ДВВАИУ ЕСТЬ!!!, то есть всем привет! По-моему, акция с радиолриёмником была уже на втором курсе. На технических дисциплинах эта связь работала плохо, а вот на гуманитарных - сиди и слушай. Переключатель "приём-передача" был только у передающего из туалета рядом с аудиторией №517, где ночью разобрали паркет, проложили провод и снова уложили паркет. Сдающий экзамен называл номер билета (был включен режим приёма) и дальше радио работало только на передачу информации. Переспросить непонятное было невозможно, попросить диктовать помедленнее - тоже, да и сам передающий не всегда хорошо знал материал. Всё же это было лучше, чем ничего. Самое интересное, что на двух или трёх экзаменах этот секрет не был раскрыт, а потом кто-то из курсовых офицеров рекомендовал прекратить этот способ сдачи экзаменов. Успевали пройти 4-5 человек, обычно это были Пирожок, Власенко, сам изобретатель Шура Бедный (племянник Журбенко) и вездесущий Пономарёв. Мне этот способ сдачи не нравился и я даже не пытался влезть в число "счастливчиков". А Шура Бедный (царствие небесное) попал служить в Бежецк, его любовь к радио увидел Зам по ИАС и каким-то образом поменял ему ВУС. Он в составе группы РЛО-шников в 1986-м году приезжал на переучивание в наш 57-й гвардейский иап (Бесовец). Шура был просто счастлив от возможности заниматься любимым делом. Кстати, сегодня наш праздник - день ИАС. Всех с праздником, здоровья и всех благ.

Сергей Хилько пишет: Переключатель "приём-передача" был только у передающего из туалета рядом с аудиторией №517...

Вот! Вспомнил, как прочитал эти строки - аудитория для самоподготовки нашего классного отделения одно время была №522.
Это крыло учебного корпуса 1 факультета на втором этаже, выходящее окнами на наши же казармы (возле Западного КПП).
Это была вотчина 17кафедры, там еще на стене висели плакаты с нарисованными самолетами стран НАТО...
А тот самый туалет возле 517 аудитории мы должны были по окончании сампо убирать, как закрепленный за нашим отделением (по 2 человека, очищать корзины от бумаги, это было делом двух минут).

Эти фотографии сделаны как раз в аудитории № 522.

Всех уважаемых коллег ДВВАИУшников с днём ИАС!
Сергей Николаевич, дорогой! Тебя с этим нашим праздником поздравляю персонально, потому как ты первым из нас стал инженером полка по специальности СД. Будь здоров и благополучен, живи сто лет, ТОВАРИЩ ПОЛКОВНИК!
Всех остальных коллег это тоже касается!
Серёж! Эта наша историческая сдача «матана» в радиорежиме, всё-таки, была на самой первой сессии. Вспомни! Мы тогда ещё и кучу двоек умудрились получить (в том числе и ты!), не говоря о тройках (их было штук шесть), что тоже было «из рук вон плохо». Я был в числе троечников, но бесконечно счастлив, что сдал. Николай Семёнович Сороковик вызвал тогда в аудиторию начальника курса подполковника Журбенко и перед строем нашего 151го учебного отделения высказал ему своё крайнее недовольство результатами экзамена. «Журба», только-только получивший подполковника и уверовавший, что теперь «держит Бога за бороду» воспринял это «Фе» Сороковика как «пощёчину» ему. Когда доцент Сороковик ушёл, Александр Гаврилович стал «дрючить» нас по-взрослому. «Люлей» тогда получили и двоечники, и троечники! Мне, как комсгруппоргу нашего учебного отделения, не сумевшему организовать и вдохновить комсомольцев на качественную подготовку к экзамену была прилюдно сделана «трёхлитровая очистительная клизма» с твёрдым обещанием, что в зимний отпуск я тоже не поеду за такое преступно халатное отношение к своим обязанностям. Журбенко, помню, налил себе из преподавательского графина лимонадика и, вдруг, увидел в конце строя нашего Андрея Яковлева (в миру - Яшку Интеграла), который получил единственную тогда пятёрку. Это нужно было видеть!
Он перестал пить лимонад, его лицо расплылось в широкой, плотоядной улыбке, он подошёл к Андрюхе (реально способнейшему и нашему умнейшему парню) и сказал:
«Андрюша! Сынок! На, попей лимонада!»
И протянул тому свой недопитый стакан!
Бедный Андрюха! Он растерялся, судорожно глотнул и поблагодарил (За доверие? Милость?).
Все последующие четыре с половиной года учёбы, Андрюха из-за этой фразы Журбы был у нас «терпилой». «Добрые курсанты» ему всё время предлагали что-нибудь допить, доесть и даже… докурить. Типа:
«Андрюша! Сынок! На, докури «бычок»!
Ещё хорошо помню, как «ржал» потом на занятиях по математическому анализу Пономарь, когда Сороковик с лекционной кафедры говорил нам:
«У меня за сорок лет преподавательской работы ещё никто не списал на экзамене!»

