Великая Отечественная война: июньская катастрофа глазами...

6-й мехкорпус продолжение


Белов Е.Е. - командир 14-го танкового полка, 7-я танковая дивизия, 6-й механизированный корпус, Западный фронт

Белов Е. Сыны Отчизны. – М. : Политиздат, 1966.



Книгу Е.Е.Белова было бы интересно полистать, но в электронном виде она отсутствует.




Жуков Г.К. - начальник Генерального штаба РККА




Рано утром 26 июня генерал Н. Ф. Ватутин сообщил мне на командный пункт в Тернополь:
— Дела в Прибалтике и Белоруссии сложились крайне неблагоприятно,

Каждый военачальник, допустивший неправильные действия, не имеет морального права уходить от ответственности и ссылаться на вышестоящих. Войска и их командиры в любой обстановке в соответствии с уставом должны всегда быть готовыми выполнить боевую задачу. Однако накануне войны, даже в ночь на 22 июня, в некоторых случаях командиры соединений и объединений, входивших в эшелон прикрытия границы, до самого последнего момента ждали указания свыше и не держали части в надлежащей боевой готовности, хотя по ту сторону границы был уже слышен шум моторов и лязг гусениц.

Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов.
Вполне закономерно возникает вопрос: почему Главное Командование и командование фронтами так неосмотрительно руководили войсками в начале войны? Считаю, что во всем этом сказывалось отсутствие у всех нас тогда достаточного опыта руководства войсками в сложной обстановке больших ожесточенных сражений, разыгравшихся на огромном пространстве.

Следует указать и еще на одну ошибку, допущенную Главным Командованием и Генштабом, о которой я уже частично говорил. Речь идет о контрнаступлении согласно директиве № 3.
Ставя задачу на контрнаступление, Ставка Главного Командования не знала реальной обстановки, сложившейся к исходу 22 июня. Не знало действительного положения дел и командование фронтов. В своем решении Главное Командование исходило не из анализа реальной обстановки и обоснованных расчетов, а из интуиции и стремления к активности без учета возможностей войск, чего ни в коем случае нельзя делать в ответственные моменты вооруженной борьбы.

Неблагоприятно на ходе сражений в первые дни сказывалось еще одно обстоятельство. Некоторые командармы, вместо того чтобы организовать твердое управление со своих командных пунктов и поддерживать связь с соседями, штабом фронта и ВВС, бросались в части и отдавали указания, не зная об обстановке на других участках армий фронта. Тем самым командиры частей и соединений ставились в трудные условия. Не имея устойчивой связи с вышестоящим командованием, они были вынуждены действовать по своему разумению, как им казалось целесообразным, и довольно часто в ущерб соседям.
Так, неорганизованный отход 3-й армии из района Гродно и 4-й из района Бреста резко осложнил ситуацию для 10-й армии, которой командовал генерал-майор К. Д. Голубев. 10-я армия, не испытывая сильного давления противника, все еще дралась, опираясь на Осовецкий укрепленный район.
Прибывший туда заместитель командующего Западным фронтом генерал-лейтенант И. В. Болдин возглавил конно-механизированную группу в составе 6-го и 11-го механизированных корпусов и соединений 6-го кавалерийского корпуса.
23 июня был нанесен контрудар во фланг прорвавшейся группировки противника из сувалковского выступа, но успех не был достигнут. И. В. Болдину не удалось сосредоточить в нужных районах все соединения для контрудара. Причиной тому была разбросанность соединений и неудовлетворительная связь. Противнику удалось сковать инициативу наших войск.
В этот день здесь фактически активно действовал лишь 11-й механизированный корпус под командованием генерал-майора Д. К. Мостовенко. 6-й механизированный корпус под командованием генерал-майора М. Г. Хацкилевича. обороняясь в составе 10-й армии на реке Нарев, не мог своевременно сосредоточиться для контрудара. Пока его выводили из боя и собирали, время было потеряно. Части 6-го кавалерийского корпуса под командованием генерал-майора И. С. Никитина, находившиеся под непрерывными ударами авиации противника, неся большие потери, задержались на марше.
В течение 24 июня в районе Гродно развернулось ожесточенное сражение.
Несмотря на превосходство в воздухе, для противника в районе Гродно создалась сложная обстановка. Командование группы армий «Центр» было вынуждено бросить сюда еще два армейских корпуса и повернуть некоторые части 3-й танковой группы.
Кровопролитные бои продолжались и 25-го, но из-за отсутствия должного материально-технического снабжения войска контрударной группировки не смогли эффективно вести наступательное сражение. В ходе боев они понесли значительные потери и начали отход. Танкистам не удалось полностью вывести из боя материальную часть из-за отсутствия горючего.
Из этого сражения не вернулся комкор М.Г. Хацкилевич.
militera.lib.ru/memo/russian/zhukov1/10.html



11-й мехкоропус Западного фронта

Командир 11 мехкорпуса Мостовенко Д.К.



Вооружение:

29-я танковая дивизия — полковник Н. П. Студнев. В составе дивизии 70 танков: 6 КВ, 26 Т-34, 38 Т-26 и 58 бронеавтомобилей.
33-я танковая дивизия — полковник М. Ф. Панов. В составе дивизии 128 танков: 1 КВ, 12 Т-34, 44 БТ, 71 Т-26 и 72 бронеавтомобиля.
204-я моторизованная дивизия — полковник А. М. Пиров. В составе дивизии 57 танков Т-26 и 11 бронеавтомобилей БА-10.
Всего - более 330 танков.

Все танки потеряны.
14.07.1941 остатки корпуса вышли из окружения возле станции Рабкор в 80 км от Бобруйска.

29-я и 33-я танковые дивизии расформированы 14.07.1941; 204-я моторизованная дивизия — 19.09.1941 года.


Каланчук Н.М. - начальник штаба 29тд 11 мехкорпуса

11 мехкорпус начиная с 26 июня, согласно приказа командующего З Армии, прикрывая отход частей и соединений 3А, методом подвижной обороны, ведя упорные арьергардные бои, задерживал и изматывал отборные силы противника, нанося ему ощутительные удары на реках Свислочь, Рось, Зельвянка и Щара, что содействовало срыву стратегического плана “Барборосса” – молниеносным ударом уничтожить основную массу Советской армии в приграничной полосе. Эта цель не была достигнута. В чем сказалась несостоятельность расчетов немецко-фашистского командования. Острия фашистских танковых клиньев замкнулись восточнее Минска 28 июня, но окруженные соединения 3-й и 10-й армий вели ожесточенные бои, где проявляли невиданный героизм до 8 июля. В этой битве ваш покорный слуга получил 3 ранения с контузией и вместе с 216 полевым эвакогоспиталем был пленен в районе Старое Село западнее Минска. В 1943 в мае за побег, большевистскую агитацию и пропаганду арестован гестапо, был заключен в Нюрнбергскую тюрьму, а затем в концлагерь смерти Бухенвальд.

rubon-belarus.com/japomnju/56--29-11-

19- й мехкорпус Юго-Западного фронта

Отрощенков Сергей Андреевич: - младший сержант, механик- водитель танка Т-26, 79-й тп, 40-я тд, 19-й мехкорпус




Я уже считал дни, сколько мне армейской каши осталось съесть, когда началась война.

Накануне, в субботу, личный состав полка вывели на стадион. Часть готовилась к спортивному празднику. Отрабатывали упражнения, махали руками, а на следующее утро, 22 июня, немцы нам сыграли подъем. Прямо во двор трехэтажного, кирпичного, П-образного здания нашей казармы угодила бомба. Сразу вылетели все стекла. Немцы отбомбились, и многие бойцы, не успев не то что повоевать, но даже проснуться, оказались ранены или убиты. Представьте себе моральное состояние 18-19-летних ребят.

Беспечность нашего начальства была страшная! Вроде недавно отшумела финская кампания. Недавно освободили Бессарабию, Западную Украину и Белоруссию. Все знали, что рядом граница, знали о скорой войне, разговоры шли, но мы солдаты, нам не до больших материй. Что комиссар в казарме скажет, то и правда. А боеготовность гадкая была. Танки наполовину разобраны. Аккумуляторы хранятся в аккумуляторной, приборы стрельбы и наведения - в другом месте, пулемет - в третьем. Все это надо получить, принести, установить. Каждый аккумулятор - 62 кг. На танк их нужно четыре штуки. Вот мы с башнером Сафаровым сходили четыре раза. Командир танка, лейтенант, а у меня был танк командира взвода, жил на квартире в Житомире. Это 11 километров до Гуйвы, где базировалась часть. В полпятого немцы начали нас бомбить, и только к часу дня я увидел в расположении первого офицера. К линии фронта выступили уже вечером, затемно.

Незадолго до начала войны к нам в полк пришли 30 танков Т-34. Поставили трехметровый проволочный забор вокруг них, охрану. Нас, танкистов, не пускали их посмотреть! Такая была секретность. Так мы и ушли без них. Потом они нас догнали и дрались с немцами, но большею частью нелепо погибли, засев в болотине.

