Попробую написать  сегодняшний рассказ в почти беспроигрышном жанре - про любовь!  Обычно  это всегда «проходит на ура»! «Любовь», правда в нашем рассказе будет несколько «некондиционная», но ведь всякое бывает... и такое тоже! 

     НИКВАС  ЛОВЕЛАС 

Далёкий сегодня 1985й год. В стране не на жизнь, а на смерть идёт война-перестройка с её «великой» (но в итоге бездарно проигранной) битвой за всеобщую трезвость - норму жизни. Идиотизм той перестроечной борьбы с пьянством состоял в том, что никем, ничем и нигде «ни разу» НЕЗАПРЕЩЁННУЮ водку (вино и любой другой алкоголь), за СВОИ же кровные, честно заработанные   деньги, невозможно было купить. Помните оттуда? - «Остановка винно-водочный магазин. Следующая остановка - Конец очереди в винно-водочный магазин!» Но наш брат, несознательный элемент, как пресловутая свинья, пребывающая в постоянном поиске грязи, её, то бишь, эту водку-грязь всегда и везде находила! Осенью того года мне «со товарищи» пришлось побывать на нашем ПВОшном полигоне на озере Балхаш в Казахстане. Старшим той нашей заводской команды был Николай Васильевич Храмцов, ветеран «броуновского движения» и филигранный имитатор любой кипучей деятельности. За некоторую странность подписывать абсолютно все документы непонятным сокращением своего имени и отчества, «за глаза» все звали Храмцова - НикВасом. У него даже в документах удостоверения личности была такая подпись абракадабра - НикВас!Храмцов, будучи старшим в той нашей командировке «на Озеро»,  скрупулёзнейшим образом отслеживал, фиксировал  и «закладывал» всех злостных «любителей выпить и покуролесить», поэтому «денно и нощно» был с народом, для того чтобы видеть, слышать и абсолютно ВСЁ знать! Народ, как-то, решил его разыграть и немного повеселиться, устроив постановочную театральную сценку. В один  томный вечер, после провокационной лекции нашего заводилы «артиста-юмориста»  о некоторых особенностях строения репродуктивной системы женщин стран Центральной Азии, а именно их различиях в строении первичных  и вторичных половых органов.  Этот наш лектор юморист утверждал, что, якобы,  у казашек их хозяйство расположено перпендикулярно, т.е. не вдоль, а поперёк!  Храмцов всё это внимательно, не перебивая выслушал, но в баню подглядывать (как планировали шутники) не побежал. Но и нарушителей режима и пьяниц выявлять в тот вечер он тоже не пошёл, а просто растворился в своём параллельном, потустороннем астрале-портале. Организаторы розыгрыша в своём сценарии предусмотрели и запланировали вариант того, что НикВас полезет посмотреть  в окошко женской бани, и, даже выставили оцепление на её ближних подступах, но Васильевич никогда «не искал лёгких путей» и пошёл своим, особым, «ленинским» путём. Хотя «оцепление» и уверяло потом, что видели НикВаса у бани, но это им, скорее всего, померещилась «тень отца Гамлета», или другие местные тайные страдальцы-эротоманы. Я же достоверно точно знаю, как тогда поступил Храмцов от своей хорошей знакомой Александры Ивановны Стабы. Именно к ней он обратился в тот вечер за личной (особой!) консультацией. Александра Ивановна, бригадир маляров цеха покраски, тоже была с нами в той командировке. Трижды орденоносец, замечательная труженица, хороший, разумный и светлый человек, тогда уже почти пенсионного возраста, поэтому многое не помнила, а многое и вообще не знала. Итак, ещё раз повторюсь, что в тот вечер Храмцов не пошёл вульгарно подглядывать в баню, чтобы выяснять устройство детородных органов местных аборигенш, как примитивно надеялся «оргкомитет» его розыгрыша. НикВас просто тихонько отправился к Александре Ивановне Стабе, чтобы «из первых уст» узнать о сокровенном. А поскольку в любое своё действие Николай Васильевич всегда добавлял толику пафоса и помпезности, то и со Стабой он начал разговор, как с трибуны очередного партийного съезда. Он предупредил её о строгой конфиденциальности их разговора, как коммунист коммунисту напомнил о сложной международной обстановке, происках Запада помешать нам советским людям абсолютно во всём и, перешёл непосредственно к делу (вариант – к телу). Я постараюсь максимально точно повторить то, о чём мне рассказала Александра Ивановича, но боюсь, что не смогу так образно донести её малоросский разговорный колорит и искромётность выражений. Но, всё-таки, попытаюсь. Итак…                  -«Александра Ивановна! В нашем микроколлективе, за нашими спинами (?), собираются люди, болтая, при этом, непотребную чушь и ерунду. Они говорят, что местные женщины (пауза) - совсем другие!»                     «Як это други?»                  «Ну, в смысле, что внутри они устроены совсем по-другому!»
«Ни, Николаю Васыльевичу!  Уси бабы одинаковы!»
«А вот кое-кто говорит, что казахские женщины отличаются другим телосложением.»                  «Та е тут и худи, и товсти, уси ведь ризны! Ви ж сами бачите!»