Серёга! Могу «пропасть» на некоторое время. Поэтому, чтобы ты мне не поставил «прогул», я чуть досрочно «отстреляюсь». Надеюсь (уверен!), что ты то у нас не «прогуляешь»!

ПОЗНАНИЕ ДОБРА И ЗЛА

Я уже писал многократно раньше о маленьких радостях курсантской жизни.
Но, пожалуй, о главной умолчал, потому как о ней нужно вообще писать отдельно…
К концу первого, началу второго курса (у кого то раньше, у кого - чуть позже) список таких наших «сиротских» удовольствий пополнился ещё одним очень мощным «пластом» счастья, таким как знакомства и последующие «дружеские» общения-отношения с девушками. Познакомившись с красивой девушкой (а для меня они тогда абсолютно все были такими) ты как бы приобретал «билет» в особый мир. К тебе приходили «в гости» на КПП, приносили туда чего–нибудь вкусненькое, а иногда и искромётно-крепкое, и… вершина-вершин - с этими девушками, если очень повезёт, тебе можно было даже платонически-целомудренно поцеловаться там же на КПП, на скамеечке под сиренью. Промолчу, пожалуй, про другое своё непреодолимое желание, которое я тогда испытывал абсолютно ко всем женщинам от шестнадцати до пятидесяти лет. Это тайное желание так сильно хотелось исполнить, ну, наверное, примерно так же, как медведю хочется бороться!
Но, мы же были советские курсанты и дружили с высоконравственными советскими девушками, поэтому - до свадьбы, ни-ни! Ну, может, разве что разок, другой…
А этот наш юношеский «сперматоксикоз», как его образно назвал мой друг Сергей Скуратов, не прекращался и не заканчивался никогда. Может только вот сейчас, к старости, стало «отпускать», когда мы из «мачо» потихоньку превратились в «маразмачо»…
Именно из-за этих своих юношеских «желаний и помыслов с порывами» я чуть было не был отчислен в самом конце первого курса.
Произошло это при патрулировании мной Учебно-Производственных Мастерских (УПМ), только на месяц-полтора раньше других похожих событий, когда Комендант нашего Училища майор Лещенко отобрал у меня на посту книгу Дюма-отца.
Ох, и разгильдяй же был курсант Дедолко, как я сегодня погляжу!
Уже много раз рассказывал Вам о своём школьном друге Серёге Скуратове (Царство ему Небесное!), с которым мы вместе выросли, учились в школе, и в военное училище вместе поступили. Серёга был очень известный … «егерь» в определённых женских кругах (в смысле «бабник» и абсолютный их любимец, при том, при сём). В этом вопросе он, пожалуй, был впереди меня на «корпус», а то и на целых два. Как-то раз, в таком же вот патрулировании УПМ, он умудрился «вырвать тайну» у одной из своих многочисленных подружек. Причём сделал это не экспромтом «как получилось», а системно спланировав, тщательным образом продумав и подготовившись.
В первую очередь он нашёл подходящее помещение. Нынешнему поколению молодёжи этого, пожалуй, не понять, но для нас тогда, наличие такого помещения всегда было обязательным пунктиком.
В Серёгином случае это была маленькая комнатка-мастерская с обратной стороны крепостной школы училища, замок которой можно было запросто открыть, подцепив его «язычок» штатным патрульным штык-ножом. После этого он договорился со старшекурсниками курсантами, дежурившими на Центральном КПП, чтобы они пропустили его «возлюбленную пассию» в жилую зону. Ну а дальше было дело техники и …выносливости. Об этой очередной Серёгиной победе на любовном фронте я узнал первым. На следующий же день он всё красочно «живописал» и рассказал мне подробности этого своего сладкого греха. Как же я ему тогда завидовал! Подумал, подумал и твёрдо решил повторить его подвиг и наконец-таки тоже стать мужчиной. Не настоящим мужиком пока, а просто… мужчиной! Готовился я очень тщательно. Самым главным звеном этого действия, конечно же, должна была стать партнерша. Выбора у меня не было никакого, за исключением одной знакомой девушки из Скрудалины, с которой я разок поцеловался «в щёчку» на вечере танцев в Нардоме. На моё предложение по телефону встретиться при таких необычных романтических обстоятельствах она ответила согласием. Я конечно же ей ничего не сказал о своих истинных намерениях, а она не спросила и совсем не возражала, чтобы придти ко мне в училище и встретиться ночью. А Вы помните (кто из наших, из Д-пилсских), что Скрудалина «никаким боком» с Крепостью и рядом не граничила...
И вот настал этот «желанно-сладкий» день «Ч». Я прошёл инструктаж у коменданта училища майора Лещенко (Рыбы), потом отпустил своего напарника в роту спать, аж до самого утра, а сам отправился «сводить стрелки, чтобы и рыбку можно было съесть», ну и… всё остальное сделать! Партнёрша не опоздала. Я её встретил на КПП и, соблюдая конспирацию, повёл в ту заветную коморочку. Или как эту комнатку ёмко и образно назвал Серёга «Скуратыч» - нашу «ебуташечку». Идти было «всего ничего» и через пару минут мы уже с ней задыхаясь сопели, целуясь «взасос и с прикусом». Дверь там я уже предусмотрительно открыл ножом заранее. Целовались мы долго и неистово, прямо «в дёсны», но прелюдия слишком затянулась, потому что я был робок, неопытен и не знал как же, наконец, перейти к главному. «На ту беду лиса близёхонько бежала»! Была это правда не лиса, а подполковник Бовкун, который просто «тупо» увидел нас, украдкой зашедших в помещение, и, праведно возмутившись, решил «ягоду малину» курсанту…подпортить, чтобы не сказать грубее.
А как по другому? Курсант ведь существо бесплотное и половые признаки (как первичные, так и вторичные) ему, соответственно, не положены. А посему - Курсант, «выходи, гад, строиться!»
Какую же ахинею он тогда понёс. И что девушку сейчас же арестуют и отвезут проверять в кожвендиспансер, и что меня завтра же отчислят и сошлют в дисбат, и много ещё всякой такой вот тупорылой херни. Потом он лично отконвоировал нас на КПП, и «с потрохами» сдал прапорщику Павлишину, заместителю коменданта. С наряда я был снят и отправлен в роту. Девушку, слава Богу, отпустили восвояси, здравый смысл, всё-таки, победил!
От отчисления из училища меня тогда, наверное, спасли Игорь Комар и Славик Нипан, которые в ту же ночь пошли в «самоход», были заложены подлецом «стукачом» и вся рота полночи их искала на Гриве-Юдовке. Их «выступление» перевесило моё и ребята были сразу же отчислены. А я отходил свои пять «нарядов вне очереди» и продолжил дальнейшие глубокие исследования в области «познания добра и зла».