Двигаясь на запад, прошли Новоград-Волынский, на окраине города - аэродром. Прилетели семь штук немецких "Юнкерсов", и на наших глазах начали его бомбить. Только один советский самолет смог подняться. "Чайка", так тогда называли одну из модификаций И-15. В те годы люди в армии были очень хорошо подготовлены физически, а главное, морально. Многие были готовы за идею идти на смерть. Сейчас редко встретишь людей того уровня. Вот эта тупоносая "Чайка" уцепилась в хвост бомбардировщикам, умудрилась одного фашиста отбить от стаи и посадить на наш аэродром. На моих глазах "Юнкерс" сел. Что там было дальше - не знаю, мы двигались вперед. По дороге идут беженцы, немцы их бомбят. Корова бегала по полю, так немец, паразит, заходит на нее и строчит из пулемета! Корова шарахнулась в сторону, он разворачивается и опять стреляет, но не по ней, а рядом, гоняет ее по полю, развлекается. Столько злобы кипело в душе, что если бы этот летчик попал к нам в руки - разорвали бы на кусочки.

Наш первый бой состоялся 26 июня. Позже, повоевав, я стал понимать трагические ошибки и этого боя, и многих других боев начала войны. Но тогда мы еще не были настоящими солдатами, мы пока были неразумным пушечным мясом.

Советская пропаганда работала отлично. В какой-то степени и она сыграла злую шутку с Красной армией начала войны. "И на вражьей земле мы врага разобьем…", - пели мы, собираясь вести войну только наступательную. Многие тогда считали, что изучать, знать врага - это лишнее, врага нужно только бить, и при первом, хорошем натиске противник побежит без оглядки. Даже учения, по крайней мере, в нашем полку, были такие: "Противник занимает оборону на этой высоте. Вперед! Ура!" И помчались, кто быстрей. Однажды на учениях с боевыми стрельбами кто-то даже влепил боевым снарядом по башне танку, вырвавшемуся вперед. Слава Богу, снаряд был осколочный, и никто не пострадал, плафоны в танке только посыпались. Так и воевали в сорок первом. Но одно дело "Ура" кричать, и мчаться вперед на изученном вдоль и поперек полигоне, другое - в реальном бою.

Потом уже наше поколение молодых офицеров-танкистов, ценою многих жизней, создавало эффективную тактику танкового боя. Изучало структуру войск противника, их тактику и вооружение. Все то, что необходимо знать, чтобы успешно воевать. Получив разведданные, грамотный командир по названию части противника должен определить, каким оружием враг встретит его, как с ним бороться успешно и с минимальными потерями. Но это было потом.

А пока мы пришли к Дубно и встали в оборону перед городом. Небольшой городишко. Горит. Немцы выходят из Дубно колоннами, пока не замечая нас. А наши лихие командиры, вместо того, чтобы максимально подготовиться к встрече противника, решили покончить с врагом лихим кавалерийским наскоком: "Ура! За Родину! За Сталина!" Взревели моторы, и полк помчался в атаку. Здорово мы погорели там. Немцы остановились, на наших глазах быстро развернули артиллерию, и как дали нам прикурить! Расстреливали, как в тире. Штук семьдесят этой мелюзги, легких танков Т-26, Т-70 участвовало в атаке, а осталось около двадцати. Т-26 даже крупнокалиберный пулемет прошивал в борт насквозь. Разве это броня - 15 миллиметров?! Мой танк тоже был подбит, снаряд сбил подвесную каретку на гусенице. Немцы, почувствовав более или менее серьезное сопротивление, на этом участке стали в оборону, и наступление прекратили. За ночь мы своими силами отремонтировали танк. Наш экипаж снова был готов к бою.

В июне и июле дрались постоянно. Обычно получали приказ занять оборону на определенном рубеже. Занимали, ждали немцев. Иногда они шли на нас, тогда дрались, иногда немцы обходили нашу оборону на другом участке, тогда приходилось отступать, чтобы избежать окружения. Но отступали только по приказу. Ни разу немцы не пробили, не смяли оборону нашего полка. Скоро наш танк подбили, и пришлось его бросить. Танк сгорел 9 или 10 июля в окрестностях Новоград-Волынского. Никто из нас даже не заметил, откуда прилетела болванка. Нам попали в борт, и танк загорелся. Мы выпрыгнули около железнодорожного переезда, у меня комбинезон горел. Рядом была канава с грязной, болотистой водой, я бросился туда и сбил с себя огонь.

В июле же на станцию Федоровка пришел эшелон с пополнением для полка, в котором были танки БТ-7. Всего семь машин. Ночью "безлошадные" танкисты, в том числе и наш экипаж, которому тоже выделили танк, пошли разгружать эшелон. Каких-либо специальных приспособлений для выгрузки танка с платформы на станции не нашлось. Решили просто спрыгивать с платформы. Мотор у танка мощный, ходовая часть надежная, все танки удачно соскочили на насыпь. На БТ-7 удалось повоевать около трех дней. В очередной атаке немцы нас подбили, экипаж успел выскочить.

Отступали через Новоград -Волынский. Здесь я увидел то, что немцам простить не мог уже никогда. Мы прошли мимо расчета 45-мм противотанковой пушки. Дальше лежала молодая женщина, убитая при немецком налете, а рядом с ней ползал и кричал ребенок. Малышу было, наверное, чуть больше года. Куда нам этого пацана девать? Пошли стучать в ближайшие дома. Один, другой, нет никого. Потом нашли старушку, она забрала мальчика. После этого я так возненавидел немцев, что только с недавнего времени слово "немец" перестало вызывать у меня ненависть. Тогда в голове сидело одно: немец - это враг, который должен быть уничтожен! И до конца войны пленных мы без особой нужды не брали.

Большинство танковых частей того времени были созданы на основе кавалерийских корпусов. Многие командиры, бывшие конники, тогда командовали по привычке: "Аллюр "три креста" и вперед, лишь бы быстрей". Ведь танк - это не лошадь, его легко посадить в какой-нибудь ручей, овраг или болото, где он, неподвижный, становится легкой добычей для вражеских танков и артиллерии. При таких необдуманных играх в догонялки резко снижается эффективность танковых соединений. И главное - огневая мощь танка, его пушка и пулемет, становятся малополезными. И вот, половину пришедших из Житомира тридцатьчетверок в одной из первых атак посадили в болото и бросили. Очень жаль. Танк Т-34 в начале войны был мощным оружием, с которым немцам приходилось считаться.

Т-34 ходили как королевы. В полку оставался один танк, им командовал капитан, не вспомню фамилию, хороший мужик был, жизнерадостный. Он закрывал люки и выходил на горку, на открытое место. По нему немцы бьют, но броню пробить не могут, а он наблюдает, только где цель заметил, туда снаряд и никто не шевелится, и никто к нему не подойдет. Так потом "Тигры" в 43-м воевали.
iremember.ru/memoirs/tankisti/otroschenkov-sergey-andreevich/


