- Сообщений: 2304
- Спасибо получено: 1817
Великая Отечественная война: июньская катастрофа глазами...
- Maikl
-
Автор темы
- Не в сети
- ДВВАИУ`шникЪ
-
26 апр 2017 09:04 - 26 апр 2017 09:09 #53765
от Maikl
Maikl ответил в теме Великая Отечественная война: июньская катастрофа глазами...
22 июня 1941 года
Не везде было все плохо. Были участки, где немцев разбили на границе!
Еремин Н.В. - начальник штаба 41 дивизии Юго-западного фронта.
Немного я задремал. Но не прошло и часа как меня снова разбудил дежурный.
– Товарищ полковник, вставайте, послушайте, что это за шум? Никак самолеты летят?
Я вышел из своего домика. Кругом чуть-чуть посветлело, но в небе было еще темно. Приближаясь с запада и далее уходя на восток, периодически то нарастал, то утихал глухой гул авиационных моторов. Без сомнения, так могли волнами проходить только военные и притом тяжелые самолеты-бомбардировщики.
– Конечно, это проходит авиация на небольших высотах курсом с запала на восток. – сказал я и быстро направился в палатку связи с штабом армии к аппарату СТ.
Срочно вызванный мною ответственный дежурный по штабу армии что-то долго не подходил. Уже начинался бледный рассвет. Но вот застучал аппарат, и я донес о перелете авиации и поведении немцев на границе, «По самолетам огня не открывать, ведите наблюдение. Я немедленно доложу начальнику штаба, ждите указаний», – последовал ответ на телеграфной ленте.
В это время меня опять срочно вызвали к телефону из погранучастка.
– Товарищ полковник, немцы на всем фронте моего участка открыли огонь и перешли государственную границу. Мои заставы ведут бой, – докладывал комендант.
– Это началась война, держитесь во что бы то ни стало. Наши части броском выдвинутся на свои рубежи, – кричал я ему в трубку.
Было четыре часа утра. С границы, нарушив тишину, докатились первые орудийные выстрелы. Около палатки с сосредоточенными лицами уже стояли дежурные по лагерному сбору и по штабу.
– Началась война, поднимайте части по боевой тревоге, – приказал я им и, войдя в палатку узла связи, через коммутатор связался с начальниками штабов частей. Им была поставлена задача немедленно марш-броском выслать передовые отряды на оборонительные рубежи.
Обратим внимание, что Директива Москвы о приведении приграничных частей в боевую готовность в дивизию не поступила. 4-00 утра - никаких указаний из округа нет.
Прибыл командир дивизии. Я кратко доложил о своих действиях, да и он сам видел, что передовые отряды уже проследовали и что строились полки и дивизионные части.
- Правильно действовали, полковник. Теперь наша задача немедленно выдвинуть полки на их участки и занять оборонительный рубеж, чтобы упредить выход к нему немцев.
В условиях чрезвычайно насыщенной боевой обстановки первого дня войны быстро летело время. Примерно около 11 часов дня выяснилось, что обстановка на всем фронте дивизии для нас сложилась в общем благоприятно и положение частей стабилизировалось. Части дивизии выдвинулись броском, смелыми и решительными действиями успели с ходу с боем захватить и занять основной оборонительный рубеж.
Наши части, действуя на хорошо знакомой местности, ободренные первыми успехами и искусно используя выгоды и преимущества обороны, чувствовали себя уверенно в заранее подготовленных и оборудованных сооружениях, отражали все атаки противника.
Боевые действия наших войск, несмотря на все преимущества противника, вытекающие из его внезапного нападения, проходили под знаком высокой активности. Как правило, задачи обороны решались смелым маневрированием, заканчивавшимся решительными контратаками во фланг и тыл вклинившимся подразделениям противника. Этому немало способствовало знакомая нам пересеченная местность с заранее подготовленными оборонительными сооружениями.
В течение первого дня войны наше внимание всецело было приковано к фронту дивизии. Есть ли у нас соседи и какова у них обстановка - об этом мы вспомни лишь когда стали подводить итоги боевых действий за день. Это объясняется не только отсутствием боевой практики, но и тем. что боевые действия развертывались на широком фронте, и мы просто физически не могли одновременно охватить все события. Нельзя отрицать и того, что нами было проявлено благодушие и беспечность, вытекавшие из чрезмерной надежды на вышестоявшие штабы, которые. как мы полагали, вовремя не только поставят нас в известность о возникновении угрозы на флангах и в тылу, но и примут решительные контрмеры. Только позднее, в последующих боях, мы поняли, сколь необходимо и важно прежде всего самим своевременно заботиться о своих флангах и тыле.
Связь со штабом армии работала бесперебойно. Лично я несколько раз информировал об обстановке командиров из оперативного отдела, но, как это ни странно, от них никакой информации мы не получили. Со штабом корпуса связь хотя и работа с перебоями, но данные о своей обстановке мы успевали передавать своевременно.
