ДВВАИУ ЕСТЬ!!! Это вместо приветствия. Борис уже тогда увидел во мне Покати-Горошка, а ведь похож на него я стал гораздо позже. По поводу Галкина могу ошибаться, но по-моему он был на 16-й кафедре у Игошина. А вот розовощёким капитаном с 15-й кафедры на мой взгляд мог быть тогда капитан Тимошенко, которого как раз именно Борис "окрестил" ВЭМИНДОПом.

Сергей Николаевич! Воистину, ДВВАИУ ЕСТЬ!
И отчасти (во многом?) благодаря тебе!
Серёж! Ты «розовощёкость» капитана Галкина (а он таки был с 15ой кафедры!) перепутал с «улыбчивостью» капитана Тимошенко с 17ой! Прозвище ВМИНДОП (необидное, надеюсь?) действительно ему «прицепил» я.
У него была привычка укорачивать-сокращать на лекциях специальные термины. ВМИНДОП означало скорость (V) минимально (мин) допустимая (доп). Такие его сокращения, в сочетании с улыбчивастью, учтивостью и искренней воспитанностью, а также слегка восточной раскосостью глаз, придавали ему что-то японо-китайское. Я сначала назвал его САМУРАЙ, но ВМИНДОП подошёл больше и насовсем! У меня с ним на зачёте по НИАС произошёл анекдотичный случай. Сейчас я тороплюсь забрать машину из ремонта, она у меня «умерла-утонула» в результате нашего Крымского урагана-потопа, а вечерком, обязательно, расскажу!
Лёлик! Хиля! К БАРЬЕРУ!

Борис Дедолко пишет: Лёш! Абсолютно уверен, что это был капитан Галкин! Пятнадцатая кафедра, полковника Боцмана, «теория реактивных двигателей». Розовощёкий. такой, статный, умный и … игроман…

Не, Борь, не Галкин.
Галкина я прекрасно помню - ты прав, он был на 15 кафедре полковника Боцмана (ТАД - теория авиационных двигателей).
И был он действительно розовощекий, я бы даже сказал, он был щекастый - потому что комплекция у него была солидная - именно не толстый, но плотный.
Вот на 14 кафедре был еще один в то время капитан (впоследствии подполковник) - капитан Стефанев (окончание именно "ев", о не "ов"), так у него комплекция была еще солиднее, что послужило поводом для не очень корректного прозвища "Пельмень". А мужик был хороший, принимал у нас экзамен по дурноватой такой науке под названием "Динамика полета" с многоэтажными формулами, немыслимыми для запоминания...
(Да простят нас наши преподаватели за не всегда благозвучные прозвища, данные им каким-нибудь умником-курсантом - но так было во все времена в школярской воинской среде, начиная от первых юнкерских училищ.)

И кстати, упомянутый тобой и Сергеем Тимошенко - "Вэминдоп", тоже, насколько помню, был с 14 кафедры - "Аэродинамика и динамика полета"?
Но тут я утверждать не буду, важно, что прозвище, которое прицепил ему Борис, прижилось, и у нас он тоже проходил под этим ником.

Да, так вот мой капитан - ну, в смысле капитан из моего воспоминания про преферанс, был не Галкин, хотя тоже был с 15 кафедры, но высокий, статный. Это я помню, а вот фамилию его запамятовал, увы...

Боря, но если ты с Галкиным лежал в санчасти и выиграл у него в карты курицу (кстати, во что именно играли?), то я могу похвастаться большим, если можно так сказать, "достижением".
Думаю, можно рассекретить за давностью лет - мы с Галкиным (я и парочка моих курсантских друзей) вместе выпивали в подвальчике-пивбаре на Гоголя, будучи в гражданке в увольнении. (Я об этом случае раньше упоминал, не называя фамилии.)
Было это уже к концу нашего пятого курса (когда вы, наши старшие братья из 11-й роты, были уже второй год в войсках лейтенантами), так что думаю, нашего преподавателя никто за такую вольность не осудит.

Привет, Алексей Евгеньевич! Привет, дружище! Искренне рад общению! С Галкиным в санчасти играли в «секу», но не в общей палате (чтобы свидетелей не было), а в одном из процедурных кабинетов. Партнёр был конкретно зависимым «лудоманом» и очень «азартным Парамошей», но курица, принесённая ему из жилой зоны женой, всё равно стала моей. Кстати, сначала играли на щелчки. А потом мне стало как-то стыдно и немного неудобно щелкать своего преподавателя, офицера и члена КПСС (тем более я тогда был только кандидатом в эти члены) по лбу и я предложил сыграть на деньги, надеясь «срубить халяву». Из денег были только продукты его продуктовой передачи.
Кстати, азам «секи», «храпа» и «трыньки» я научился у Сергея Николаевича (Серёж! Молчу!), который у нас был известным (в узких кругах!) игроком в азартные игры!
Обещанный мной с утра рассказ про «ВЭМИНДОПА»:

ПРО ДВОЙКИ

Хоть и говорят, что «от знаний ещё никто не умирал», но меня со школьной скамьи всегда настораживал скелет в кабинете биологии. Поэтому я никогда особо не числился в отличниках, кроме начальной школы, но и горьким двоечником тоже не был. Двойки на экзаменах в военном училище получал два раза, и то отнюдь не за плохие знания, а, скорее, в назидание и чтобы другим неповадно было. Академию закончил вообще без нареканий, двойки получать уже было стыдно перед детьми.
Первый раз двойку в военном училище мне поставил полковник Тарасенко Василий Маркович (Царство Небесное, Учитель с самой большой буквы). Беру билет, вроде всё знаю, спокойно готовлюсь, выхожу отвечать, а не тут-то было! Василий Маркович быстро и, главное, филигранно, делает из меня полного идиота по своей дисциплине «Динамика полёта и боевое маневрирование», ставит двойку и, как заправский пикадор, отдавая зачётку, добивает фразой: «Здороваться нужно, товарищ курсант, когда гуляете в самоходе «по гражданке» в компании девушек!»
И уже обращаясь ко всем присутствующим в аудитории, говорит: «И девушки, я вам доложу - у него были очень даже ничего!» (Подсластил, так сказать, пилюлю!) Экзамен я ему пересдал через пару дней на «четыре» и навсегда перестал после этого «стесняться» здороваться с офицерами, будучи в запрещённой гражданской форме одежды.
Тактику истребительной авиации ПВО у нас в училище вёл полковник Сенчило - настоящий мужик, боевой лётчик, всю службу до училища отлетавший на истребителях. Как мне помнится, летал он ещё на забытых сегодня Як-25ых. Довелось ему однажды даже «пролететь» через радиоактивное облако над эпицентром ядерного взрыва на Новой Земле. С шутками и прибаутками рассказывал нам, как летел, как потом проходил реабилитацию в санатории.
Честь и хвала, почёт и уважение таким людям. Благодаря им и боялись нас всегда супостаты. А нам он искренне признался, что весьма и весьма неприятно ему было лететь в этом самом облаке...
Был у полковника Сенчило маленький дефект дикции, он иногда начинал немного заикаться, «спотыкаясь» о первую букву слова и многократно её повторял, даже в своей фамилии. Мы это заметили сразу же, на первом занятии, когда он представился и назвался. Или мог ещё сказать, например, так: «Летел-летел, но не дотянул до полосы! Всё, отьел х-х-х-харчишки!»
Лекции он читал интересно, всегда весело и озорнО. Поэтому его внимательно слушали, ничем не отвлекаясь. От Сенчило мы, например, узнали, что самолёт В-52 (Стратофортресс) в ПВО называют «кормилец», потому как гипотетически его могли «сбить» абсолютно все наши авиационные комплексы перехвата. Вот у этого самого В-52 тогда были на вооружении управляемые реактивные снаряды «СРЭМ». Он пару раз назвал этот боеприпас и, с чьей-то лёгкой руки получил прозвище «СРЭМ», потому что о первую «С» этого слова он «споткнулся» и стал заметно заикаться.
Правда, он об этом своём прозвище до поры, до времени не догадывался и не знал, пока я его «любезно» не просветил.
Стоим с друзьями перед экзаменом по тактике в курилке, и я, как обычно, веселю, подбадриваю народ, через слово вворачивая «СРЭМ» в контексте прозвища преподавателя. И вдруг замечаю, что никто уже давно не смеётся, а глаза у некоторых друзей как блюдца! Оборачиваюсь и вижу Сенчило, который стоит за моей спиной, слушает и нервно курит. Докурил и говорит: «Пошли, Дедолко-балаболка, мне сдавать будешь!» Получил я в тот раз, конечно же, абсолютно законные (за язык!) два балла. «Не болтай!» хороший, мудрый и всегда актуальный лозунг.
И ещё один случай, когда чудом обошлось без двойки. Сдавал я как-то зачёт с оценкой по Наставлению Инженерно Авиационной Службе. Преподаватель, молодой капитан, доброжелательный и улыбчивый, билет лёгкий, в общем - всё класс, «мечта поэта» и сачковитого курсанта.
Кстати, мы этого «препода» за улыбчивость и слегка восточную внешность, а ещё за его любовь к самым неожиданным сокращениям слов во время лекций прозвали «ВЭ МИН ДОП» (именно так он называл минимально допустимую скорость полёта).
В общем, на билет я ответил уверенно, ему понравилось, и он со своей традиционной улыбкой спрашивает: «Молодец, товарищ курсант! Очень даже хорошо! Ну, а на пять тянуть будете?»
«Конечно!» - не задумываясь отвечаю я, ведь четвёрка, получается, у меня уже была в кармане?!
Во мне, похоже, тогда проснулись амбиции — это когда идёшь на экзамен, думаешь, что знаешь на два, а когда получаешь четыре, думаешь - можно ведь и пять получить!?
ВЭ МИН ДОП задаёт мне дополнительный вопрос. Я на нём сильно «заплываю». Он (уже меньше улыбаясь) спрашивает «Ну, а на четыре будете тянуть?»
«Нет, ставьте три!» - ответил я, вовремя вспомнив, что от великого до смешного как раз ровно один шаг. Получил я тогда свои три балла и очень переживал, что пожадничал.
Сегодня, с высоты прожитых лет, вспоминая учёбу в обоих своих ВВУЗах,
я очень хорошо понимаю, как был прав Ленин с лозунгом: «Учиться, учиться и ещё раз учиться!».
Ведь согласитесь, что это гораздо лучше, чем:
«Работать, работать, работать…