НикВас стал немного нервничать и заговорил конкретнее.      
«Александра Ивановна, вы здесь «на Озере» в баню ходили?»
Стаба насторожилась, уж больно необычные и конкретные вопросы задавал Храмцов»
«Була, пару разив…А шо?»«Вы голых казахских женщин там видели»
«Звычайно бачила, а шо такэ?»
НикВас нервничал всё больше и больше. И хотя ему, «по-жизни», вообще было абсолютно несвойственно стесняться, но следующий свой вопрос он задал явно смущаясь:
«А правда ли, что половые органы казашек расположены не вдоль, а поперёк?»    
«Яки таки половы органи поперёк??!!»                      
«Ну, здесь. Ниже пояса»    
И Храмцов показал рукой где. Александра Ивановна была простая, но неглупая женщина. До неё стало доходить, что НикВаса разыграли, как дурака, а он никак в это не может «въехать». И тогда она ему очень мудро намекнула, чтобы тот, наконец, «вкурил эту шутку юмора»:          
 «Та ни, Николае Васильевичу! У них там
так само як у усих баб! А як бы воны на кониках  та верблюдах скакалы, колы гэта поперёк було! Воно ж им мешало бы!»
НикВас всё понял (в плане розыгрыша) и сразу же ретировался, вернувшись из своего анатомического театра-астрала в окружающую действительность. Посмеялись мы с ней над этим случаем тогда знатно…Со Стабой мы много раз, по-дружески, общались на заводе в Краматорске, когда я принимал покраску машин её бригадой. НикВаса она слегка недолюбливала за его вселенское занудство и абсолютно слабые (никакущие) инженерные знания, а мне она искренне симпатизировала, часто приговаривая: «Эх! Борис Евгеньевич! Попался бы ты мне в молодости на танцах! Живым бы не ушёл! Мне таких гвардейцев как ты и троих, порой, не хватало!» Сомнительный, конечно, это был аргумент-комплимент, но он заставлял меня серьёзно задуматься о высокой степени самоотдачи нашей «старой гвардии»! Правда, я сильно подозреваю, что эту высокую «самоотдачу» она бы со мной не только в танцах реализовывала, поэтому, наверняка, «живым, наверное точно бы, не ушёл»! Ещё от Стабы я узнал, что почти все женщины на заводе звали Храмцова - человек «аГдезия». Именно так, вместо правильного технического термина «аДгезия» он называл степень сцепляемости краски с поверхностью материала. Но женщины его так звали не за неправильное произношение термина, а больше за то, что очень уж он любил «сцепляться» с некоторыми разбитными и доступными тётками с низкой социальной ответственностью. В мою бытность эта его боевая молодость уже на заводе  не обсуждалось, а вот лет за десять до меня случился у Васильевича нехороший казус по этому поводу. Как-то одна из наиболее усердно им «окучиваемых» работниц  цеха, «целомудренно» вздыхая и краснея, незаметно шепнула НикВасу: «Приходи сегодня вечером, мой  уезжает в командировку!» Храмцов в полной готовности и любовной неге, прилетает к женщине на крыльях своего порочного желания. Правда прилетает туда без цветов и шампанского, рассудив из патологической жадности, что они с ней, всё-таки, ещё недостаточно близко знакомы! Это его в конечном итоге и спасло потом от более тяжёлых травм и сопутствующих переломов. Не успел НикВас снять свои штиблеты, как вернулся муж, не сумевший сесть в поезд, из-за полного отсутствия билетов. В Краматорске поезда останавливались на две-три минуты, поэтому уехать всегда было проблематично. Муж этой порочной нимфоманки тоже работал в нашем спецпроизводстве и Храмцова знал как облупленного, сильно его при этом, недолюбливая за вредность и занудство. Оценив ситуацию и «три раза» офигев, обманутый муж голосом Отелло с металлом спросил, «что Храмцов делает в его доме»? Жена, «на ту беду», нервно озвучила ему свою версию, что НикВасу срочно нужно было позвонить (О времена! Безмобильнотелефонные!). Храмцов трусливо, по-английски, ни с кем не попрощавшись, решил убегать. Наш Отелло еле  успел слегка помассировать НикВасу простату, дав  вдогонку такого мощного «пендаля», что оторвал у себя на ботинке подошву. Затем он вернулся к разговору с женой: «Позвонить, говоришь, приходил? Ну, ну…» После этого он вышел из квартиры, а через пару минут дома зазвонил телефон. Жена снимает трубку, а из неё зловещий голос супруга: «Значит, говоришь, позвонить приходил? Ну, молись, Дездемона!» Муж вышел из подъезда, а жили они на первом этаже, и позвонил из двухкопеечного автомата на двери этого же подъезда, проверив, работает ли тот. Автомат работал… Дамочка эта, почти сразу же, с мужем развелась и с завода уволилась, не сумев пережить такого жгучего позора мордобоя мужа. А вот наш «премудрый пескарь» и «человек в футляре»,  даже не застрелился красиво по-мужски и офицерски, а продолжил своё пенно-пустопорожнее коптение неба, но, правда, ушёл, при этом, ещё глубже в тину. Мужа своей несостоявшейся любовницы он, после этого, всегда обходил аж за три версты!  Бережёного Бог бережёт, а небережёного -  обманутый муж стережёт?