9-й мехкорпус Юго-Западного фронта

Рокоссовский К.К. - командир 9-го мехкорпуса




24 июня 9-й мехкорпус вышел в район сосредоточения и вступил в бой.
131-а мотодивизия, отбросив за Стырь форсировавшие ее передовые части противника, вела бой на рубеже Луцк и южнее, отражая попытки немцев снова переправиться на восточный берег.
35-я танковая дивизия вела бой юго-западнее Клевани, имея перед собой части 13-й немецкой танковой дивизии.
20-я танковая дивизия на рассвете 24-го головным полком с ходу атаковала располагавшиеся на привале в районе Олыка моторизованные части 13-й танковой дивизии немцев, нанесла им большой урон, захватила пленных и много трофеев. Уже в тот день полковник Черняев показал, что обладает качествами настоящего командира. Закрепившись, его дивизия весь день успешно отбивала атаки подходивших танковых частей противника.
КП корпуса расположился в районе Клевани. На следующий день та же картина — упорные оборонительные бои на рубеже Луцк, Олыка, южнее Клевани с танками и мотопехотой двух немецких дивизий (14-й и 13-й). Противник стремился перехватить дорогу Ровно—Луцк и овладеть Луцком. Наши части героически отразили эти попытки. Лишь к вечеру стало затихать. Немцы тогда ночью не наступали. Закатывалось солнце — и они останавливались на отдых.
26 июня по приказу командарма Потапова корпус нанес контрудар в направлении Дубно. В этом же направлении начали наступать левее нас 19-й, а правее 22-й механизированные корпуса. Никому не было поручено объединить действия трех корпусов. Они вводились в бой разрозненно и с ходу, без учета состояния войск, .уже двое суток дравшихся с сильным врагом, без учета их удаленности от района вероятной встречи с противником.
Время было горячее, трудности исключительные, неожиданности возникали везде. Но посмотрим распоряжение фронта, относящееся к тому периоду: «Нанести мощный контрудар во фланг прорвавшейся группе противника, уничтожить ее и восстановить положение». Согласовывалось ли оно с обстановкой на участке, о котором идет речь, не говоря уже о положении, сложившемся к 26 июня на житомирском, владимир-волынском и ровненском направлениях, где немецкие войска наносили свой главный удар? Нет, не согласовывалось. У меня создалось впечатление, что командующий фронтом и его штаб в данном случае просто повторили директиву Генштаба, который конкретной обстановки мог и не знать. Мне думается, в этом случае правильнее было бы взять на себя ответственность и поставить войскам задачу, исходя из положения, сложившегося к моменту получения директивы Генерального штаба.
Корпуса продолжали тяжелые бои с противником, который все усиливал нажим. Кроме действовавших здесь танковых и моторизованных сил он подтянул и пехотные дивизии.
Связь с соседями то и дело прерывалась. Удалось узнать, что 22-й мехкорпус сам был атакован большими вражескими силами, понес потери и отброшен на северо-восток от Луцка. В самом начале боя был убит генерал Кондрусев, в командование вступил начальник штаба В. С. Тамручи. Сосед слева — 19-й корпус — при попытке начать наступление тоже был атакован противником из района Дубно, отброшен к Ровно, где и вел оборонительный бой.
Вечером к нам на КП пришел очень расстроенный командир танковой дивизии 22-го мехкорпуса с забинтованной рукой. Тон его доклада вынудил меня к довольно резкому разговору:
— Немедленно прекратите разговоры о гибели корпуса! Двадцать второй дерется, я только что говорил с Тамручи. Идите, приступайте к розыску своих частей, присоединяйтесь к ним...
Выехав с группой офицеров штаба на высотку в расположении ведущих бой частей 20-й танковой дивизии, я наблюдал движение из Дубно в сторону Ровно огромной колонны автомашин, танков и артиллерии противника. А с юга к нашему рубежу обороны шли и шли новые колонны гитлеровцев.
Все, что мог сделать командир корпуса, располагая очень небольшим количеством танков, — это опереться на артиллерию. Так я и поступил. Не могу отказать себе в удовольствии вспомнить один яркий момент этих до невозможности трудных боев.
Был опять получен приказ о контрударе. Однако противник настолько превосходил нас, что я взял на себя [18] ответственность не наносить контрудар, а встретить врага в обороне. В тех лесистых, болотистых местах немцы продвигались только по большим дорогам. Прикрыв дивизией Новикова избранный нами рубеж на шоссе Луцк— Ровно, мы перебросили сюда с левого фланга 20-ю танковую с ее артполком, вооруженным новыми 85-миллиметровыми орудиями. Начальник штаба организовал, а Черняев быстро и энергично осуществил маневр.
Орудия поставили в кюветах, у шоссе, а часть — прямо на дороге.
Немцы накатывались большой ромбовидной группой. Впереди мотоциклисты, за ними бронемашины и танки.
Мы видели с НП, как шли на 20-ю танковую внушительные силы врага. И увидели, что с ними стало. Артиллеристы подпустили фашистов поближе и открыли огонь. На шоссе образовалась чудовищная пробка из обломков мотоциклов и бронемашин, трупов гитлеровцев. Но наступавшие вражеские войска продолжали по инерции двигаться вперед, и наши орудия получали все новые цели.
Враг понес тут большие потери и был отброшен. Генерал Новиков, используя удачу Черняева, двинулся вперед и сумел занять нужные нам высотки.
Н. В. Калинин прислал в штаб корпуса важные показания пленного немецкого полковника, который на допросе сказал:
— Артиллерия ваша превосходна, да и дух русского солдата на высоте...
Мы заставили противника довольно долго по тем временам топтаться на месте. Было ясно, что наша «дерзость» не останется безнаказанной. Так оно и случилось. Над нами появились «юнкерсы». Самолеты шли волнами и бомбили нас нещадно, но, к счастью, безрезультатно: солдаты были укрыты в лесу, пушки и танки поставлены в окопы.
Мне, как командиру корпуса, больше всего доставляло неприятностей отсутствие информации о положении на фронте. Чувство локтя необходимо не только солдату. Оно — в более широком понимании — необходимо и высшему комсоставу действующих войск. Без этого, хочешь или не хочешь, творческая мысль оказывается связанной.
Всю информацию пришлось добывать самим. Работники штаба во главе с генералом Масловым быстро освоились в той, порою казалось—невыносимой, обстановке, в которую мы попали, и смогли обеспечить нас необходимой информацией. Но далось это дорогой ценой: многие штабные офицеры погибли, выполняя задания.
По отдельным сообщениям в какой-то степени удава? лось судить о том, что происходит на нашем направлении. Как идут дела на участках других армий Юго-Западного фронта, мы не знали. По-видимому генерал Потапов был не в лучшем положении. Его штаб за все время, что я командовал 9-м мехкорпусом, ни разу не смог помочь нам в этом отношении. К тому же и связь с ним чаще всего отсутствовала.
Полезные данные были получены при опросе пленных, а их наши дивизии взяли уже несколько сот человек — как солдат, так и офицеров. Среди них был и захваченный артиллеристами Черняева полковник, у которого оказались ценные документы и карты. Они помогла нам лучше представить обстановку.
Картина была неутешительной. Немцам удалось внезапным ударом заранее сосредоточенных крупных сил прорваться на стыке 5-й и 6-й наших армий. В прорыв вошли танковые и моторизованные соединения. Эти войска развивали успех, стремясь быстрее продвинуться на житомирском направлении.
Главный удар противника пришелся южнее нас. Описывая военные события в районе Луцка и гордясь мужеством и умелыми действиями вверенных мне войск, я все же откровенно скажу: трудно представить, как бы мы выглядели, окажись под воздействием вражеских сил на направлении главного удара.
Нам тоже было нелегко. Командир 131-й мотодивизии донес, что пехота и танки противника отбросили его полки, оборонявшиеся на рубеже, реки Стырь, и на широком фронте форсировали реку. Напрашивался вывод, что враг наращивает силы и на нашем направлении и готовит здесь более мощный танковый удар.
Дивизии наши поредели. Но бойцы и командиры из необстрелянных стали обстрелянными. Значение этого нельзя недооценивать. Они на личном опыте убедились, что «немцев, как и японцев, бить можно» (это выражение одного танкиста из 35-й танковой дивизии; я поинтересовался] — при чем тут японцы? Оказывается, он помнил Халхин-Гол). Словом, люди стали сильнее.
Во время тяжелых боев мы нашли и необычный источник пополнения: в лесах близ Клевани бродило тогда немало бойцов, потерявших свои части. Мы собирали их и направляли в наши пехотные полки. Многие из этих бойцов отлично проявили себя затем в боях...
Немцы бросали против 9-го мехкорпуса все новые силы. Упорные бои продолжались до 29 июня. Противнику не удалось перехватить дорогу Ровно—Луцк на направлении Клевани, не удалось ему и вообще прорвать оборону войск 5-й армии. Правда, он смог вводом дополнительных сил потеснить правый фланг армии на участке Ковель, Луцк и форсировать реку Стырь. Но этим немцы не избавили себя от угрозы со стороны наших войск, то есть 5-й армии и приданных ей мехкорпусов, нависавших с севера над флангом основной немецкой группировки, устремившейся на Житомир. Эта угроза сильно беспокоила вражеское командование. Отсюда — непрерывные атаки, все более мощные, с целью ее ликвидировать.
30 июня для наших войск создались серьезные трудности на житомирско-киевском направлении, вследствие чего 5-я армия начала отход на рубеж старых укрепрайонов. К нашему огорчению, состояние старых УРов не улучшилось. Соединения корпуса, отражая атаки наседавшего противника, отходили от рубежа к рубежу, применяя методы «подвижной обороны».
У Новоград-Волынского корпус, отбив врага, занял оборону по реке Случь, оседлав дорогу на Житомир.
Немецкие танковые и моторизованные соединения были оснащены техникой, которая превосходила по своим качествам паши устаревшие машины Т-26 и БТ.
После форсированных переходов и десятидневных боев у нас и этих устаревших танков оставались единицы (насколько мне известно, не лучше было и в 19-м и в 22-м мехкорпусах). Несмотря на столь плачевное положение с материальной частью и понесенные в боях потери, корпус продолжал упорно сражаться.
Командиры дивизий полковник Н. В. Калинин, генерал Н. А. Новиков и полковник В. М. Черняев оказались на высоте в этих первых боях. В обстановке исключительно сложной они с честью справились со своими трудными обязанностями. Сказались глубокие знания, творческая инициатива, решительность, умение не колеблясь, брать на себя ответственность, когда этого требовала резко меняющаяся обстановка. Командиру корпуса было легко работать с такими замечательными офицерами, хотя слово «легко» кажется неподходящим для тех дней.
Помнится, когда еще корпус дрался в районе Клева-. ни и помешал немцам перерезать шоссе, удалось как-то собраться накоротке. Впервые после начала войны встретились все вместе — командование корпуса и командиры дивизий. Дружеские объятия. Расцеловались. Живы. И воюем. К сожалению, с некоторыми из моих славных соратников по 9-му мехкорпусу эта встреча была последней. Вскоре после боев под Клеванью мы потеряли прекрасного офицера полковника В. М. Черняева. Он был тяжело ранен. И хотя нам удалось эвакуировать его в харьковский госпиталь, Черняев скончался там от гангрены. Боевые друзья хранят о нем светлую память.
Ни огромное превосходство противника в тапках, ни широкое использование им авиации, которая беспрепятственно бомбила наши боевые порядки, особенно там, где враг наносил удар, не сломили упорства корпуса. Гитлеровцы не смогли разгромить нас. Им удалось лишь потеснить наши войска, да и то ценой огромных потерь.
Сочетая усилия пехоты, артиллерии и незначительного количества танков, комбинируя их действия, мы стремились нанести противнику как можно больший урон. И это нам удавалось на протяжении всех боев под Луцком и под Новоград-Волынским. За отличия в этих боях все командиры дивизий 9-го мехкорпуса, многие командиры полков и другие командиры и политработники были отмечены правительственными наградами. Получил орден и наш неутомимый начальник штаба. Я был также награжден четвертым орденом Красного Знамени.
В разгар боев под Новоград-Волынским, где немцы пытались отбросить наш корпус на северо-восток, обеспечивая себе продвижение к Киеву, пришло распоряжение Ставки. Меня назначали командующим армией на Западный фронт. Было приказано немедленно прибыть в Москву.

militera.lib.ru/memo/russian/rokossovsky/02.html


Катуков М.Е. - командир 20-й танковой дивизии 9-й механизированный корпус Юго-Западный фронт