t.me/sylibkoiobovsem

Ну, про двойки, так про двойки.
Тоже тогда вспомню свой старый рассказ про то, как наше классное отделение сдавало экзамен по Теоретической механике.
Как все хорошо начиналось, и как печально закончилось...

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ МЕХАНИКИ

Экзаменов за пять лет учебы мы сдали немало. Но мне особенно запомнился один, где главным героем стал небезызвестный преподаватель Паша Кевиш (так уж мы его фамильярно за глаза называли) со своей теоретической механикой. Сугубо гражданский был человек, на лекциях иногда удавалось и покемарить, а вот экзамена все боялись как огня, потому как наука все ж таки фундаментальная и запутанная, из той же оперы, что и сопромат.
Подготовиться наше классное отделение решило основательно. Через Феликса Василевского достали билеты с готовыми ответами и решенными задачами к каждому. (Нам повезло - Феликс оказался дальним родственником Кевиша и на правах родни пошустрил на кафедре, не поставив, впрочем, строгого Кевиша в известность). Билетов было 27 - и нас 27 человек в отделении. Поэтому каждому в соответствии с его порядковым номером по списку предписано было написать подробнейшую шпаргалку в шести экземплярах. Почему в шести? Да потому что пять человек с полным комплектом на 27 билетов сразу заходят и готовятся к ответу, а шестой у двери в боевой в готовности. Выходит первый и передает следующему, шестой в это время заходит, и так далее.
Кроме того, решили еще подстраховаться - достали где-то пару пачек сигарет «Кент» и несколько бутылок редкой в то время (1979 год!) пепси- колы… Ну, и кто после такой фундаментальной подготовки будет учить билеты? Экзамен обещал пройти, как по маслу. Однако судьба посмеялась над нами. Хотя одному из нас все же невероятно повезло. Но по-порядку.
Очередность захода мы обычно разыгрывали - тянули из шапки бумажки с номерами, а потом, если кто хотел - менялся. Мне опять достался номер первый. «Опять» - потому что по списку в классном журнале был я первый, и при подготовке «бомб» написал шесть раз именно первый билет. Ну и заходить выпало первым. Захожу, тяну. Угадайте с первого раза, какой билет мне попался? Больше в жизни такого везения не было! Я не помнил себя от радости – билет номер ОДИН! Конечно, я знал его назубок. На этом, правда, мои познания в термехе и заканчивались, но это уже не имело никакого значения. Оттарабанил я свой первый билет как отче наш, получил свою законную «пятерку» - почин для остальных есть! Однако на этом лимит везения для нашего классного отделения был исчерпан.
Это мне не нужно было при подготовке к ответу доставать «шпоры», а другие попались почти сразу. И пошло – поехало… Короче, покуривает Паша Кевиш наш заботливо припасенный «Кент», попивает холодное пепси и, ничтоже сумняшеся, без малейшего зазрения совести, ставит нашим «бананы». Урожай собрали знатный - аж 12 штук огребли! Такой почти пятидесятипроцентной результативности, пожалуй, больше и не припомню.
Самое интересное, что и Фел свой «банан» получил от родственничка - принципиальным преподавателем оказался Паша Кевиш.

lelik пишет: Вот на 14 кафедре был еще один в то время капитан (впоследствии подполковник) - капитан Стефанев (окончание именно "ев", о не "ов"), так у него комплекция была еще солиднее, что послужило поводом для не очень корректного прозвища "Пельмень". А мужик был хороший, принимал у нас экзамен по дурноватой такой науке под названием "Динамика полета" с многоэтажными формулами, немыслимыми для запоминания...

По-моему, он бы Стефанив! Фамилия западноукраинская.