О  ПОЛЬЗЕ  ЯЗЫКОЗНАНИЯ 

 Летит сын после летних каникул из Москвы к себе на юг Апеннинского полуострова. В Милане пересадка. Глеб зарегистрировался на свой рейс, сел напротив табло информации и добросовестно ждёт посадку, слушая одним наушником своих любимых «Imagine Dragons», а второй снят и висит на плече, чтобы не дай бог не пропустить голосовые объявления. Все мы знаем, какие форс-мажоры иногда случаются в аэропортах, поэтому успокаиваемся уже только в самолёте, пристегнув ремни безопасности перед взлётом. Вот и у меня сын такой обязательный, что  панически боится отстать от рейса и поэтому соблюдает все необходимые меры предосторожности.
Ждёт Глеб свою посадку, слушает объявления. Напротив него устраиваются парень с девушкой, громко между собой разговаривая. Причём говорят по-русски, густо пересыпая речь матом и никого, при этом,, не стесняясь. Это одна из традиционных ошибок наших россиян за границей, когда им кажется, что русский язык сродни экзотическому «суахили» и их абсолютно никто вокруг не понимает. Ребята уселись в кресла и с ходу принялись обсуждать внешний вид  моего сына.
- Посмотри какая у этого придурка идиотская майка!?
- Да, уж! Бля! Не комильфо! Интересно в каком хлеву он вырос?
- Слушай! Ну, а скажи мне, как можно набить себе такую уродскую татуху?
- Вот уж, действительно, дебил  ГЕЙРОПАвский!
- Ну, почему они тут все такие ущербные? С виду, вроде, нормальный парень, а на самом деле… ЧМО, и вообще, непонятно, что!
Сын уже собрался внести ясность и объяснить этим безаппеляционным «квасным патриотам»  «Who is who?», но у него вдруг зазвонил телефон. Глеб поговорил с товарищем по команде из Боснии на английском. Тот ещё слабо знал итальянский, но абсолютно бегло говорит «на языке Вильяма, понимаете ли нашего Шекспира». Только они с ним переговорили, телефон снова зазвонил. На связь пробивался мэнеджер его клуба, который собирался встретить сына в аэропорту Ламеции -Терме. Говорили они, естественно, уже на итальянском. В довершении всего после перезвонила моя жена и сын с ней говорил на родном русском: «Да, мама! Я нормально долетел, жду уже посадку на Ламецию!»
Парень с девушкой конкретно прифигели и она, подумав напряжённо пару-тройку секунд, громко шепнула  своему спутнику: «Слушай! А этот парень, вроде бы, немного по-русски понимает?»
Уважаемые друзья! Учите языки аборигенов куда бы Вас не забросила судьба! Поверьте, всегда может пригодиться…

О ПОЛЬЗЕ И ВРЕДЕ ЯЗЫКОЗНАНИЯ

“– Прозт!
– Прозит! Вы мекленбуржец?
– Да. Как вы узнали?
– По «прозт». Все северяне экономят на гласных.
– Это верно! “. ©
/ из диалога в поезде Штирлица и генерала/



Иностранный язык дело с одной стороны полезное, а с другой - опасное.