Не имея информации о положении на фронтах и исходя из успешных действий на своем участке, мы были настроены оптимистически, полагая, что на всем протяжении западной границы наши войска действовали не менее успешно.
zhistory.org.ua/eremin41.htm
Не везде было все плохо. Были участки, где немцев разбили на границе!
Еремин Н.В. - начальник штаба 41 дивизии Юго-западного фронта.
Немного я задремал. Но не прошло и часа как меня снова разбудил дежурный.
– Товарищ полковник, вставайте, послушайте, что это за шум? Никак самолеты летят?
Я вышел из своего домика. Кругом чуть-чуть посветлело, но в небе было еще темно. Приближаясь с запада и далее уходя на восток, периодически то нарастал, то утихал глухой гул авиационных моторов. Без сомнения, так могли волнами проходить только военные и притом тяжелые самолеты-бомбардировщики.
– Конечно, это проходит авиация на небольших высотах курсом с запала на восток. – сказал я и быстро направился в палатку связи с штабом армии к аппарату СТ.
Срочно вызванный мною ответственный дежурный по штабу армии что-то долго не подходил. Уже начинался бледный рассвет. Но вот застучал аппарат, и я донес о перелете авиации и поведении немцев на границе, «По самолетам огня не открывать, ведите наблюдение. Я немедленно доложу начальнику штаба, ждите указаний», – последовал ответ на телеграфной ленте.
В это время меня опять срочно вызвали к телефону из погранучастка.
– Товарищ полковник, немцы на всем фронте моего участка открыли огонь и перешли государственную границу. Мои заставы ведут бой, – докладывал комендант.
– Это началась война, держитесь во что бы то ни стало. Наши части броском выдвинутся на свои рубежи, – кричал я ему в трубку.
Было четыре часа утра. С границы, нарушив тишину, докатились первые орудийные выстрелы. Около палатки с сосредоточенными лицами уже стояли дежурные по лагерному сбору и по штабу.
– Началась война, поднимайте части по боевой тревоге, – приказал я им и, войдя в палатку узла связи, через коммутатор связался с начальниками штабов частей. Им была поставлена задача немедленно марш-броском выслать передовые отряды на оборонительные рубежи.
Обратим внимание, что Директива Москвы о приведении приграничных частей в боевую готовность в дивизию не поступила. 4-00 утра - никаких указаний из округа нет.
Прибыл командир дивизии. Я кратко доложил о своих действиях, да и он сам видел, что передовые отряды уже проследовали и что строились полки и дивизионные части.
- Правильно действовали, полковник. Теперь наша задача немедленно выдвинуть полки на их участки и занять оборонительный рубеж, чтобы упредить выход к нему немцев.
В условиях чрезвычайно насыщенной боевой обстановки первого дня войны быстро летело время. Примерно около 11 часов дня выяснилось, что обстановка на всем фронте дивизии для нас сложилась в общем благоприятно и положение частей стабилизировалось. Части дивизии выдвинулись броском, смелыми и решительными действиями успели с ходу с боем захватить и занять основной оборонительный рубеж.
Наши части, действуя на хорошо знакомой местности, ободренные первыми успехами и искусно используя выгоды и преимущества обороны, чувствовали себя уверенно в заранее подготовленных и оборудованных сооружениях, отражали все атаки противника.
Боевые действия наших войск, несмотря на все преимущества противника, вытекающие из его внезапного нападения, проходили под знаком высокой активности. Как правило, задачи обороны решались смелым маневрированием, заканчивавшимся решительными контратаками во фланг и тыл вклинившимся подразделениям противника. Этому немало способствовало знакомая нам пересеченная местность с заранее подготовленными оборонительными сооружениями.
В течение первого дня войны наше внимание всецело было приковано к фронту дивизии. Есть ли у нас соседи и какова у них обстановка - об этом мы вспомни лишь когда стали подводить итоги боевых действий за день. Это объясняется не только отсутствием боевой практики, но и тем. что боевые действия развертывались на широком фронте, и мы просто физически не могли одновременно охватить все события. Нельзя отрицать и того, что нами было проявлено благодушие и беспечность, вытекавшие из чрезмерной надежды на вышестоявшие штабы, которые. как мы полагали, вовремя не только поставят нас в известность о возникновении угрозы на флангах и в тылу, но и примут решительные контрмеры. Только позднее, в последующих боях, мы поняли, сколь необходимо и важно прежде всего самим своевременно заботиться о своих флангах и тыле.
Связь со штабом армии работала бесперебойно. Лично я несколько раз информировал об обстановке командиров из оперативного отдела, но, как это ни странно, от них никакой информации мы не получили. Со штабом корпуса связь хотя и работа с перебоями, но данные о своей обстановке мы успевали передавать своевременно.