Борис Дедолко пишет: ...подполковник Бовкун, который просто «тупо» увидел нас, украдкой зашедших в помещение, и, праведно возмутившись, решил «ягоду малину» курсанту…подпортить, чтобы не сказать грубее... Какую же ахинею он тогда понёс. И что девушку сейчас же арестуют и отвезут проверять в кожвендиспансер, и что меня завтра же отчислят и сошлют в дисбат, и много ещё всякой такой вот тупорылой херни. Потом он лично отконвоировал нас на КПП, и «с потрохами» сдал прапорщику Павлишину, заместителю коменданта...

Боря, а кто вообще был этот непримиримый борец за нравственность? С какого факультета, кафедры? Я просто такого не помню...

lelik пишет: Боря, а кто вообще был этот непримиримый борец за нравственность? С какого факультета, кафедры? Я просто такого не помню...

Привет, Алексей Евгеньевич! Привет, дорогой! Я почему хорошо запомнил фамилию этого «борца»? Где то в феврале-марте 76го года, мы с моим другом Олегом Скляром, возвращаясь с Погулянки, попались ему же и он отобрал у нас тогда пару «фаустов» плодово-выгодного винища. «Выносить» это он никуда не стал, потому что был соседом Олега по подъезду в Крепости. Он, отчитывая нас со Скляром, правда пригрозил, что всё расскажет его отцу! Этим и обошлось. Олег тогда назвал его фамилию, а я запомнил. Поэтому, когда он повторно «взял» меня с девушкой, то мы с ним оба «вспомнили всё»!