Боря, привет! Я так понимаю, Вера приехала в Харьков, где вы встретились, на съемки?
На пару лет раньше Вера приезжала на съемки в Днепропетровск, название фильма ты, конечно, знаешь...   

Лёша, друг! Неужели ты тоже был в неё влюблён?😊 Ох уж эти вероломные, коварные женщины! 🥲

Борис Дедолко пишет:

Лёша, друг! Неужели ты тоже был в неё влюблён?😊 Ох уж эти вероломные, коварные женщины! 🥲

В такую известную актрису пол Союза влюблены были!   
 

Боря, по кинематографу наших возлюбленных, мы с тобой не просто "ноль-ноль", а "ноль-ноль-ноль"
Моя жена, родная племянница Марии Илларионовны Зоровой -монтажёра фильма " В бой идут одни старики" ( она есть в титрах фильма).
"Баба Маня" (светлая память), как мы её все звали, родная сестра ныне здравствующего моего 88-летнего тестя, лётчика-инструктора ГВФ  Петра Илларионовича ( общий налёт 14 899 часов, в позапрошлом году пилотировал свой родной Ан-2), была человеком отнюдь не покорным режиссёрскому сценарию. На киностудии Довженко об этом знали. И если монтажёр Зорова имела своё видение, то даже маститые режиссёры к ней прислушивались. Моя супруга с малых лет ошивалась на киевской киностудии, многих киевских и московских актёров видела "живьём" в работе и не только.
Зорова, монтажировала фильмы "Миллионы Ферфакса", "В лесах под Ковелем", "В бой идут одни старики", " Дождь в чужом городе" и ещё.
Как-то раз, я спосил бабу Маню о причине того, что первая часть фильма "Дождь в чужом городе" заканчивается одной концовкой сюжета, а вторая начинается по-иному. Она рассмеялась и со своей искромётно-интригующей улыбкой ответила: " А мне не понравился тот убогий конец первой части. Режиссёр со мной согласился: так будет лучше"
Естественно, супруга жила и живёт в мире кино. Если бы она была кинокритиком, то сейчас бы составила конкуренцию многим маститым киноведам.
Но это был не только "плюс", но и "минус" в семейной жизни. Ибо виртуальная и реальная жизнь зачастую входят в противоречие. И пока мы обоюдно это не поняли, прошли и через развод, и через год разлуки и через многие непонимания.
Так что, Боря, по- моему в своём решении ты в тот "исторический период" оказался прав. А может и Господь тебе помог не стать на неправильный путь.

Советую, Боря посмотреть "Дождь в чужом городе". Он будет понятен тебе.

 
Да, Серёж! Ты абсолютно прав, Господь уберёг меня тогда. И я очень ему благодарен, потому что «настоящие»  ценности  мне стали понятны только теперь. Но  пока я к этому пришёл…
Пришлось пережить  и понять очень многое! Закончу про  это многое…