Не имея информации о положении на фронтах и исходя из успешных действий на своем участке, мы были настроены оптимистически, полагая, что на всем протяжении западной границы наши войска действовали не менее успешно.
zhistory.org.ua/eremin41.htm
Пожалуйста Вход или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
- Maikl
-
Автор темы
- Не в сети
- ДВВАИУ`шникЪ
-
29 апр 2017 17:02 - 22 мая 2017 22:50 #53797
от Maikl
Maikl ответил в теме Великая Отечественная война: июньская катастрофа глазами...
22 июня 1941 года
Жуков Г.К. - начальник Генерального штаба
22 июня Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа были преобразованы соответственно в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты.
Примерно в 13 часов мне позвонил И. В. Сталин и сказал:
— Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика. Я их вызывал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущевым выехать в штаб фронта в Тернополь.
Я спросил:
— А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?
И. В. Сталин ответил:
— Оставьте за себя Ватутина.
Потом несколько раздраженно добавил:
— Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся.
Я позвонил домой, чтобы меня не ждали, и минут через 40 был уже в воздухе. Тут только вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Выручили летчики, угостившие меня крепким чаем и бутербродами.
К исходу дня я был в Киеве в ЦК КП(б)У, где меня ждал Н. С. Хрущев. Он сказал, что дальше лететь опасно. Немецкие летчики гоняются за транспортными самолетами. Надо ехать на машинах. Получив от Н. Ф. Ватутина по ВЧ последние данные обстановки, мы выехали в Тернополь, где в это время был командный пункт командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса.
На командный пункт прибыли поздно вечером, и я тут же переговорил по ВЧ с Н. Ф. Ватутиным.
Вот что рассказал мне Николай Федорович:
— К исходу сегодняшнего дня, несмотря на предпринятые энергичные меры, Генштаб так и не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о наших войсках и о противнике. Сведения о глубине проникновения противника на нашу территорию довольно противоречивые. Отсутствуют точные данные о потерях в авиации и наземных войсках. Известно лишь, что авиация Западного фронта понесла очень большие потери. Генштаб и нарком не могут связаться с командующими фронтами Кузнецовым и Павловым, которые, не доложив наркому, уехали куда-то в войска. Штабы этих фронтов не знают, где в данный момент находятся их командующие.
По данным авиационной разведки, бои идут в районах наших укрепленных рубежей и частично в 15—20 километрах в глубине нашей территории. Попытка штабов фронтов связаться непосредственно с войсками успеха не имела, так как с большинством армий и отдельных корпусов не было ни проводной, ни радиосвязи
Затем генерал Н. Ф. Ватутин сказал, что И. В. Сталин одобрил проект директивы № 3 наркома и приказал поставить мою подпись.
— Что это за директива? — спросил я.
— Директива предусматривает переход наших войск к контрнаступательным действиям с задачей разгрома противника на главнейших направлениях, притом с выходом на территорию противника.
— Но мы еще точно не знаем, где и какими силами противник наносит свои удары, — возразил я. — Не лучше ли до утра разобраться в том, что происходит на фронте, и уж тогда принять нужное решение.
— Я разделяю вашу точку зрения, но дело это решенное.
— Хорошо, — сказал я, — ставьте мою подпись.
Эта директива поступила к командующему Юго-Западным фронтом около 24 часов. Как я и ожидал, она вызвала резкое возражение начштаба фронта М. А. Пуркаева, который считал, что у фронта нет сил и средств для проведения ее в жизнь.
militera.lib.ru/memo/russian/zhukov1/index.html
ДИРЕКТИВА НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
'
№ 3
22 июня 1941 года
1. Противник, нанеся удары из сувалкинского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях. На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.
2. Ближайшей задачей на 23-24.6 ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиацией Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин.
3. ПРИКАЗЫВАЮ:
а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы.
Граница слева — прежняя.
б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкинской группировке противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева — прежняя.
в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации во фланг и тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки. Граница слева — прежняя.
г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая границу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления.
д) Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на нашу территорию. При попытке противника нанести удар в черновицком направлении или форсировать рр. Прут и Дунай мощными фланговыми ударами наземных войск во взаимодействии с авиацией уничтожить его; двумя мехкорпусами в ночь на 23.6 сосредоточиться в районе Кишинев и лесов северо-западнее Кишинева.
4. На фронте от Балтийского моря до границы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с госграницей.
5. Авиации Главного Командования:
а) поддержать Северо-Западный фронт одним вылетом 1-го ав. корп. ДД и Западный фронт одним вылетом 3-го ав. корп. ДД на период выполнения ими задачи по разгрому сувалкинской группировки противника;
б) включить в состав Юго-Западного фронта 18-ю авиадивизию ДД и поддержать Юго-Западный фронт одним вылетом 2-го ав. корпуса ДД на период выполнения им задачи по разгрому люблинской группировки противника;
в) 4-й ав. корпус ДД оставить в моем распоряжении в готовности содействовать главной группировке Юго-Западного фронта и частью сил Черноморскому флоту.