Первый бой произошел 24 июня у местечка Клевань. Разведка сообщила, что по соседству расположились на отдых моторизованные части 13-й танковой дивизии противника. После изнурительного марша солдаты валились с ног от усталости, но времени на отдых не было. Дивизия получила приказ атаковать врага.
Основной огневой силой нашего соединения был артиллерийский полк (24 орудия). Он состоял из двух дивизионов: один — из 152-мм, другой — из 122-мм гаубиц. Командовал полком майор С. И. Юрьев. Поставив орудия на прямую наводку, артиллеристы расстреливали танки и пехоту противника. Отважно сражались в этом первом бою мотострелковый полк подполковника П. В. Перервы и наш понтонный батальон, превращенный в стрелковый. По нескольку раз в этот день поднимались в атаку и переходили врукопашную герои-пехотинцы.
Но в этом первом неравном бою мы потеряли все 33 наши учебные «бэтушки». Наши БТ не представляли собой грозной силы, к тому же использовали мы их неправильно. С такими быстроходными, но слабобронированными и легковооруженными машинами нельзя было ввязываться в открытый бой. Но горький урок не прошел даром: и не только потому, что за каждый наш танк немцам пришлось заплатить по нескольку танков, — опыт боев на Украине, и в частности именно этот бой под Клеванью, впервые заставил меня задуматься над вопросом широкого использования тактики танковых засад. Эта тактика впоследствии в боях под Орлом помогла нам с малыми силами нанести серьезный урон 24-му танковому корпусу Гудериана.

В Главном автобронетанковом управлении меня немедленно принял генерал-лейтенант танковых войск Яков Николаевич Федоренко.
Вот что, Катуков, — сказал он, едва мы успели обменяться рукопожатиями, — принимай четвертую танковую бригаду.
— Бригаду? — удивился я.
— Да, бригаду. Механизированные корпуса и танковые дивизии расформировываются...

militera.lib.ru/memo/russian/katukov/index.html


ПИСЬМО НАЧАЛЬНИКА АВТОБРОНЕТАНКОВОГО УПРАВЛЕНИЯ СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ОТ 11 ИЮЛЯ 1941 Г. О СОСТОЯНИИ МЕХАНИЗИРОВАННЫХ КОРПУСОВ И ПРИЧИНАХ БОЛЬШИХ ПОТЕРЬ
Письмо
начальника Автобронетанкового управления
Северо-Западного фронта
по танковым войскам
о состоянии механизированных корпусов и причинах больших потерь
(11 июля 1941 г.)
________________________________________
СЕКРЕТНО
ГЕНЕРАЛ-ЛЕЙТЕНАНТУ ФЕДОРЕНКО
Только сегодня поучил возможность написать Вам первый отчет по танковым вой-скам Северо-Западного фронта...
Пользуясь случаем отъезда в Москву Ваших представителей, отправляю Вам не-официальное письмо о положении дел Северо-Западного фронта.
1. Положение фронта, временно стабилизировавшегося на рубеже Псков, Остров, в настоящий момент снова крайне обострилось. Противник своими подвижными со-единениями почти прорвал фронт и распространяется в порховском направлении и далее на северо-восток.
2. О действиях механизированных соединений Вам подробно докладывал майор Васильев и вчера, видимо, полковник Кукушкин.
3. Коротко о действиях механизированных соединений.
а) 3-й механизированный корпус (Куркин) погиб весь. Подробно доложит Кукушкин. Выведено пока и уже собрано до 400 человек остатков, вышедших из окружения, [из состава] 2-й танковой дивизии (Солянкин) и один танк «БТ-7».
5-я танковая дивизия погибла вся также в ряде окружений. Личного состава совершенно нет. Считаю, что остатки можно искать в составе войск Западного фронта.
84-я мотострелковая дивизия в боях по существу не была, отходила и окружалась несколько раз совместно с частями 16-го стрелкового корпуса.
б) 12-й механизированный корпус – в беспрерывных боях около 20 суток. Первоначально при Кузнецове вводился в бой крупными группами, но без пехоты, без взаимодействия с артиллерией и авиацией. В дальнейшем десятки раз вел частые контратаки и в основном вынес на себе всю тяжесть по прикрытию войск 8-й армии при ее беспрерывном отходе на север. В обеих дивизиях осталось до 80 совершенно изношенных танков и 15–17 бронемашин. Корпус, жертвуя собой, спасал пехоту от полного уничтожения и разгрома. Задачу выполнил хорошо, но сам обескровлен и требует немедленного отвода в тыл и доукомплектования. Военный совет фронта это мое мероприятие утвердил. Основные части механизированного корпуса отведены на восточный берег оз. Ильмень сегодня к утру 11.7.41 г. Однако обстановка потребовала вернуть всю пехоту механизированного корпуса (и артиллерию) с за-дачей занять район ст. Борок (30 км юго-западнее Новгород) для прикрытия новгородского направления.
Подробные материалы по составу и потерям 12-го механизированного корпуса вручены капитану Кавтуненко для передачи Вам.
в) 21-й механизированный корпус не представляет из себя механизированного соединения. Это мотопехота, а чаще просто пехота, усиленная небольшим количеством танков. По последним данным, 21-й механизированный корпус (по данным генерал-майора Вершинина) располагает только «КВ» – 25 штук, «БТ» – 7 штук, «Т-26» – 4 штуки и «Т-34» – 3 штуки и действует отдельными мотострелковыми отрядами.
г) 1-й механизированный корпус, по докладу помощника командира 1-го механизированного корпуса по технической части, имеет в настоящий момент меньше 100 танков, 3-я танковая дивизия провела целый ряд тяжелых боев в районе Остров и северо-восточнее, 163-я мотострелковая дивизия действует на отдельном направлении. Командир механизированного корпуса по сути дивизий не имеет и «освобожден» от оперативного руководства дивизиями. Командующему фронтом доложено.
д) С 10.7.41 г. в распоряжение фронта поступила 21-я танковая дивизия 10-го механизированного корпуса. Состав: один танковый полк, мотострелковый полк, артиллерийский дивизион и другие дивизионные части. Танки старые «Т-26» около 100 штук. Всего с химическими танками – 115 штук.
4. Положение с запасными частями [в связи] с потерей подвижного склада очень острое. По сути дела нормальное снабжение начинается лишь с 11–12.7.41 .. по по-лучении первых партий из Москвы и ликвидации ГУТАП-овского имущества.

5. Головные склады по их числу вполне обеспечат снабжение армий. Всего будет 3 головных склада: 1744 – Новгород для 11-й армии, 1711 – Тапа для 8-й армии и 1745 – Новосокольники для 27-й армии.
Центральный фронтовой [склад] дислоцирую на ст. Лыкошино северо-западнее Бологое.
6. Ремонтные средства посажены на свои места и приступили к работе. 35-я ре-монтная база – Мста Эстьяны 20 км юго-восточнее Новгород; бывшая рижская гарнизонная мастерская – Новгород; вновь полученная калининская – расширяется в ремонтную базу; железнодорожная мастерская «В» – ст. Чудово; прибывающий колесный ремонтно-восстановительный батальон передаю одной из армий.
Поставлен вопрос на штатах 29-й ремонтной базы создать тракторную базу на од-ном из заводов промышленности. Таллиннскую гарнизонную мастерскую передислоцирую.

7. Причины потерь в танковых соединениях.

а) Поспешность ввода в бой механизированных соединений без предварительной организации взаимодействия с другими родами войск.
б) Потеря управления высшими штабами стрелковыми и механизированными корпусами, что приводило к незнанию положения на фронте и к постановке формальных задач без предварительной увязки действий пехоты и танков.
в) Плохое управление внутри самих танковых соединений.
г) Отсутствие поддержки со стороны авиации приводило к значительным потерям, особенно на маршах.
д) Плохое техническое состояние ходовой части старого парка («Т-26» и «БТ»). Беспрерывные марши на расстояния до 1000 км окончательно вывели из строя ходовую часть. Танки бросались на территории [оккупированной] противником частью уничтоженные, а частично оставлялись там не приведенные в полную негодность.
е) Хорошо организованная немцами противотанковая оборона и достаточно силь-ная разведка дает им возможность быстро сосредоточивать противотанковые ору-дия там, где мы пытаемся использовать танки.


Выводы
1. Механизированных соединений во фронте нет, имеются лишь обескровленные танковые части, не могущие решать сколько-нибудь серьезные задачи.[
2. Механизированные соединения и войска фронта не имеют минимально необходимого транспорта. Народное хозяйство дало фронту по мобилизации около 200 машин при потребностях более 10 000.
3. Наличными ремонтными средствами фронт может в основном обойтись, но требуется усиление армий двумя железнодорожными и двумя автомобильными ремонтно-восстановительными батальонами, из расчета иметь их по два на армию и одного запасного (резервного) головного склада автобронетанкового [имущества].
Фронту необходимо помочь:
1. Вывести 12-й механизированный корпус в резерв Главного Командования и приступить к его доукомплектованию личным составом и техникой для дальнейшего использования в наступательной операции. При оставлении его в подчинении фронта корпус всегда будет вводиться в бой частями и полное доукомплектование закончено никогда не будет.
2. Информировать меня о всяких высылках имущества. До сих пор имелось много случаев подачи «КВ» и «Т-34», о которых я узнавал от войск после их получения там.
3. Принять какие-то решительные шаги через Генеральный Штаб о форсированной подаче фронту тысяч машин на пополнение убыли и доведении частей до штатов военного времени.
4. Иметь здесь постоянного представителя Главного автобронетанкового управления Красной Армии для связи, помощи и более быстрого решения вопросов с Вами.
Просил бы Вас выслать сюда для этой цели капитана Кавтуненко. Он с этой работой справится вполне.
Начальник Автобронетанкового управления
Северо-западного фронта
полковник ПОЛУБОЯРОВ
Новгород 11.7.41 г.
Ф. 38–39, оп. 80058сс, д. 1, лл. 44-47.