               РАДУГА

Всё хорошее в нашем подлунном мире рано или поздно заканчивается.   У меня неотвратимо надвигался очередной отпуск, а у Веры заканчивался этап съёмок в Харькове. Мы намеренно старались  не говорить  вслух  о нашей предстоящей разлуке, но эта грустная тема уже возникла - обозначилась и буквально витала в воздухе. Нам с Верой не обязательно было говорить вслух всё, потому что, как я уже писал, понимали мы друг друга с полуслова-полувзгляда. Да и нельзя быть  всегда и совсем  открытым. Сегодня, сильно и безнадёжно повзрослев,  могу дать всем женщинам один совет:  
- никогда не будьте полностью откровенны, в какой бы любви и страсти ни пребывал  мужчина, он почти всегда запоминает каждое слово, произнесённое женщиной. И, думаю, что это явление взаимно. Ведь для того чтобы оказаться сразу и одновременно «дураком, импотентом, сволочью, никому на хрен не нужным эгоистом, сумасшедшим с манией величия, развратным но, при этом, абсолютно не сексуальным»  тебе нужно  просто разово  сказать HET какой-нибудь одной женщине.
Знаю это точно, как говорится,  по некоторому собственному опыту. Наступил день расставания.  Мы с Верой, по-прежнему не обсуждали и  не комментировали  разлуку, стараясь  максимально оттянуть этот предстоящий  разговор. Впервые со времени  начала  нашего знакомства мы  больше молчали, а если и говорили, то как-то «спотыкаясь» через фразу,  и всё это выглядело очень неестественно - фальшиво.  Верочка первая  не выдержала  такого  пустословия  и с надрывом в голосе  попросила: «Боречка! Маленький мой, дорогой!  Давай опять  станем самими собой и поговорим очень серьёзно! Ведь у нас именно сейчас  всё  решается!»
То, что в тот день  решалось всё, я прекрасно понимал, но мне  очень  хотелось, чтобы Вера в этом разговоре взяла инициативу на себя. Так бывает, когда  подсознательно понимаешь, что любимая женщина мудрее, что она тебя  любит, а ты целиком и полностью доверяешь её интуиции, уму и интеллекту. Вера продолжала:
«Любимый! Никогда раньше не знала, что слова «Я тебя люблю» могут каждый раз звучать как впервые... Не встречала раньше такого человека, с которым часы пролетали бы как минуты, и с которым мне никогда не хотелось бы расставаться. Ты стал мне по-настоящему близким  и родным. Милый! Я люблю тебя и никогда в жизни никого так не любила! Я знаю, вижу и чувствую, что и ты меня очень сильно любишь! Но мы оба несвободны и обстоятельства пока  сильнее нас. Но всё можно изменить, просто нужно дать «времени время»! Ты готов изменить направление своей жизни, чтобы мы всегда были вместе? Ведь  для этого тебе нужно оставить службу, уйти из армии и перебраться в Москву».  Верочка тактично ничего не сказала о том, что ещё мне, прежде всего, нужно оставить семью и детей, но это предполагалось в «междустрочье»  изначально. Монолог любимой  был выстроен так, что мне не нужно было отвечать  ей  сразу. Во главу угла была поставлена фраза «нужно дать времени время»! 
Я молчал и мучительно думал.  Система моих ценностей тогда не могла существовать без  службы и карьеры, слишком  уж  тяжело  и выверено  я всё это  складывал. Наверное,  мысль об этом  была  написана у меня «на лбу», потому  что Вера,  заглянув в глаза, тихо попросила: «Не торопись отвечать, Боренька! Подумай хорошо!  Я тебе уже  говорила, что мы живем один раз, и у нас просто  нет права на такую ошибку, ведь она подобна маленькой смерти!»
У меня «по жизни» есть одна  характерная особенность.  Решения, почти всегда, я принимаю сразу же, оставляя время только на то, чтобы «переспать» с  этой мыслью.  В  тот раз я тоже  сразу всё решил  и уже думал про себя: «Наверное, нужно уходить  и не оглядываться. Потому, что если оглянусь, то обязательно вспомню. Вспомню, пожалею. Пожалею, вернусь. Вернусь – останусь и всё начнётся  сначала!»   Именно  так всё потом  и было, потому что я не ушёл, а долго-долго  балансировал, надеясь на чудо…
 Поздно вечером я уехал к родителям в Минск, оттуда через пару дней к жене и детям  в Даугавпилс, где они гостили у тёщи. Вера оставила мне для связи номер телефона своей  сестры, которая была посвящена в её душевные тайны.  Кстати,  мы с ней потом  даже заочно  подружились, передавая-принимая  шифровки и общаясь в режиме «Юстас-Алексу».  Я своим душеприказчиком сделал  маму и дал  Верочке телефон родителей в Минске. Буквально через  день, вечером,  Вера  мне уже позвонила.  Бодро  спросила,  как я добирался, не завёл ли в поезде «разнузданную» интрижку? Потом  рассказала о том, чем  сама занималась, и на этом её бравурность  закончилась.
- Люблю  тебя! Не могу  уже без тебя! Мы всегда должны быть  вместе! Я стала чахнуть без твоего биополя.
- Вер!  Ну давай складывать  нашу  с тобой мозаику последовательно! Мы же договорились!  Прошло всего два дня!
- Любимый! Знаю что безрассудно, но, поверь, искренне!
- И я тебя люблю, родная! Помнишь, ты говорила, что у нас всё будет хорошо?
- Борь!  Уж и не знаю теперь. Слишком много неизвестных в нашем  уравнении…
Такие телефонные разговоры  бодрости духа и оптимизма явно не добавляли. Они наоборот привносили грустные мысли о том, что не всегда, к сожалению, человек сам кузнец  своего счастья.
 Слышать   о наших отношениях это   грустное  от  жизнерадостной, целеустремленной и по-хорошему прагматичной  Веры   было тяжело. Ведь такая  проблемная любовь, когда влюблённые не вместе и далеко друг от друга, как  неизлечимая болезнь. Сначала смутно понимаешь, что с тобой происходит  что-то не так, правда, не осознавая, что именно. Потом появляются приступы любовной тоски. На них стараешься не обращать внимания, и уверяешь себя, что  всё это пройдет  само собой. А приступы становятся чаще, боль — сильнее. Начинаешь искать обезболивающие — служба, дела, друзья, алкоголь. Боль  немного утихает, но потом возвращается с удвоенной силой. Ведь обезболивающих средств от любви не существует, все вышеназванное лишь притупляет боль, не излечивая душу…  
В конце концов,  боль  становится постоянной, ты  привыкаешь  к этому  перманентному мазохистскому  состоянию  и живёшь с вечно саднящей душой.  Именно так у  нас с Верочкой  всё  и складывалось.  Дни, проведённые с ней, как вспышка молнии, словно перевернули  мою жизнь. Я  будто заново родился.  Прежней жизни не существовало. Я не помнил, что женат, забыл, что у меня есть дети. Хотелось одного - начать новую жизнь, потому что старую я не узнал.  Жена казалась абсолютно чужим человеком,  все вокруг потеряло смысл, цвет и звук. Остались  только   мёртвые  декорации…
Именно в тот самый мой отпуск у гостиницы «Латвия» в Даугавпилсе.

Однако, Боря! Сколько лет прошло, а надрыв в душе чувствуется до сих пор...