Народный комиссар обороны СССР
Маршал Советского Союза С. Тимошенко
Член Главного Военного Совета
Маленков
Начальник Генерального штаба РККА
генерал армии Жуков
Директива №3 поставила последнюю точку в развернувшейся драме. Приказ - наступать!
Данных о складывающейся обстановке нет. Связи с командующими Северо-Западным и Западным фронтами нет! Штабы фронтов не знают где находятся командующие. Все равно наступать!
"К исходу сегодняшнего дня, несмотря на предпринятые энергичные меры, Генштаб так и не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о наших войсках и о противнике. Сведения о глубине проникновения противника на нашу территорию довольно противоречивые. Отсутствуют точные данные о потерях в авиации и наземных войсках. Известно лишь, что авиация Западного фронта понесла очень большие потери. Генштаб и нарком не могут связаться с командующими фронтами Кузнецовым и Павловым, которые, не доложив наркому, уехали куда-то в войска. Штабы этих фронтов не знают, где в данный момент находятся их командующие."
Жуков возражает. Но Ватутин говорит - Дело это решенное.
Дело это решенное.
Вот "ключ" к ответу на трагедию июня 1941 года.
Кузнецов Н.Г. - Главком ВМФ
Нетрудно представить себе состояние И. В. Сталина перед лицом грозных событий, которые, по его расчетам, должны были произойти гораздо позже, возможность которых теперь, в 1941 году, он упорно отрицал вплоть до самых последних дней.
Его состояние передалось тем, кто его окружал, и они не смогли взять в свои руки рычаги управления. Эти люди не умели самостоятельно действовать, а умели лишь выполнять волю Сталина, стоявшего над ними. Такова трагедия тех часов.
militera.lib.ru/memo/russian/kuznetsov2/03.html
И наступали!
Рябышев Д.И. - командир 8-го мех.корпуса
К июню 1941 года корпус имел около 30 тысяч человек личного состава, 932 танка (по штату полагалось 1031). Однако тяжелых и средних танков КВ и Т-34 поступило только 169. Остальные 763 машины были устаревших конструкций, межремонтный пробег их ходовой части не превышал 500 километров, на большинстве истекали моторесурсы. 197 танков из-за технических неисправностей подлежали заводскому ремонту.
militera.lib.ru/memo/russian/ryabyshev_di/01.html
Командир 8-го механизированного корпуса Д. И. Рябышев вспоминал позже о первых днях войны (в специальной записке, направленной в Генеральный штаб):
"Только в 10.00 22-го мной был получен приказ командующего 26-й армией о сосредоточении корпуса западнее г. Сам-бор... Совершив 80-километровый марш к ИЗ.00, войска корпуса сосредоточились в указанном районе. В 22.30 получен новый приказ: к 12.00 23-го корпус должен выдвинуться на 25 км восточнее Львова. Во второй половине дня корпус, переданный уже 6-й армии, получил указание выйти в р-н Яворов... Вышли. В 23.00 командующий Юго-Западным фронтом своим приказом поставил новую задачу: выйти в р-н Броды и с утра 26-го нанести удар по противнику в направлении Берестечко. А перед этим за полутора суток корпус совершил 300-километровый марш... В районе Броды 8-й механизированный корпус сосредоточился 25 июня. С утра перешли в наступление, достигнув частичного успеха, но в целом корпус задачу не выполнил. Горючего не было. В воздухе -только немецкая авиация. В 4.00 27-го получили новый приказ: корпус отводился в резерв фронта. Начали отвод. В 6.40 - новый приказ: нанести удар по противнику в направлении Броды- Дубно. Но войска уже начали отход. В 10.00 на КП корпуса прибыл член Военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Н. Н. Вашугин, который, угрожая мне расстрелом, требовал выполнения приказа. Но соединения были уже окружены. Позже было установлено, что намечаемое ранее штабом фронта наступление было отменено... Лишь 2 июля, занимая оборону в составе двух дивизий, узнали, что приказ о наступлении давно отменен... Выходили из окружения по частям. По приказу командующего фронтом отошли в район Проскуров. Послали донесение в штаб фронта в Житомир, но город был уже взят противником..."
В результате боев и бесконечных маневров, по свидетельству Д. И. Рябышева, "на левый берег Днепра было выведено не больше 10% танков и 21% бронемашин. В дальнейшем корпус был расформирован...".
На 07.07.1941 в корпусе насчитывалось только 43 танка.
932 - 43
Описание командиром 8-го механизированного корпуса боевых действий корпуса с 22 по 29 июня 1941 г.
БД за июнь 1941 года
СОВ. СЕКРЕТНО
ОПИСАНИЕ
БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 8-го МЕХАНИЗИРОВАННОГО КОРПУСА
с 22 по 29.6.41 г. Карта 200 000
В 6-ом мех.корпусе Западного фронта было еще трагичнее... Там танки были серьезные - 450 новых КВ и Т-34
Жуков Г.К. - начальник Генерального штаба
22 июня Прибалтийский, Западный и Киевский особые военные округа были преобразованы соответственно в Северо-Западный, Западный и Юго-Западный фронты.