Свищев Виктор Николаевич.
Генерал-майор авиации, доктор военных и кандидат технических наук, профессор.



Почему массированным налётам авиации в первый же день войны 22 июня подверглись 26 русских аэродромов, где базировались наиболее боеспособные авиационные полки? Нанеся большой урон нашей авиации, противник захватил господство в воздухе. Почему за первый день боёв ВВС Западного фронта потеряли 738 самолётов, из них 528 самолётов на земле, что составило около 40% самолётного парка Западного фронта, или 63,7% всех потерь авиации на германском фронте за 22 июня?

На эти и другие вопросы о неудачах и победах русской авиации на Западном фронте в первые дни войны ответил Виктор Николаевич Свищев, военный лётчик, генерал-майор авиации в отставке. Он непосредственный участник тех событий, за годы войны совершил 92 боевых вылета.



– Виктор Николаевич, какими силами располагала авиация Западного особого военного округа на 22 июня 1941 года? Каковы причины неудач наших лётчиков в первые дни войны?



– Авиация Западного фронта была одной из сильнейших в пяти фронтах, которые вступили в бой в первый день войны. В её состав входили 9, 10, 11-я смешанные авиационные дивизии (армейская авиация); 12, 13-я бомбардировочные и 43-я истребительная дивизии и 313, 314-й отдельные разведывательные полки (фронтовая авиация); 8 корпусных авиационных эскадрилий (войсковая авиация). Смешанные дивизии входили в состав 10, 4, 3-й армий и подчинялись их командующим, фронтовая авиация подчинялась командующему ВВС фронта, которым был Герой Советского Союза генерал-майор авиации Иван Иванович Копец. Он воевал в Испании командиром эскадрильи, прибыл старшим лейтенантом и сразу был назначен заместителем командующего ВВС Ленинградского военного округа, затем – командующим Западного военного округа, не имея необходимой подготовки и опыта работы для командования таким крупным объединением.

Всего в составе авиации фронта имелось 29 полков, из них 12 истребительных, 13 бомбардировочных, 2 штурмовых, 2 разведывательных, и насчитывалось 1789 самолётов. Несмотря на большой состав авиации фронта, прикрывавшего московское стратегическое направление, командующему ВВС был оперативно подчинён 3-й дальнебомбардировочный авиационный корпус, которым командовал полковник Николай Сергеевич Скрипко. В состав корпуса входили 42-я и 52-я дальнебомбардировочные авиационные дивизии. В каждой из них было по два полка, один из которых был вооружён самолётами Дб-Зф, а второй – Тб-3.

С учётом дальних бомбардировщиков 3-го корпуса в составе авиации Западного фронта насчитывалось 2084 самолёта. Все они, кроме И-153 и Тб-3 (иногда на них лётчики в боях получали результаты даже лучше), были новыми и по качеству не уступали немецким или превосходили их.

Против авиации Западного фронта действовали 2-й немецкий воздушный флот, армейская и войсковая авиация Группы армий «Север». 2-м воздушным флотом командовал фельдмаршал Альберт фон Кессельринг, имевший высокий уровень подготовки и опыт ведения боевых действий. Он ещё месяц назад руководил этим флотом в воздушной войне против Англии. В составе немецкой авиации насчитывалось 1679 самолётов, то есть в 1,2 раза меньше, чем у Западного фронта. При таком соотношении сил сторон можно было рассчитывать, что наша авиация, как и предрекала пропаганда перед войной, захватит господство в воздухе, но этого не случилось. Фон Кессельринг, имея меньше самолётов, чем противостоящая авиация, решил уничтожить её в два этапа: на первом – армейскую авиацию, а на втором – фронтовую. Смешанные авиадивизии армейской авиации он решил уничтожить преимущественно на аэродромах, а самолёты фронтовой авиации – в воздухе, так как с ликвидацией истребительных полков бомбардировщики будут летать на задания без сопровождения и станут лёгкой добычей для немецких лётчиков.

Пользуясь преимуществом внезапного нападения, немецкая авиация ещё до объявления Германией войны на рассвете 22 июня 1941 года нанесла удары в полосе Западного фронта по 26 аэродромам, которые заранее были разведаны. При этом ударам с воздуха были подвергнуты все аэродромы армейской авиации, кроме одного, о котором немцы не знали, и дополнительно три аэродрома, на которых базировались два разведывательных полка и один бомбардировочный фронтовой авиации.

В дальнейшем налёты следовали один за другим в течение трёх дней для уничтожения оставшихся самолётов армейской авиации, а затем – фронтовой и дальней.

Авиация Западного фронта не была приведена в боевую готовность, и её самолёты стояли на аэродромах зачехлённые, плотными рядами вдоль широких белых линий крыло к крылу. Это обеспечило их массовое уничтожение в первом налёте, так как при попадании в один самолёт огонь перебрасывался на другие, а взрывы бензиновых баков и боеприпасов усиливали огонь, и над аэродромами поднимались дымы пожаров. Трагедией обернулось такое скученное расположение самолётов на аэродромах. Приказ наркома обороны от 19 июня о рассредоточении боевой техники не успел поступить в части. Успеху немецких лётчиков способствовало и то, что на аэродромах отсутствовали зенитные пушки и пулемёты. Поэтому они вились над аэродромами до полного уничтожения самолётов или расхода боеприпасов.



– Но не все же наши самолёты были уничтожены? Возникали ли случаи отражения ударов немецкой авиации?



– Да. На перехват немецкой авиации были подняты дежурные звенья, но их атаки успешно отразили истребители сопровождения бомбардировщиков. И только в районах дислокации 10-й и 11-й смешанных авиадивизий, где в воздух были подняты значительные силы истребителей, разгорелись жаркие воздушные бои.

В первый день войны в составе ВВС Западного, да и всего советско-германского фронта, наибольшего успеха в боях с немецкими истребителями и бомбардировщиками добились лётчики 127-го истребительного авиационного полка, вооружённого устаревшими истребителями И-153 («Чайка»). Это полковники И.Ф. Дружков, И.Ф. Каркан и генерал-полковник С.Я. Жуковский. Из воспоминаний Ивана Фёдоровича Дружкова об участии в боях:



«На И-153, которыми был вооружён полк, были установлены четыре пулемёта ШКАС и под нижними крыльями – направляющие балки для 8 реактивных снарядов РС-82. Но эрэсов, которых в дальнейшем очень боялись немцы, в начале войны не было, не завезли. По манёвренности в горизонтальной плоскости и ракетному вооружению И-153 превосходил Ме-109, а уступал ему в бою на вертикалях, стрелково-пушечном вооружении и максимальной скорости полёта. При встрече с немецкими истребителями наши лётчики на вираже моментально заходили им в хвост, и они уходили на вертикаль, когда успевали. С бомбардировщиками лётчики на И-153 вели бои более успешно, но равенство в скорости полёта затрудняло их догон для атаки».



127-й полк базировался на аэродроме Скидель. Но на нём, как и на других аэродромах, развернулось строительство бетонной взлётно-посадочной полосы, и полк за две недели до начала войны был перебазирован на полевой аэродром Лесище в 30 км от Гродно. Его немцы не знали, обнаружили в конце дня и нанесли по нему удар, уничтожив 3 самолёта. Лётчикам полка удалось в течение дня уничтожить в воздушных боях 20 самолётов противника, потеряв 14 своих. Это был лучший результат дня, и получен он на устаревших истребителях. Полк, так успешно начавший войну, на следующий день прекратил своё существование. А случилось следующее. Вечером, когда лётчики собирались идти на ночной отдых, поступила команда: «Выход из-под удара» – и всем было приказано самостоятельно лететь на один из трёх аэродромов. Это произошло потому, что командующий 3-й армией Василий Иванович Кузнецов без всякой боевой необходимости решил сдать ночью немцам город Гродно и значительную прилегающую территорию, на которой находился аэродром Лесище.

После войны генерал армии К.Н. Галицкий, как он пишет в воспоминаниях, спросил Кузнецова:– Зачем вы сдали немцам в первый день войны большую территорию?

– Так я сделал на учении осенью. И это решение было одобрено руководством.



– Каковы причины столь стремительного уничтожения наших самолётов на земле и воздухе?



– 11-я смешанная авиадивизия в первый день войны уничтожила 37 самолётов противника, а сама потеряла, в основном на земле, 127, и осталось у неё 72 истребителя. В наиболее тяжёлом положении в первый день войны оказалась 9-я смешанная авиадивизия. Она дислоцировалась в Белостокском выступе, удобном для перехода в наступление с началом войны наших войск, к чему они готовились в соответствии с доктриной ведения боевых действий на территории противника. Поэтому её полки максимально были приближены к границе, чтобы длительное время вести боевые действия в наступательной операции без перебазирования. Но пришлось обороняться, и немцы очень быстро подошли к её аэродромам, что видно из следующего.