Будучи курсантом, я как-то обратился к нашей преподаватильнице английского Зое Григорьевне с вопросом почему нам, кроме "допроса военнопленного", не преподают английский разговорный, а только технические переводы из ГДР-овских и западных авиационных журналов.
Она отрезала: "А вам этого не надо!"
На третьем курсе я приватно обратился к ней с просьбой помочь перевести текст композиции "Shady Lady" британской группы "Uriah Heep". Но, едва взглянув на тщательно мной переписанный с конверта пластинки текст песни, она выгнала меня из аудитории. Ну, откуда же я мог знать, что название песни, переведённое мной с помощью советских англо-русских словарей, как "Ветренная женщина", на самом деле переводится как "Шлюха"?
Тем не менее, на экзамене получил "отлично". Зоя Григорьевна была женщиной справедливой и понимающей.

Будучи на оперативной работе, служил вместе с бывшим выпускником-краснодипломником Московского высшего командного общевойскового училища Алексеем А. Как известно, это училище было главной кузницей советских командных кадров. Алексей, коренной москвич, потомственный кадровый военный в нескольких поколениях, знал английский в совершенстве: с детства разговаривал со своей бабушкой исключительно на рабочем языке британского парламента, обучаясь в военном училише, совершенствовал языкознание на факультативных занятиях. Прибыв в ЗабВО раз в неделю ездил в Читу на какие-то платные курсы английского дабы не утратить языковую практику. Уровень его знаний позволял ему синхронно переводить англоязычные передачи Би-Би-Си и Радио Австралии, шедшие на коротких волнах, в чём я мог убедиться лично. А переводчик-синхронист это «высший пилотаж» в этой области. За знание европейских иностранных языков в «конторе глубокого бурения» доплачивалось 10% к ежемесячному денежному довольствию ( за знание восточных языков – 20%). Для получения надбавки раз в год надо было ездить в Хабаровск, где «сдавать» зачёт московским экзаменаторам-языковедам. Требования к знанию английского были просто запредельными. Редко кому удавалось получить и подтвердить обоснованность получения этой денежной надбавки. Алексей всегда «сдавал язык» без проблем.

Понятно, что он не надолго задержался в краю сопок и цветущего багульника, поступив в Краснознаменный Институт имени Андропова. Как мне тогда казалось, с его-то уровнем знания английского всё будет «ОК!». Но не тут-то было. Следуя из отпуска через Москву в Читу как-то случился у меня 20-часовой перерыв между рейсами. Позвонил из Внуково Алексею и он пригласил меня заехать к нему в гости, пообщаться. В разговоре за «рюмкой чая» с удивлением узнал, что Лёшу, после входных тестов, определили в испаноязычную группу. «Ваш разговорный английский безобразно и непоправимо испорчен! Будете учить испанский» - таков был окончательный вердикт комиссии «КАИ».

Много лет позже я понял почему у большинства советских разведчиков-нелегалов легенда составлялась так, чтобы в «биографии» значилось скандинавское происхождение. Русский акцент в произношении неискореним, но его частично можно объяснить похожим акцентом коренных обитателей Скандинавии. Однако, до сих пор не могу понять: как Герой Советского Союза Николай Кузнецов ( «Пауль Зиберт») мог общаться на чистейшем берлинском немецком, получив первые языковые познания от немца Поволжья. Не всякий немец Германии поймёт диалект "плаутдич-фройнде", сохранившийся со времён немецких переселенцев  времён империатрицы Екатерины Второй.  Видимо не зря посвящённая Н.И.Кузнецову  книга в серии ЖЗЛ называлась «Легенда советской разведки». Именно «легенда»…