Примерно в 13 часов мне позвонил И. В. Сталин и сказал:
— Наши командующие фронтами не имеют достаточного опыта в руководстве боевыми действиями войск и, видимо, несколько растерялись. Политбюро решило послать вас на Юго-Западный фронт в качестве представителя Ставки Главного Командования. На Западный фронт пошлем Шапошникова и Кулика. Я их вызывал к себе и дал соответствующие указания. Вам надо вылететь немедленно в Киев и оттуда вместе с Хрущевым выехать в штаб фронта в Тернополь.
Я спросил:
— А кто же будет осуществлять руководство Генеральным штабом в такой сложной обстановке?
И. В. Сталин ответил:
— Оставьте за себя Ватутина.
Потом несколько раздраженно добавил:
— Не теряйте времени, мы тут как-нибудь обойдемся.
Я позвонил домой, чтобы меня не ждали, и минут через 40 был уже в воздухе. Тут только вспомнил, что со вчерашнего дня ничего не ел. Выручили летчики, угостившие меня крепким чаем и бутербродами.
К исходу дня я был в Киеве в ЦК КП(б)У, где меня ждал Н. С. Хрущев. Он сказал, что дальше лететь опасно. Немецкие летчики гоняются за транспортными самолетами. Надо ехать на машинах. Получив от Н. Ф. Ватутина по ВЧ последние данные обстановки, мы выехали в Тернополь, где в это время был командный пункт командующего Юго-Западным фронтом генерал-полковника М. П. Кирпоноса.
На командный пункт прибыли поздно вечером, и я тут же переговорил по ВЧ с Н. Ф. Ватутиным.
Вот что рассказал мне Николай Федорович:
— К исходу сегодняшнего дня, несмотря на предпринятые энергичные меры, Генштаб так и не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о наших войсках и о противнике. Сведения о глубине проникновения противника на нашу территорию довольно противоречивые. Отсутствуют точные данные о потерях в авиации и наземных войсках. Известно лишь, что авиация Западного фронта понесла очень большие потери. Генштаб и нарком не могут связаться с командующими фронтами Кузнецовым и Павловым, которые, не доложив наркому, уехали куда-то в войска. Штабы этих фронтов не знают, где в данный момент находятся их командующие.
По данным авиационной разведки, бои идут в районах наших укрепленных рубежей и частично в 15—20 километрах в глубине нашей территории. Попытка штабов фронтов связаться непосредственно с войсками успеха не имела, так как с большинством армий и отдельных корпусов не было ни проводной, ни радиосвязи
Затем генерал Н. Ф. Ватутин сказал, что И. В. Сталин одобрил проект директивы № 3 наркома и приказал поставить мою подпись.
— Что это за директива? — спросил я.
— Директива предусматривает переход наших войск к контрнаступательным действиям с задачей разгрома противника на главнейших направлениях, притом с выходом на территорию противника.
— Но мы еще точно не знаем, где и какими силами противник наносит свои удары, — возразил я. — Не лучше ли до утра разобраться в том, что происходит на фронте, и уж тогда принять нужное решение.
— Я разделяю вашу точку зрения, но дело это решенное.
— Хорошо, — сказал я, — ставьте мою подпись.
Эта директива поступила к командующему Юго-Западным фронтом около 24 часов. Как я и ожидал, она вызвала резкое возражение начштаба фронта М. А. Пуркаева, который считал, что у фронта нет сил и средств для проведения ее в жизнь.
militera.lib.ru/memo/russian/zhukov1/index.html
ДИРЕКТИВА НАРОДНОГО КОМИССАРА ОБОРОНЫ СОЮЗА ССР
'
№ 3
22 июня 1941 года
1. Противник, нанеся удары из сувалкинского выступа на Олита и из района Замостье на фронте Владимир-Волынский, Радзехов, вспомогательные удары в направлениях Тильзит, Шауляй и Седлец, Волковыск, в течение 22.6, понеся большие потери, достиг небольших успехов на указанных направлениях. На остальных участках госграницы с Германией и на всей госгранице с Румынией атаки противника отбиты с большими для него потерями.
2. Ближайшей задачей на 23-24.6 ставлю:
а) концентрическими сосредоточенными ударами войск Северо-Западного и Западного фронтов окружить и уничтожить сувалкинскую группировку противника и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки;
б) мощными концентрическими ударами механизированных корпусов, всей авиацией Юго-Западного фронта и других войск 5 и 6А окружить и уничтожить группировку противника, наступающую в направлении Владимир-Волынский, Броды. К исходу 24.6 овладеть районом Люблин.
3. ПРИКАЗЫВАЮ:
а) Армиям Северного фронта продолжать прочное прикрытие госграницы.
Граница слева — прежняя.