Аэродром Торново, на котором базировался 129-й истребительный авиаполк, находился в 12 километрах от границы. Он имел около ста самолётов, из них 45 – МиГ-3. На аэродроме Долобуново, в 22 километрах от границы, базировался 125-й авиаполк, имевший 77 самолётов, из них 56 МиГ-3. На аэродроме Высоке-Мозовецк в 40 километрах от границы базировался 124-й полк, в котором насчитывалось 99 истребителей, в том числе 70 МиГ-3, а остальные – старых конструкций. Из этих данных видно, что в полках с учётом И-16 и И-153, которые не успели сдать после переучивания на новые самолёты, имелся полутора-двойной комплект истребителей, что при наличии резервных лётчиков расширяло боевые возможности полков. Поэтому не правы авторы многих трудов, утверждающие, что ВВС Западного и других фронтов из-за наличия неисправных машин вступили в войну с меньшим числом самолётов, чем имели по боевому расписанию.

В 4 часа 5 минут 22 июня командир 129-го полка капитан Ю.М. Беркаль услышал гул начатой противником артиллерийской подготовки и объявил боевую тревогу. В соответствии с планом прикрытия границы одну эскадрилью направил на прикрытие города Острув-Мозовецк, а вторую – в район Ломжи. Аэродром Торново не был прикрыт. На него последовательно вышли три группы немецких самолётов и нанесли удары по оставшимся двум эскадрильям, причинив значительный ущерб. Вскоре к аэродрому подошли немецкие войска. Связи с дивизией не было, и Беркаль своим решением перебазировал полк в район Белостока. Лётчики улетели, а техники направились за ними со средствами обслуживания наземным эшелоном по дорогам, забитым войсками и беженцами, под непрерывными ударами авиации врага. На новом аэродроме полк вновь подвергся ударам с воздуха, перелетел далее в тыл и, практически не участвуя в боях, прекратил своё существование.

Я участвовал в боях на штурмовиках Ил-2 и Ил-10 в 1944–1945 годах, и наш 118-й гвардейский штурмовой авиационный Курский полк часто перебазировался за наступающими войсками. Каждый раз ему выделяли транспортный самолёт, на котором с лётчиками одновременно летели техники, и перерывов у полка в ведении боевых действий не было. В составе же ВВС Западного фронта не было ни одного транспортного самолёта для перебазирования техников. Война таких ошибок не прощает.

Аналогично потеряли боеспособность и два других истребительных полка дивизии.

А 13-й скоростной бомбардировочный авиационный полк в результате трёх ударов немецких самолётов лишился всех своих новых пикирующих бомбардировщиков Ар-2, не сделавших ни одного боевого вылета.

9-я смешанная авиадивизия в первый день войны из 409 своих самолётов потеряла (преимущественно на земле) 347, и осталось у неё 62. На следующий день дивизия понесла дополнительные потери, и её командир генерал-майор авиации С.А. Черных, тоже «испанец», послал телеграмму командующему ВВС Западного фронта, которым был генерал-майор авиации А.И. Таюрский. В телеграмме было сказано: «Все самолёты разбиты. Прошу указаний». Так на второй день войны мощная авиационная дивизия, вооружённая только новыми типами истребителей и бомбардировщиков, прекратила своё существование, не оказав противодействия немцам.

В 10-й смешанной авиадивизии 74-й штурмовой полк базировался на аэродроме Высокое, в 14 километрах от границы. В первые же минуты его самолёты были обстреляны немецкой артиллерией, а вскоре на лётное поле ворвались танки. Больше данных из полка не поступало.

В первый день войны наиболее успешно в дивизии воевал И. Калабушкин, который на И-153 сбил пять немецких самолётов, в том числе двух истребителей Ме-109. Столько же на этом истребителе в 11-й дивизии сбил А.С. Данилов. Это опровергает утверждения многих авторов, что причиной поражения советской авиации явилось малое количество в частях новых типов самолётов.

К концу первого дня войны в составе трёх смешанных авиационных дивизиях осталось 185 самолётов. В результате сухопутные войска лишились поддержки и прикрытия с воздуха, а бомбардировочные полки – истребителей сопровождения и летали на боевые задания без их прикрытия в условиях полного господства противника в воздухе.

Оставшаяся 43-я истребительная авиационная дивизия на И-16 и И-153 двумя полками прикрывала Минск, одним полком – Пуховичи и одним – Барановичи.

Командир 13-й бомбардировочной дивизии Герой Советского Союза генерал-майор авиации Ф.П. Полынин о полёте пяти её полков на выполнение боевой задачи в первый день войны пишет, что после их возвращения в штаб дивизии стали поступать донесения. 24-й полк донёс, что боевую задачу выполнил без потерь, сбил два из четырёх атаковавших Ме-109. Из полков доносили: у одних сбито десять, у других — пять. Одну из групп атаковало 18 истребителей, и на аэродром вернулся лишь один экипаж.

Так продолжалось изо дня в день, и силы фронтовых и дальних бомбардировщиков таяли на глазах. В то же время устаревшие тихоходные тяжёлые бомбардировщики Тб-3 выполняли боевые задачи ночью и потерь не имели. Поэтому при отсутствии истребителей сопровождения фронтовые и дальние бомбардировщики нужно было перевести на ведение боевых действий ночью, но этого сделано не было.

В результате к концу приграничного сражения 30 июня в составе авиации Западного фронта осталось 50 самолётов и 70 в 3-м корпусе, то есть всего 120 машин от 2084, которые она имела в начале войны. Авиация Западного фронта практически прекратила своё существование.

Узнав об этом, командующий ВВС Западного фронта генерал-майор Копец застрелился.
www.zlev.ru/index.php?p=article&nomer=38&article=2162






Захаров Г.Н. - командир 43-й истребительной авиационной дивизии Западного ОВО




Поговорив с Худяковым, я направился к командующему. Может быть, ко-мандующий имеет какие-то дополнительные сведения, которыми не располагает Худяков, думал я. Прежде чем идти, на всякий случай спросил у Худякова, у себя ли Копец. Худяков как будто кивнул, но что-то показалось мне странным в его молчаливом ответе. Я решительно двинулся по коридору.
— Постой, — остановил меня Худяков. Я обернулся.
— Застрелился Иван Копец…

militera.lib.ru/memo/russian/zaharov/index.html

Копец И.И. - командующий ВВС Западного фронта, Герой Советского Союза


Застрелился 22 июня 1941 года


Птухин Е.С. - командующий ВВС Юго-Западного фронта, Герой Советского Союза

27 июня 1941 года арестован и отправлен в Бутырскую тюрьму.
23 февраля 1942 года расстрелян по обвинению в участии в антисоветском военном заговоре.

6 октября 1954 года был полностью реабилитирован.

Жуков Г.К.
Хочется сказать доброе слово и о командующем военно-воздушными силами округа генерале Е. С. Птухине, который был блестящим лётчиком и командиром, преданным сыном нашей партии и отзывчивым товарищем. К сожалению, он, как и многие, стал жертвой клеветы и трагически погиб в 1941 году.
militera.lib.ru/memo/russian/zhukov1/index.html




Алексей Павлович Ионов - командующий ВВС Северо-Западного фронта.



1 июля 1941 арестован, обвинён в неудачах советских ВВС в начальный период войны, в частности, «во вредительстве при аэродромном строительстве». Особым совещанием при НКВД СССР 13 февраля 1942 приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение 23 февраля 1942.

Определением Военной коллегии Верховного суда СССР от 3 октября 1955 посмертно реабилитирован.




Сергей Александрович Черных - командир 9-й смешанной авиационной дивизии (9 сад). Западного фронта, Герой Советского Союза



Потери за 22 июня 1941 года в 9 сад были наибольшие среди всех авиасоединений РККА приграничных округов. За один день 22 июня 1941 года дивизия лишилась 347 самолетов из 409 имевшихся. 9-я смешанная авиационная дивизия стала едва ли не первым соединением вооружённых сил СССР, расформированных в ходе войны.

"... 9-я смешанная авиационная дивизия к началу войны получила 262 самолета МиГ-1 и МиГ-3 и приступила к их освоению. Всего было на "мигах" выпущено до 140 лётчиков и продолжался выпуск остальных. На новых самолётах производились только аэродромные полёты и отстрел пулемётов в воздухе. Материальная часть к началу войны была не освоена..."
— Отчёт командующего ВВС фронта Науменко.

Черных С.А. арестован 8 июля 1941 года в Брянске
28 июля 1941 года приговорён Военной Коллегией Верховного Суда СССР к высшей мере наказания. 16 октября 1941 года расстрелян в Коммунарке.

Реабилитирован в 1958 году с возвращением звания Героя Советского Союза (5.08.1958).

В определении № 4н3218/58 Военной коллегии Верховного суда СССР от 5 августа 1958 года указывается:

"Черных признан виновным и осуждён за то, что, будучи командиром 9-й авиадивизии, в период начала военных действий немецко - фашистских войск против СССР, он проявил преступное бездействие в выполнении возложенных на него обязанностей, в результате чего авиации противника уничтожила около 70% материальной части дивизии, а в ночь на 27 июня 1941 года, находясь на Сещенском аэродроме и приняв прилетевшие на этот аэродром 3 советских самолёта за фашистские, проявил трусость, объявил бесцельную тревогу, после чего, бросив руководство частями дивизии, бежал с фронта в город Брянск, где распространял провокационные измышления о том, что противник высадил на Сещенском аэродроме десант...