Ну, а теперь о собственном печальном опыте изучения английского.
Началось это в декабре 1988 года в авиагарнизоне «Чиндант» (ст. Борзя, Читинской области), а в 1991 году едва не закончилось крушением всех надежд «замениться» после 10-летнего срока из Заб ВО на малую родину.
Во втором по величине городе Читинской области Борзе на то время воинских частей было на порядок больше, чем всех гражданских предприятий: штаб 36 общевойсковой армии, «голубая дивизия» (правда, «краснопогонная» ), отдельно расположенный авиагарнизон ( 101 орап и 189 апиб) и море частей обеспечения. Из оперативных работников в авиагарнизоне был мой ровесник Саша Кравченко да я. Приходилось не только заниматься своим функционалом, но и быть миллиционером, участвовать в разборе семейных драк и потасовок с местными на еженедельных танцах в клубе. Короче говоря, работы нам двоим хватало. Мы с Саней дружили, вместе отмечали праздники, охотились тропя по первоснегу зайца-талая и лис. Саня заочно учился в Иркутском университете, где ему во время очередной сессии давали задания по переводу каких-то статей ( на выбор) из англоязычных газет. Приобрести их можно было в Иркутске или Чите в одном-двух киосках «Союзпечать», да и то гражданские студенты вмиг разбирали легкопереводимую «Moscow News», оставляя неудачникам британскую коммунистическую «Morning Star», а уж совсем отъявленным лентяям - американскую коммунистическую «Daily World».
Вернувшись с очередной сессии, Саня привёз именно последнюю, где в языковых «американизмах» не всякий англичанин разберётся, а не то что он или я. Не мог я отказать ему в помощи, ибо понимал: английский или индийский для Сашки языки одинаковые. Их оба он не знал от слова «никак».

На ту беду из дивизионного отдела, что в гарнизоне «Степь», заявился к нам с двухдневной проверкой наш непосредственный начальник Жадяев Виктор Андреевич. Оставлять ночевать шефа в офицерской гостинице, хоть и в холодном генеральском люксе, было стыдно. Я на то время холостяковал и предложил Андреевичу переночевать у меня, благо вторая комната была свободной. К сожалению, убрать со стола словари и «Daily World» не успел.

Увидев иностранную газету, словари и почёрканные листы с переводом редакционной статьи о палестинском сопротивлении, шеф удивлённо посмотрел и задал соответствующий вопрос о цели моего интереса к англоязычной прессе. Ну, не мог же я рассказать ему о том, что перевожу для коллеги-заочника, что второй день как упёрся в незнакомое слово «intifada», на которой строится вся публикация и что этого слова нет в словаре-двухтомнике. Ответил, что совершенствую свои знания английского. Начальник многозначительно улыбнулся…
Весной 1991 года я уже служил в Чите, готовясь к замене из отдалённого региона. И тут меня вызывают в кадровый аппарат для рутинного ознакомления с личным делом и постановки недостающих подписей об ознакомлении с характеристиками. Читаю характеристику, написанную Жадяевым. По тексту всё хорошо, но ввернул он таки фразу: «Самостоятельно изучает английский язык», а какая-то гнида подчеркнула эти слова жирным красным карандашом. Опять последовали вопросы, на которые пришлось отвечать, как оно было на самом деле. А уж какая справка о беседе со мной легла в 5-ю часть личного дела я так и не узнал, да и не узнаю до конца моих дней. В этой части, в отдельной папке-вкладыше, сосредоточены документы спецпроверки сотрудника, материалы на него (в том числе компрометирующего характера и полученные агентурным путём). Знакомить сотрудника с её содержанием запрещено категорически. Но, слава Богу, всё обошлось. Хоть и с невероятными приключениями, но замениться для дальнейшего прохождения службы на малой родине мне удалось.

…. И тогда я вспомнил слова, сказанные мне на 2 курсе ДВВАИУ преподавательницей английского Зоей Григорьевной. А вот фамилию её, увы, не помню... Скрилёз

Борис! 
Немного разверну тему.
Как известно, 11 рота выпуска 1980 года, все 5 лет жила в крепости в казарме. Не было ли это наказанием со стороны командования училища, а возможно и со стороны командования 1-го факультета за состояние дисциплины в роте? 12 рота тоже жила 5 лет в казарме?

