительной подготовки и изучения...".

Из этих примеров явно следует то, что для правильного расчёта величины потерь войск в целом по РККА нужно было изучить данные по боевому и численному составу и пополнению по всем крупным и мелким объединениям, соединениям и частям РККА, поддающимся анализу, сопоставить с отчётными цифрами потерь их за те же периоды и сделать вывод: какой метод точнее отображает реальность - тот и использовать, невзирая на трудоёмкость. Не случилось.

Предлагаю читателям, чтобы в отношении огромного объединения, каким являлся Северо-Западный фронт, это случилось у нас, в этой публикации. Возьмёмся за объёмнейший подсчёт движения личного состава в каждой боевой части СЗФ в 1941 г.: в стрелковых и механизированных корпусах, стрелковых, танковых, моторизованных дивизиях, стрелковых бригадах, артбригадах ПТО и ПВО, артполках всех видов. Они будут нашим единым знаменателем при прослеживании перипетий событий на фронте за 188 суток войны. Пример СЗФ покажет нам общую для РККА картину 70-летней давности.

Это не иголка в стоге сена. Ни дивизию, ни полк не потеряешь так, как случалось в войну безвестно "терять" батальоны, дивизионы, эшелоны. Так или иначе, но сведения о боевом и численном составе корпусов, дивизий и полков отложились во многих архивных фондах и документах. Во всяком случае, известны данные о численности на начало ввода их в бой. Нет их в одном месте, отыскиваются в другом, пятом, десятом. Части боевого обеспечения и тыловые части проследить трудно ввиду частой смены, расформирования, убытия, прибытия, изъятий личного состава и т.п. А боевые части - на виду, почти как на ладони. Задача состоит лишь в том, чтобы собрать сведения о численности боевых частей и о пополнении воедино, и проанализировать приход - расход людей в них. И в пример Н. Ватутину, В. Каширскому и Г. Кривошееву сделать это так, чтобы не упустить ни одной боевой единицы, не лукавя самим себе и не пропуская неудобные моменты событий.

Каждая цифра в нижеследующей таблице 10 подтверждена архивным документом, а то и двумя-тремя. За каждой её строкой и столбцом "стоят" развёрнутые сводные таблицы данных численного и боевого состава соединений и частей, ячейки которых заполнены согласно имеющихся на хранении свидетельств. Они собраны автором за многие годы и впервые представлены вниманию читателя в этой публикации.

И картина, скажу я вам, получилась сколь занятная, столь и трагическая (прочерк означает или отсутствие данных, или убытие части из СЗФ, или расформирование):

Таблица 10.

Оценка общих потерь боевых частей СЗФ за июнь-декабрь 1941 г.










Примечания:

1. Общая численность пополнения, выявленная по всем изученным автором источникам: данным отделов укомплектования и военных сообщений штабов СЗФ и армий, Управления военных сообщений РККА, Главупраформа, запасных полков СЗФ, приёмно-пересыльных пунктов СЗФ за 1941 г. - всего 341239 чел. В этом числе прибыло пополнения из Центра (маршевые батальоны и роты), учтённого документами СЗФ (фонд 221) и Главупраформа (фонд 56), - 111917 чел.

2. Численность убывших из состава СЗФ соединений и частей 189572 чел. учтена при расчёте потерь по месяцам, уменьшив общую убыль фронта до 651199 чел. Всего по месяцам убыло с частями в распоряжение других фронтов: июнь-июль - 88747 чел., август - 37160 чел., сентябрь - 5848 чел., октябрь 24909 чел., ноябрь - 23100 чел., декабрь - 9808 чел.

3. Подсчитаны сведения донесений о потерях, выявленных в ОБД "Мемориал" как по прямым реквизитам в/ч, так и по реквизитам их вышестоящих инстанций (корпус, армия, фронт). Автор допускает, что некоторую небольшую часть донесений и число учтённых судеб военнослужащих выявить не удалось.

4. Сведения таблицы показаны по данным следующих документов ЦАМО РФ: ф. 221, оп. 1364, дд. 1, 2, 7, 8, 19, 21, 30, 46, 47, 48, 49, 51, 52, 53, 54, 64, 70, 71, 100, 101, 102, 103, 110, 139, 141, 241, 384; ф. 16-А, оп. 2951, д. 235; ф. 56, оп. 12236, дд. 19, 43, 44, 100.

Акцентирую внимание читателя: оценка численности общих потерь в 651199 чел. проведена только по боевым частям СЗФ. В расчёты не вошли сведения о частях боевого обеспечения (связь, инженерные, дорожные, железнодорожные, химические части) и тыловых частях (строительные, медицинские, ветеринарные, интендантские и прочие части). Если бы была возможность исследовать и их, то, несомненно, объём потерь СЗФ за 188 суток войны был бы ещё больше. Не будет преувеличением предположить о том, что общая численность утрат личного состава СЗФ за этот период с учётом всех частей может составить свыше 700 тысяч человек.