Черных на суде признал себя виновным в том, что он ошибочно принял приземлившиеся на Сещенском аэродроме советские самолёты за фашистские и предпринял действия, чтобы захватить эти самолёты; в остальной части предъявленного ему обвинения Черных виновным себя не признал, и объяснил, что уничтожение противником материальной части дивизии было обусловлено небоеспособностью дивизии, о чём вышестоящее командование было осведомлено полностью. Проверкой установлены обстоятельства, свидетельствующие о том, что объяснение Черных на суде было правильным и соответствует тому, что имело место в действительности.
Допрошенные в ходе проверки свидетели Валуев и Широков дали показания, из которых следует, что при сложившейся обстановке, Черных мог принять советские самолёты за фашистские, тем более, что самолёты приземлились без предупреждения и беспорядочно по всему полю. Свидетель Широков, бывший начальник политотдела 51-й танковой дивизии, в частности показал, что Черных просил у командира дивизии отряд бойцов для освобождения Сещенского аэродрома.
Проверив материалы дела, Военная коллегия Верховного суда СССР находит, что приговор подлежит отмене, а дело прекращению".




Андрей Иванович Таюрский - заместитель командующего Военно-воздушными силами Западного Особого военного округа в начале Великой Отечественной войны. После самоубийства генерал-майора авиации Героя Советского Союза И. И. Копца возглавил ВВС Западного фронта,



8 июля 1941 года был арестован. Расстрелян 23 февраля 1942 года

Реабилитирован посмертно в 1958 году.


ЛАСКИН НИКОЛАЙ АЛЕКСЕЕВИЧ - в начале войны — начальник штаба ВВС Юго-Западного фронта.



Арестован в июле 1941 года. Расстрелян 23 февраля 1942 года.

В 1956 году реабилитирован.



П. С. Володин - начальник штаба ВВС РККА.



27 июня 1941 года арестован. Расстрелян без суда 28 октября 1941 года в посёлке Барбыш вблизи Куйбышева.

Реабилитирован 17 апреля 1954 года.




И. И. Проскуров - командующий ВВС 7-й армии.



27 июня 1941 года был арестован. 28 октября расстрелян.

Реабилитирован 15 мая 1954 года

Науменко Н.Ф - командующий ВВС Западного фронта с ноября 1941 года





Из отчета
командующего военно-воздушными силами
Западного фронта
за 1941 г.
о состоянии
военно-воздушных сил фронта
и боевых действиях
за восемь дней войны


Сов. секретно

ОТЧЕТ
О БОЕВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ
ЗАПАДНОГО ФРОНТА ЗА 1941 г.
(с 22 июня 1941 г. по 1 января 1942 г.)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ.
ОБСТАНОВКА НАЧАЛЬНОГО ПЕРИОДА
(переход к военному положению)

Боевая подготовка

[…] В результате пережитой тяжелой зимы к 15 апреля 1941 года боевую готовность частей Военно-воздушных сил Западного особого военного округа можно охарактеризовать следующим: истребители – небоеспособны (в воздухе почти не стреляли и воздушных боев не вели); бомбардировщики – ограниченно боеспособны (мало бомбили, мало стреляли, мало летали на маршрутные полеты). Разведывательной авиации округ не имел, так как имеющиеся восемь корпусных авиаэскадрилий получили шесть самолетов Р-зет и приступили к переучиванию.
313-й и 314-й разведывательные полки были полностью укомплектованы молодым летным составом, но материальной части не имели.
314-й разведывательный авиационный полк начал получать самолеты ЯК-2 и ЯК-4 в апреле месяце и к началу войны имел лишь шесть экипажей, только что вылетавших на ЯК-4.
Штурмовиков округ вовсе не имел. 215-й штурмовой авиационный полк, только что сформированный, к началу войны имел двенадцать И-15 и подготавливал летчиков для перехода на ИЛ-2, которых округ в то время не имел […].

Материальная часть

К началу войны части Военно-воздушных сил Западного особого военного округа были вооружены: бомбардировщики – самолетами СБ, СУ-2, а тяжелые полки – ТБ-3; истребители – самолетами И-16 и И-153; штурмовики – самолетами И-15-бис
Состояние материальной части было вполне удовлетворительное.
9-я смешанная авиационная дивизия к началу войны получила 262 самолета МИГ-1 и МИГ-3 и приступила к их освоению. Всего было на МИГах выпущено до 140 летчиков и продолжался выпуск остальных.
На новых самолетах производились только аэродромные полеты и отстрел пулеметов в воздухе. Материальная часть к началу войны была не освоена и дивизия имела ряд тяжелых катастроф в процессе ее освоения. Старая материальная часть (И-16, И-153) осталась в дивизии.
Самолеты ПЕ-2 были получены в количестве 420 штук и находились в 13-м авиационном полку 9-й смешанной авиационной дивизии и 15-м авиационном полку 11-й смешанной авиационной дивизии.
Таким образом, с начала войны округ переживал период перевооружения на новую материальную часть, а интерес к старой материальной части заметно снизился. Все сверху до низу были охвачены скорейшим выпуском летчиков на новой материальной части.

Аэродромная сеть

В течение 1939 и 1940 годов в округе было построено около 70 аэродромов на территории Западной Белоруссии, но эти аэродромы были рассчитаны главным образом на старую материальную часть.
Передовая и тыловая зоны аэродромов были хорошо развиты. Что же касается полосы между меридианами Вильнюс, Лида, Пинск и Полоцк, Минск, Уречье – аэродромов почти не было. В этой полосе предусмотрена была постройка аэродромов в 1941 году.
На 30 аэродромах имелись запасы горючего и бомб.
Основным тормозом в сосредоточении горючего было отсутствие тары.
В ближайших к границе авиагарнизонах были созданы большие запасы авиагорючего и бомб.
Исключительно пагубно отразилось на маневре военно-воздушных сил развертывание строительства взлетно-посадочных полос на территории Западной Белоруссии. На 46 аэродромах было развернуто строительство взлетно-посадочных полос средствами Народного комиссариата внутренних дел БССР.
Оставалось лишь 15-17 аэродромов для лагерной стоянки частей, которые располагались главным образом вдоль госграницы на расстоянии 10-40 км, т.е. 9, 10, 11-й смешанных авиационных дивизий, которые к моменту войны находились на аэродромах, удаленных от госграницы не более 10-40 км.
Несмотря на предупреждения о том, чтобы взлетно-посадочные полосы строить не сразу на всех аэродромах, все же 60 взлетно-посадочных полос начали строиться сразу. При этом сроки строительства не выдерживались, много строительных материалов было нагромождено на летных полях, вследствие чего аэродромы были фактически выведены из строя.
В результате такого строительства аэродромов в первые дни войны маневрирование авиации было очень сужено и части оказались под ударом противника.
Дислокация авиации Западного особого военного округа характеризовалась рассредоточением истребительной авиации по всей границе, притом чрезмерно близко к границе. Отсутствие связи со службой ВНОС и неналаженность последней усугубляло положение.

Состояние органов тыла.

Директива Генерального штаба о введении новой системы тыла была получена в округе 28 апреля 1941 г.1. Все организационные мероприятия и директивные указания по переходу к районам авиабазирования и переформированию авиабаз были отданы к 20.4.41 г.1.
По этой директиве существующие тридцать четыре авиабазы были переформированы в батальоны аэродромного обслуживания в таком же количестве. Остальные девяносто три батальона аэродромного обслуживания должны были формироваться заново. Таким образом, новая система тыла в Западном особом военном округе к началу войны была лишь в стадии организации: управления авиарайонов только что создавались, а приписка переменного состава к батальонам аэродромного обслуживания начиналась вновь. Особо плохо обстояло дело с припиской транспорта, в частности – спецмашин. В связи с переходом на новую организацию прежние мобилизационные расчеты оказались нарушенными и тыл был совершенно не готов к началу войны.

Изучение вероятного противника

Во всех частях Военно-воздушных сил Западного особого военного округе вопросу изучения вероятных противников, и особенно Германии, отводилось время, определенное программой боевой подготовки.
Как с летным, так и с техническим составом авиачастей основное внимание уделялось изучению организации и состояния военно-воздушных сил вероятных противников, их материальной части, по официальным материалам, издаваемым Разведывательным управлением Генерального штаба Красной Армии, и периодической печати. Как недостаток в этом вопросе следует отметить то, что противник изучался по бумагам. В проводимых учениях противник очень часто принимался условный, далеко не соответствующий его действительному состоянию.
Совершенно недостаточно изучался опыт войны, проводимой Германией на западе и юго-западе Европы в те времена.
Ввиду отсутствия достаточно полной авиационной литературы и незнания большинством командного состава иностранных языков исключало возможность пользования иностранной литературой, которой к тому же было очень мало.
Если летный состав не плохо изучил материальную часть противника, то вопросы тактики воздушного боя и оперативно-тактического применения военно-воздушных сил противника изучались поверхностно.
Предусмотренные программой боевой подготовки к изучению многие вероятные противники, как, например, Германия, Румыния, Англия, Италия и другие, требовали много времени, которого не хватало, в результате чего изучение было весьма поверхностным.
Только в последние два месяца перед войной во всех частях военно-воздушных сил было организовано глубокое изучение военно-воздушных сил Германии.
Между тем германская разведка практически изучала базирование наших военно-воздушных сил. Воздушная трасса Москва, Берлин проходила через основные аэроузлы Западного особого военного округа.
Несмотря на неоднократные ходатайства командования военно-воздушных сил округа об изменении направления трассы, германские самолеты все же пользовались ею, производили посадку на таких аэродромах, как Белосток, Минск, даже тогда, когда на них производилась летная работа.

Подготовка штаба военно-воздушных сил фронта к войне.