б) Армиям Северо-Западного фронта, прочно удерживая побережье Балтийского моря, нанести мощный контрудар из района Каунас во фланг и тыл сувалкинской группировке противника, уничтожить ее во взаимодействии с Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки.
Граница слева — прежняя.
в) Армиям Западного фронта, сдерживая противника на варшавском направлении, нанести мощный контрудар силами не менее двух мехкорпусов и авиации во фланг и тыл сувалкинской группировки противника, уничтожить ее совместно с Северо-Западным фронтом и к исходу 24.6 овладеть районом Сувалки. Граница слева — прежняя.
г) Армиям Юго-Западного фронта, прочно удерживая границу с Венгрией, концентрическими ударами в общем направлении на Люблин силами 5 и 6А, не менее пяти мехкорпусов и всей авиации фронта, окружить и уничтожить группировку противника, наступающую на фронте Владимир-Волынский, Крыстынополь, к исходу 26.6 овладеть районом Люблин. Прочно обеспечить себя с краковского направления.
д) Армиям Южного фронта не допустить вторжения противника на нашу территорию. При попытке противника нанести удар в черновицком направлении или форсировать рр. Прут и Дунай мощными фланговыми ударами наземных войск во взаимодействии с авиацией уничтожить его; двумя мехкорпусами в ночь на 23.6 сосредоточиться в районе Кишинев и лесов северо-западнее Кишинева.
4. На фронте от Балтийского моря до границы с Венгрией разрешаю переход госграницы и действия, не считаясь с госграницей.
5. Авиации Главного Командования:
а) поддержать Северо-Западный фронт одним вылетом 1-го ав. корп. ДД и Западный фронт одним вылетом 3-го ав. корп. ДД на период выполнения ими задачи по разгрому сувалкинской группировки противника;
б) включить в состав Юго-Западного фронта 18-ю авиадивизию ДД и поддержать Юго-Западный фронт одним вылетом 2-го ав. корпуса ДД на период выполнения им задачи по разгрому люблинской группировки противника;
в) 4-й ав. корпус ДД оставить в моем распоряжении в готовности содействовать главной группировке Юго-Западного фронта и частью сил Черноморскому флоту.
Народный комиссар обороны СССР
Маршал Советского Союза С. Тимошенко
Член Главного Военного Совета
Маленков
Начальник Генерального штаба РККА
генерал армии Жуков
Директива №3 поставила последнюю точку в развернувшейся драме. Приказ - наступать!
Данных о складывающейся обстановке нет. Связи с командующими Северо-Западным и Западным фронтами нет! Штабы фронтов не знают где находятся командующие. Все равно наступать!
"К исходу сегодняшнего дня, несмотря на предпринятые энергичные меры, Генштаб так и не смог получить от штабов фронтов, армий и ВВС точных данных о наших войсках и о противнике. Сведения о глубине проникновения противника на нашу территорию довольно противоречивые. Отсутствуют точные данные о потерях в авиации и наземных войсках. Известно лишь, что авиация Западного фронта понесла очень большие потери. Генштаб и нарком не могут связаться с командующими фронтами Кузнецовым и Павловым, которые, не доложив наркому, уехали куда-то в войска. Штабы этих фронтов не знают, где в данный момент находятся их командующие."
Жуков возражает. Но Ватутин говорит - Дело это решенное.
Дело это решенное.
Вот "ключ" к ответу на трагедию июня 1941 года.
Кузнецов Н.Г. - Главком ВМФ
Нетрудно представить себе состояние И. В. Сталина перед лицом грозных событий, которые, по его расчетам, должны были произойти гораздо позже, возможность которых теперь, в 1941 году, он упорно отрицал вплоть до самых последних дней.
Его состояние передалось тем, кто его окружал, и они не смогли взять в свои руки рычаги управления. Эти люди не умели самостоятельно действовать, а умели лишь выполнять волю Сталина, стоявшего над ними. Такова трагедия тех часов.
militera.lib.ru/memo/russian/kuznetsov2/03.html
И наступали!
Рябышев Д.И. - командир 8-го мех.корпуса
К июню 1941 года корпус имел около 30 тысяч человек личного состава, 932 танка (по штату полагалось 1031). Однако тяжелых и средних танков КВ и Т-34 поступило только 169. Остальные 763 машины были устаревших конструкций, межремонтный пробег их ходовой части не превышал 500 километров, на большинстве истекали моторесурсы. 197 танков из-за технических неисправностей подлежали заводскому ремонту.
