Маврик пишет: А мне запомнился запах чистого ночного,крепостного воздуха в первом наряде по роте. Такой он был приятно-медово-чарующе бесподобный,какой то особенный,крепостной.... Тогда это было НОВО,а потом всё пообвыклось,запахи притупились и всё стало в порядке вещей. Короче. УЧЁБА В ДВВАИУ НАЧАЛАСЬ!!!

Запахи притупились, но в памяти остались...
Серега, дружище, так ведь не зря психологи и прочая околонаучная братия давно установили: самые устойчивые воспоминания и ассоциации вырывают из человеческой памяти именно запахи. Почему не видео и аудио ряд, а именно обонятельный - это они пока не знают. Но это так.

Ты прав : летние запахи Крепости (и ее окрестностей) несравнимы ни с чем. В памяти это как первый поцелуй. Почти...

Длинный пишет: Короче, перед заступлением мы были вздрочены, как футболисты нонешней сборной России перед матчем с Алжиром

Тезка, вот тут я с тобой не соглашусь: если бы этих орлов перед матчем с Алжиром вздрочили, как нас перед первым караулом - то уж за полуфинал Россия бы поборолась. Как минимум.

Длинный пишет: ( время стискивалось до отчаянных ладошек девушки, не пускающей тебя к ней в трусы)...

И этот человек еще называет Маврика поэтом? Да ты сам поэт - и еще какой, тезка!
(Какой, какой - эротический, какой же еще! )

Наконец-то! ПронялО! Обонятельная память проснулась!!! Отчаянные ладошки девушки на подступах к тайне вспомнились!!! Нюхать! Всем нюхать! И описывать ощущения! Как я рад, дрУги!!!

Ещё кое-что со старого сайта:

arhiv.dvvaiu.net.ru/component/kunena/6-n...t=6&Itemid=0&start=6

Очень понравились рассказы «ДВВАИУ ЕСТЬ!». Не знаю, что даже сказать нам (или мне), скорее буду говорить только за себя и от себя. Под «нами» или под «собой» я помню тех, кто был последним набором ДВВАИУ в 1991 году в то роковое для страны лето, которое было последним летом существования нашей великой Родины - СССР… Таких приключений и такой душевности я не помню… Да – сниться много, и так отчетливо, что снова переживаешь: огорчения и обиды, напряжение и детскую непосредственность свою в 16 лет, радости от редких встреч с матерью (два раза за все пребывание в Даугавпилсе) и очень большое желание выпить банку сгущенки одним махом и долго не нюхать, не видеть(!) ту ярко-оранжевую смесь в алюминиевых мисках, которую называли «мясом», то очень неспокойное и переломное время, что нас застало на нашей базе КМБ в лесу, когда офицеры шушакались между собой, а мы знали или догадывались о чем они там шепчутся…