Штаб Военно-воздушных сил Западного фронта развернулся из штаба Военно-воздушных сил Западного особого военного округа, сохранив в своем составе все основные кадры до настоящего времени.
В течение 1940 года штаб военно-воздушных сил округа провел самостоятельно две фронтовые оперативные игры и участвовал на одной фронтовой 20-дневной полевой поездке, проведенной Генеральным штабом Красной Армии, где получил неплохую оценку.
Кроме того, штаб военно-воздушных сил округа участвовал на 4 общевойсковых оперативных играх, проведенных штабом округа.
Командиры штаба военно-воздушных сил округа были достаточно подготовлены к управлению войсками, хотя достаточного опыта не имели.
Последующий ход событий показал, что штаб военно-воздушных сил округа был сколочен достаточно хорошо […]

Канун войны

Развернутая сеть германского шпионажа, разбросанного по всей территории Западного округа, дала в руки противника большие преимущества и предоставила ему возможность на первых порах войны деморализовать управление войсками и внести некоторую панику в сознание малоустойчивых людей.
В течение всего периода с момента заключения договора между СССР и Германией и особенно в последние дни противник систематически нарушал нашу госграницу, не только перелетая ее, но и умышленно производя посадки своих самолетов на наших аэродромах с экипажами в чине младших офицеров – фактически переодетых офицеров. Наши истребители, сидевшие в засаде вдоль госграницы, не имели возможности активно противодействовать нарушению противником нашей границы, т.к. имели приказ оружия не применять, а предлагать посадку эволюциями самолета, что никакого воздействия не оказывало.
Еще задолго до начала войны противник произвел фотосъемку наших укреплений на границе, что подтверждается фотодокументами, захваченными в разгромленных штабах немецкой армии (см. приложение № 70)2.
В результате действий германских диверсантов и польских белогвардейцев с 23.00 21.6.41 г. вся проволочная связь штаба военно-воздушных сил Западного особого военного округа со штабами дивизий и штабов дивизий со своими полками была прервана и каждый аэродром был предоставлен сам себе.
В таких условиях началась Великая Отечественная война.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ.
БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫХ СИЛ ПО МЕСЯЦАМ И ОПЕРАТИВНЫЕ ВЫВОДЫ

I. ДЕЙСТВИЯ НАЧАЛЬНОГО ПЕРИОДА ВОЙНЫ И БОЕВОЙ СОСТАВ

Боевой состав Военно-воздушных сил Западного фронта к началу войны состоял из шести дивизий (9, 11, 10, 12, 13, 43), одного авиакорпуса дальнего действия и четырех отдельных авиаполков; всего имелось к 22.6.41 г. двенадцать истребительных полков, восемнадцать бомбардировочных, два штурмовых, два резервных и два разведывательных. В строю находилось 1909 самолетов, из коих 1022 истребителя и 887 бомбардировщиков. Схему организации Военно-воздушных сил Западного фронта, дислокацию и боевой состав см. приложения №№ 1, 2, 3, 9, 10, 113.
Части Военно-воздушных сил Западного фронта вступили в войну с утра 22.6.41 г. День этот характеризуется большими потерями, понесенными авиацией фронта от налетов противника, организацией ответных ударов по аэродромам противника Соколув, Седлец, Лукув, Бяла-Подляска, по группировкам противника в Цехановец, Константинув, Рыгалы, оз. Сервы, Августов, Сувалки, по промышленности в Кенигсберг, Варшава.
За день 22.6.41г. авиацией противника были уничтожены на аэродромах и в воздушных боях 538 самолетов при 143 самолетах, потерянных противником. На следующий день потери сторон соответственно составляли 125 и 124 самолета и к концу июня, т. е. за 8 дней войны наши потери составляли 1163 самолета, потери противника 422. Схему ударов противника по нашим аэродромам и графики потерь см. Приложения №№ 4, 5, 6, 28-344.
К исходу 30.6.41 г. военно-воздушные силы фронта имели истребителей 124 и бомбардировщиков 374, всего 498 самолетов, объединенных в семь дивизий. Дислокация – в приложении № 75. Военно-воздушные силы противника соответственно имели около 800 самолетов перед нашим фронтом, предположительно, 2-й воздушный флот. (См. схему № 25.)5

II. ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ, ВЫПОЛНЯЕМЫЕ ВОЕННО-ВОЗДУШНЫМИ СИЛАМИ
ПО МЕСЯЦАМ, И ПОКАЗАТЕЛИ РАБОТЫ
(Первые 8 дней войны)

С началом военных действий основной задачей военно-воздушных сил фронта были самостоятельные действия по борьбе с мотомеханизированными и танковыми колоннами противника и уничтожение его авиации на аэродромах. Наряду с этим важнейшей задачей было прикрытие центров и мест сосредоточения и выгрузки наших войск, взаимодействие с частями 3-й армии в районе Гродно, а также глубокая разведка противника.
Первые удары по танковым колоннам противника 22-23.6.41 г. были нанесены в районе Сувалки, Домброва, Гродно с одновременным ударом по аэродромному базированию противника на меридиане Августов, Седлец. Этот период характерен также большим количеством воздушных боев.
С 27.6.41 г. борьба с мотомеханизированными частями противника принимает характер эшелонированных ударов авиации и охватывает новые районы вдоль брестского шоссе (Пружаны, Береза) и районы Молодечно, Барановичи, Ошмяны, Минск, Бобруйск.
Судить о полных результатах работы авиации за этот начальный этап войны нет возможности, ввиду убытия тех частей, которые вели боевую работу в те дни, и слабого учета авиации в то время. По сохранившимся отрывочным данным за период с 22 по 30.6.41 г. сделано 2969 самолето-вылетов и сброшено 107 тонн 550-кг бомб. Основной бомбой, применяемой в тот период, была ФАБ-100. О количестве подбитых танков противника сведений нет.
За этот период уничтожено 442 самолета противника […]

Командующий Военно-
воздушными силами
Западного фронта
генерал-майор авиации Науменко


Военный комиссар
Военно-воздушных сил
Западного фронта
дивизионный комиссар Клоков6


Начальник штаба Военно-воздушных сил
Западного фронта
генерал-майор авиации Худяков


31 декабря 1941 г.
Ф. 208, оп. 149690сс, д. 2, лл. 2-12.

Миша, мне показалась интересной мнформация по ссылке.
cont.ws/@retropall/620445

Женя! Информация интересная. Но участники тех событий в мемуарах ее не подтверждают. Никто! И если маршалов и генералов можно заподозрить, что их воспоминания проверялись цензурой и редактировались, есть воспоминания Н.С.Хрущева. Он их диктовал на магнитофон уже будучи снятым с поста Генсека. И ему никто не мешал рассказать и назвать имена предателей среди генералов. Хрущев об этом не говорит. Интересно, что он не обвиняет в предательстве и Жукова, хотя у него, когда Хрущев возглавил страну, с ним был конфликт, и Никита Сергеевич, мог в воспоминаниях втоптать Жукова в грязь. Он этого не делает.

lib.ru/MEMUARY/HRUSHEW/wospominaniya1.txt

Не пишет о предателях и адмирал Кузнецов Н.Г., после снятия с должности.

На личном опыте я убедился, что Сталин не любит, когда по своей инициативе или на его вопрос: «Как дела?» — ему отвечают, что дела обстоят неважно, плохо. Убедился я и в том, что ближайшие его соратники, отлично зная этот недостаток, стремятся угодить ему. О недостатках ему следовало докладывать на фоне общего благополучия, к тому же не сгущая красок.

militera.lib.ru/memo/russian/kuznetsov_ng3/01.html

И К.Рокоссовский в восстановленных частях книги про предателей молчит.

КП фронта оказался в Броварах, на восточном берегу Днепра. Остаток ночи я провел в штабе фронта, а утром представился командующему фронтом генерал-полковнику М.П. Кирпоносу. Меня крайне удивила его резко бросающаяся в глаза растерянность. Заметив, видимо, мое удивление, он пытался напустить на себя спокойствие, но это ему не удалось. Мою сжатую информацию об обстановке на участке 5-й армии и корпуса он то рассеянно слушал, то часто прерывал, подбегая к окну с возгласами: «Что же делает ПВО?.. Самолеты летают, и никто их не сбивает... Безобразие!» Тут же приказывал дать распоряжение об усилении активности ПВО и о вызове к нему ее начальника. Да, это была растерянность, поскольку в сложившейся на то время обстановке другому командующему фронтом, на мой взгляд, было бы не до ПВО.
Правда, он пытался решать и более важные вопросы. Так, несколько раз по телефону отдавал распоряжения штабу о передаче приказаний кому-то о решительных контрударах. Но все это звучало неуверенно, суетливо, необстоятельно. Приказывая бросать в бой то одну, то две дивизии, командующий даже не интересовался, могут ли названные соединения контратаковатъ, не объяснял конкретной цели их использования. Создавалось впечатление, что он или не знает обстановки, или не хочет ее знать.
В эти минуты я окончательно пришел к выводу, что не по плечу этому человеку столь объемные, сложные и ответственные обязанности, и горе войскам, ему вверенным. С] таким настроением я покинул штаб Юго-Западного фронта направляясь в Москву. Предварительно узнал о том, что на Западном фронте сложилась тоже весьма тяжелая обстановка: немцы подходят к Смоленску. Зная командующего Западным фронтом генерала Д.Г. Павлова еще задолго до начала войны (в 1930 г. он был командиром полка в дивизии которой я командовал), мог заранее сделать вывод, что он пара Кирпоносу, если даже не слабее его.
militera.lib.ru/memo/russian/rokossovsky/02.html