По военной приемке вопрос? 
Военная приемка вживается в предприятие, живет его жизнью. Начальник военной приемки вынужден (обязан) дружить с директором завода, замами и т.д. Совместные праздники, юбилеи, дни рожденья, рыбалки, охота, квартиры ...
Как в этой ситуации проявлять принципиальность в приемке? Ведь могут попросить помочь заводу? Принять. А потом доделаем, доработаем в войсках?
Но за серьезные рекламации из войск можно слететь с должности?
Где тут та грань служебной дружбы, за которой ты становишься зависимо-несамостоятельным в принятии решений. А в 90-е годы могли и просто конверт по итогам года занести?

 

Боря привет! Оценил современное фото, где Глеб у зигзагообразной сплошной. Чисто английский юмор!

Немного в продолжение «языковой темы».

Летом 2006 года, будучи в Риге, был приглашён выпускником ДВВАИУ Сашей Халковским и его товарищем-однокурсником по ДВВАИУ - офицером рижской полиции по имени Андрис на песенный фестиваль « Новая Волна», проходивший на то время в Юрмале. По дороге в Юрмалу приходилось тащиться в автомобильных пробках, но Андрис, встретивший нас на подъезде мгновенно решил все наши проблемы. Мигалка, ксива и «зелёная дорога» через платный ( для нас – бесплпатный) въезд , плюс свободная стоянка у пансионата отдыха латвийской полиции. А дальше – пешеходная зона вплоть до набережной, где проходил фестиваль и десятки кафешек-ресторанчиков с ценами, растущими по мере приближения к морскому берегу. Дабы не переплачивать «после», Андрис предложил купить спиртное «до». На всю компанию из нас с Сашей и пяти полисменов в гражданском, купили 2 литровых бутылки водки «Кремлёвская». Надо сказать, что этот, явно контрафактный напиток лихих 90-х, у нас в Украине давно не продавался и я был немало удивлён, что увидел его, купленным в юрмальской кафешке. И спросил кратко, по-латышски: «Крутка?» ( если не ошибаюсь « Tas ir vils?»). Эту фразу я почерпнул из пародии на сцену из к/ф «Брат-2» в латышском переводе, где персонаж в исполнении Виктора Сухорукова пытается выпить алкоголь в публичном месте и вступает в конфликт с американским полицейским.
Насколько же было удивление латвийских стражей порядка, когда они от приезжего, по их словам «хохла», услышали сленговое слово, малораспространенное за пределами Латвийской республики. «Крутка» - водка, «гаражного» разлива. Посмеялись вместе и дружно, а потом засели за столиком открытой площадки у нормальной кафешки и, под доносящуюся со сцены музыку и хорошую закуску, приговорили принесённый алкоголь. Кстати, водка оказалась вполне хорошей и даже вкусной.

ОТВЕТ МАЙКЛУ:

Михаил, добрый вечер! 
Нет, наше пятилетнее проживание на казарменном положении (и 11ой, и 12ой рот 1980 года выпуска) не  было наказанием за плохую дисциплину. Скорее из-за полного отсутствия финансирования на это дело!  Более того, наши младшие побратимы -13ая и 14ая рота 1981 года выпуска тоже жили в казарме все пять лет.  Насчёт 15ой роты 1982го года не скажу, Алексей Евгеньевич Беликов (Лёлик) подскажет, он у нас выпускник 15ой. 
   Насчёт «балансирования» Начальника Военной приёмки, ты, Михаил абсолютно прав! Тонкое и не всегда благодарное дело! Мой Шеф в Краматорске нашёл нужный «баланс» и всегда очень достойно себя вёл. Его приемник (я уже учился в академии, но хорошо его знал), погнался «за всеми зайцами сразу» и наработки Шефа «подрастерял-похерил». Я общался с друзьями-офицерами из своей Краматорской приёмки. Жаловались, что новый шеф ничего не решал уже. Ни с квартирами, ни с чем другим тоже. У меня в Красноярске, из пяти вновьприбывших офицеров квартиры все получили втечение двух-трёх месяцев. Один даже «с поезда». Тут очень важна «золотая середина» - дружи с ними (с заводчанами), рыбачь, гуляй, пей, но «дело разумей»! Я когда уезжал из Красноярска в Минск, после развала СССР, то завод в лице директората, мне устроил «банкет-проводы», гуляли всю ночь. И это при том, что я им никогда «не продавался»! Пару раз подписал акты приёмки продукции по команде своих генералов-начальников из Москвы! Но с ними принципиальничать - себе дороже! Альтернатива - увольнение нахрен, или дальнейшая служба в Биробиджане!😊
Как то так…