militera.lib.ru/memo/russian/ryabyshev_di/01.html
Командир 8-го механизированного корпуса Д. И. Рябышев вспоминал позже о первых днях войны (в специальной записке, направленной в Генеральный штаб):
"Только в 10.00 22-го мной был получен приказ командующего 26-й армией о сосредоточении корпуса западнее г. Сам-бор... Совершив 80-километровый марш к ИЗ.00, войска корпуса сосредоточились в указанном районе. В 22.30 получен новый приказ: к 12.00 23-го корпус должен выдвинуться на 25 км восточнее Львова. Во второй половине дня корпус, переданный уже 6-й армии, получил указание выйти в р-н Яворов... Вышли. В 23.00 командующий Юго-Западным фронтом своим приказом поставил новую задачу: выйти в р-н Броды и с утра 26-го нанести удар по противнику в направлении Берестечко. А перед этим за полутора суток корпус совершил 300-километровый марш... В районе Броды 8-й механизированный корпус сосредоточился 25 июня. С утра перешли в наступление, достигнув частичного успеха, но в целом корпус задачу не выполнил. Горючего не было. В воздухе -только немецкая авиация. В 4.00 27-го получили новый приказ: корпус отводился в резерв фронта. Начали отвод. В 6.40 - новый приказ: нанести удар по противнику в направлении Броды- Дубно. Но войска уже начали отход. В 10.00 на КП корпуса прибыл член Военного совета Юго-Западного фронта корпусной комиссар Н. Н. Вашугин, который, угрожая мне расстрелом, требовал выполнения приказа. Но соединения были уже окружены. Позже было установлено, что намечаемое ранее штабом фронта наступление было отменено... Лишь 2 июля, занимая оборону в составе двух дивизий, узнали, что приказ о наступлении давно отменен... Выходили из окружения по частям. По приказу командующего фронтом отошли в район Проскуров. Послали донесение в штаб фронта в Житомир, но город был уже взят противником..."
В результате боев и бесконечных маневров, по свидетельству Д. И. Рябышева, "на левый берег Днепра было выведено не больше 10% танков и 21% бронемашин. В дальнейшем корпус был расформирован...".
На 07.07.1941 в корпусе насчитывалось только 43 танка.
932 - 43
Описание командиром 8-го механизированного корпуса боевых действий корпуса с 22 по 29 июня 1941 г.
БД за июнь 1941 года
СОВ. СЕКРЕТНО
ОПИСАНИЕ
БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ 8-го МЕХАНИЗИРОВАННОГО КОРПУСА
с 22 по 29.6.41 г. Карта 200 000
ВНИМАНИЕ: Спойлер!
В 6-ом мех.корпусе Западного фронта было еще трагичнее... Там танки были серьезные - 450 новых КВ и Т-34
Пожалуйста Вход или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
- Maikl
-
Автор темы
- Не в сети
- ДВВАИУ`шникЪ
-
08 мая 2017 00:01 - 08 мая 2017 09:01 #53868
от Maikl
Maikl ответил в теме Великая Отечественная война: июньская катастрофа глазами...
6-й мехкорпус Западного фронта
Численность танков колеблется по разным источникам от 1021 до 1131, в том числе более 450 новейших Т-34 и КВ. На 1 июня 1941 имелось: 242 бронеавтомобиля, 4779 автомобилей, 294 трактора, 1042 мотоцикла.
Командир 6-го мехкорпуса— генерал-майор М. Г. Хацкилевич.
Михаил Георгиевич Хацкилевич погиб в бою 25 июня 1941 года.
Начальник штаба 6-го мехкорпуса— полковник Е. С. Коваль (пропал без вести летом 1941 г.).
Состав 6-го мехкорпуса:
4-я танковая дивизия (генерал-майор танковых войск А. Г. Потатурчев)
Потеряла все танки. 6 июля 1941 года дивизия расформирована.
7-я танковая дивизия (генерал-майор танковых войск С. В. Борзилов)
22 июня поднята по тревоге, в ночь на 23-е совершила марш в район восточнее Белостока для ликвидации якобы прорвавшейся танковая дивизия немцев, потеряв от ударов авиации 63 танка, но противника не обнаружила. В ночь на 24-е июня совершила марш в район южнее Гродно, но противника опять не обнаружила. 24-25 июня участвовала в контрударе 6-го МК против прорвавшихся немецких войск. Из-за отсутствия горючего потеряла почти все танки и отошла в сторону Минска, где попала в окружение вместе с войсками 3 и 10-й армий. В конце июня пыталась прорвать фронт 12-й немецкой танковой дивизии в направлении Молодечно с целью выхода из окружения, но к 1 июля потеряла все танки. 6 июля была расформирована.
29-я моторизованная дивизия им. Финляндского пролетариата (генерал-майор И. П. Бикжанов)
19 сентября 1941 года дивизия расформирована.
Командир 7-й танковой дивизии С.В.Борзилов
Погиб в бою в районе города Армянска под Перекопом 28 сентября 1941 года.
Из доклада командира 7 танковой дивизии генерал-майора танковых войск С. В. Борзилова в ГАБТУ от 4.08.1941 г.:
L 1. На 22 июня 1941 года дивизия была укомплектована в личном составе: рядовым на 98 проц., младшим начсоставом на 60 проц. и командным составом на 80 проц. Материальной частью: тяжелые танки - 51, средние танки - 150, БТ-5-7 - 125, Т-26 - 42 единицы.