Сейчас расскажу о последнем новогоднем карауле ДВВАИУ, то есть о ночи с 31 на 01 января 1993 года. Не знаю уж почему выбрали нашу 41 роту на эту новогоднюю ночь, по каким таким соображениям и почему наш нач. курса, кажется тогда был м-р Игорь Кислый, не проявил своей смекалки, что бы нас минула «чаша» сия… Так, кстати, наша рота постоянно отличалась тем, что когда касалось дело защитить нас от каких-либо там повинностей, то наши часто менявшиеся командиры не отличались бойкостью и изворотливостью, а спокойно вешали на нас повинности. Даже на 5-м курсе в Ставрополе, мы, как последние лохи, до самого диплома убирали территорию, дневалили, как салаги, в то время, как 31 рота этажом выше давно уже добилась того, что никто из них «на тумбочке» по ночам не дневалил, так как в этом не было необходимости и была общая этажная тумбочка на большое количество рот с разных факультетов… Но не об этом речь…
Хочу вспомнить свои ощущения от той «волшебной» новогодней ночи… Мне тогда достался пост на учебном аэродроме и вечер заступления нашего караула выпал на четверг (31 декабря 1992 года). Вообще к караульной службе относился всегда с большим вниманием и трепетом (глубоко в душе), так как понимал, что это выполнение настоящей боевой задачи, требующей внимания, собранности и уважения к оружию, в отличие от некоторых, которые допускали расхлябанность при стандартных, казалось бы манипуляциях, с затворной рамой. Если бы я такое допустил, не дай Бог, то мне бы такого не простили ни разу… Хочу заметить, что, не смотря на то, что был меньше всех по возрасту, мне никогда и никогда поблажек не давал, а напротив, складывалось такое ощущение, что только и ждали, что бы я где-то ошибся и оступился, что бы потом громко это высмеивать и злорадствовать… Злорадствовали в этой роте часто хочу сказать и не только по отношению ко мне… Были хорошие ребята-товарищи, но их было мало, и они не особо высовывали головы… Перед этим караулом не выходил из ума случай с моим кожаным поясным ремнем, который еще на первом курсе осенью я не нашел, на нашем стадионе, положив аккуратно свои вещи, как и всем было сказано, для конно-спортивного массового межфакультетного мероприятия. У меня не было выбора куда-то спрятать свои вещи и ремень, так как все делалось по команде. Была огромная толпа и наши вещи соседствовали с вещами 11 роты. Когда все закончилось, то мое сердце екнуло, в очередной раз после КМБ… Там тоже и по той же схеме мой кошелёчек с тремя рублями 50 копейками, которые я мечтал по приезду чипка потратить на мои любимые и сказочные творожные, сладкие эклерчики, которые мне просто снились в палатке по ночам, бесследно исчез из наружного кармана гимнастёрки, когда мое отделение подошло к нашим вещам после окопки и учебного боя. Но тогда был крысой точно свой ублюдок, так как других рот, кроме нашей, там просто не было. Тогда я посчитал, что бессмысленно кричать и поднимать шум, так как, мне внушили бывшие солдаты, что в армии нет слова «потерял», а есть слово «прое…л». Да, теперь спустя столько времени, понимаешь, что надо было в том жаркий день занять жесткую позицию и по горячему следу, как следователь, легко вычислить урода, который вполне возможно, не успел вытащить кошелька, да свою помятую купюру я запомнил, но что возьмешь с затравленного и уставшего от сюрпризов пацана?
Так вот, возвращаясь к ремню… Я шёл на пост со сменой караула как раз в то время, когда знал, что на посту придется задержаться со сменой, так как конец моей смены выпадал на первые минуты нового 1993 года – эта мысль, думаю занимала всех идущих рядом со мной… Смену вел разводящим наш сержант из рижского суворовского училища, который всем уже надоел своими безумными выдумками, близкими к самовнушению или шизофренией, что он «вообще-то ниндзя с правом ношения большого меча» - да, да… Прям так и говорил… Фамилия у этого сержанта была Кононов Лёха… Шел снег, а сержант Кононов все не унимался и рассказывал, что его тренер заставлял их («белых ниндз»!!! )) «сбивать над собой снежинки»… Я шёл в темноте наших улиц возле казарм 1-го факультета и старался не слушать этот бред, так как мой хороший товарищ из 40-й роты Степанов, реально имевший успехи в восточных единоборствах (о нем, его упорстве, любви к единоборствам и кумитэ я расскажу отдельной историей) мне рассказал, о том, какой этот ниндзя на самом деле «боец», как щенок «попавшийся» на его первый удар на общеучилищных соревнованиях по рукопашному бою… Меня тогда почему-то, к сожалению, во время КМБ, на эти соревнования никто не пригласил, о чем сам Степа очень жалел в наших тренировках и беседах, так как подружились мы на почве единоборств.
Я думал о майоре Боровкове и этом злосчастном ремне… Мало того, что не было никакой реакции на украденную в подразделении мою новую шинель – «мне что - надо был спать возле неё и всех шинелей на крючках?» - говорил я сам себе… Так меня поражало безжалостность и вопиющая несправедливость по отношению ко мне… «Как он мог? Я знаю, что такое педагог… Моя мама педагог заслуженный… А этот меня – пацана желторотого, вместо того, что бы посочувствовать, ругал и презирал, как равного себе мужика…», - спрашивал я себя. За что, думал я, меня было ругать, если я стал жертвой банального воровства… «Почему я шел с такими мыслями?», - спросите вы? Да потому что презрительно и жестко со мной говорил Боровков утром, когда вся рота должна была идти на общеучилищное построение, а он, заранее зная, что у меня нет ремня, даже не побеспокоился мне дать другой, а отчитывал меня и презирал на виду у всех в виде арестанта, не имеющего надлежащего вида… Не знаю, как моё сердце пережило этот позор и презрение, резкие и оскорбляющие слова целого капитана маленькому и затравленному курсантику, тогда он был еще капитан и был курсовым у Мекша. Я не знаю почему я тогда не написал рапорта об отчислении… Наверное надо было…
Я шел в этих сумерках, окруженный снежинками, мирно летящими мне на встречу и светящимися от фонарей, с автоматом за плечом и думал о том, что рано ушёл Боровков от нас куда-то там в Москву или черт его знает куда – за своей счастливой офицерской звездой. Ведь ещё неделю назад я, уже сменившись с наряда по столовой на мойке бочков, весь уставший и желавший одного – доползти до кровати, столкнулся с той, надо признаться, обидной для меня историей… Не помню уже кто, из наших, кто сменился с варочного цеха, подошёл ко мне, и что удивительно для этой нашей роты, тихо мне шепнул, что один со смены 11-й роты в варке случайно при нём повесил ремень, и он увидел, что это мой ремень с моим клеймом, и что зря тогда Боровков высмеивал меня при других офицерах и ротой, за то, что я, якобы, "потерял" ремень. Я думал: "Почему люди не верят правде, а лжи верят быстро? Почему тогда меня позорили, а ведь надо было просто поверить и дать новый ремень - это же такая мелочь..."
Я бежал тогда в столовую за мщением… Но на что меня хватило, так это на один удар под "дых" этому уроду, которого я никогда не знал до этого в жизни и больше не узнаю… Я спросил его зачем он это сделал? На что он мне ответил, что сам не знал – просто так… Чужой ремень ему понравился видите ли…
Во внутренних нагрудных карманах моей шинели мирно лежали и ждали своего часа две новогодние мандаринки, как две маленькие титьки у студентки первокурсницы, которые я припас для такого особого случая на вышке… Мне нужен был запах нового года и я его нёс с собой на пост, тайно и тихо, как летучая мышь… Когда уже оставалось минут пять до нового 1993 года я достал свои обвисшие, маленькие, даже мизерные «титьки», немного выделявшие мою грудь под шинелью и стал их чистить… В душе я начал делать сам для себя праздник, вспоминая новогодние любимые фильмы и мультики, образ «Иванушки» из «Чародеев» и тихо напевал на английском очень понравившийся мне в 9-м классе новогодний клип Пола Макартни, который я выучил для англичанки наизусть: «Once Upon Along Ago Children Searched For Treasure… » (перевод: «Однажды давным-давно дети искали сокровища…),

а вокруг меня падал то ли новогодний, то ли уже прошлогодний снег…