51 танк - КВ
122 танка - Т-34
...3. На 22 июня части дивизии продолжали выполнять план боевой подготовки и дислоцировались: 7 озад - на сборах Крупки (за Минском). Станковые и ручные пулеметы 7 мсп на сборах в районе Кнышен, 2-й батальон 13-го полка на стрельбище Зеленое. Остальные части дивизии находились в основном районе дислокации м.Хоро, Новоселки и Жолтки, готовились к учению на 23 июня 1941 года, которое должно было проводиться штабом армии. О предполагаемом нападении германской армии мне не было известно, хотя части были готовы к бою...
...5. 22 июня в 2 часа был получен пароль через делегата связи о боевой тревоге со вскрытием Lкрасного пакета¦. Через 10 минут частям дивизии была объявлена боевая тревога и в 4ч.30мин. части дивизии сосредоточились на сборном пункте по боевой тревоге...
...7. В 22 часа 22 июня дивизия получила приказ о переходе в новый район сосредоточения - ст. Валпа (вост. Белостока) и последующую задачу: уничтожить танковую дивизию, прорвавшуюся в район Белостока. Дивизия, выполняя приказ, столкнулась с созданными на всех дорогах пробками из-за беспорядочного отступления тылов армии из Белостока (дорожная служба не была налажена). Дивизия, находясь на марше и в районе сосредоточения с 4 до 9 часов и с 11 до 14 часов 23 июня, все время находилась под ударами авиации противника. За период марша и нахождения в районе сосредоточения до 14 часов дивизия имела потери: подбито танков - 63, разбиты все тылы полков, в особенности пострадал тыл 13-го полка.
8. Танковой дивизии противника не оказалось в районе Бельска, благодаря чему дивизия не была использована. ...24-25 июня дивизия, выполняя приказ командира корпуса и маршала т.Кулика, наносила удар 14 тп Старое Дубно и далее Гродно, 13 тп Кузница и далее Гродно с запада, где было уничтожено до двух батальонов пехоты и до двух артиллерийских батарей. После выполнения задачи части дивизии сосредоточились в районе Кузница и Старое Дубно, при этом части дивизии потеряли танков 18 штук сгоревшими и завязшими в болотах. 25-26 июня до 21 часа дивизия вела оборонительный бой во взаимодействии с 29 мсд и 36 кд, наносила удары перед фронтом 128 мсп 29 мсд и 36 кд.
9. В частях дивизии ГСМ были на исходе, заправку производить не представлялось никакой возможности из-за отсутствия тары и головных складов, правда, удалось заполучить одну заправку из сгоревших складов Кузница и м.Кринки (вообще ГСМ добывали как кто сумел). К исходу дня 25 июня был получен приказ командира корпуса на отход за р.Свислочь, но выполняли его только по особому сигналу. По предварительным данным, 4 тд 6-го мехкорпуса в ночь на 26 июня отошла за р.Свислочь, в результате чего был открыт фланг 36-й кавалерийской дивизии. К исходу 26 июня противник, использовав резерв, перешел в наступление. В 21 час. части 36 кд и 128 мсп 29 мсд беспорядочно начали отход. Мною были приняты меры для восстановления положения, но это успеха не имело. Я отдал приказ прикрывать отходящие части 29мсд и 36 кд в районе м.Кринки, сделал вторую попытку задержать отходящие части, где удалось задержать 128 мсп и в ночь на 27 июня переправился через р.Свислочь восточнее м.Кринки (это было начало общего беспорядочного отступления), в это время нарушилась связь со штабом корпуса. Связь удалось восстановить к исходу 27 июня на переправах у Волковыска. Части дивизии все время от Кузницы, Сокулки и до Слонима вели бои с преследующими десантными частями противника. 29 июня в 11 часов с остатками матчасти (3 машины) и отрядом пехоты и конницы подошел в леса восточнее Слонима, где вел бой 29 и 30 июня. 30 июня в 22 часа двинулся с отрядом в леса и далее в Пинские болота по маршруту Булька, Величко-вичи, Постолы, ст.Старушка, Гомель, Вязьма.
10. Материальная часть вся оставлена на территории, занятой противником, от Белостока до Слонима. Оставляемая матчасть приводилась в негодность. Материальная часть оставлена по причине отсутствия ГСМ и ремфонда. Экипажи присоединялись к отступающей пехоте.¦
6-й мехкорпус не нашел танковые дивизии немцев
Танковые дивизии 3-й ТГ Гота, которым 6-й МК должен был противостоять по плану, в это время совершали глубокий обход Гродно с севера и стремительно двигались к Минску, сшибая по пути советские части. На пути частей 6-го МК, устремившихся на Гродно, оказалась практически одна 256-я пехотная дивизия 20-го армейского корпуса 9-й немецкой армии. Именно 256-я пд, организовав мощную противотанковую оборону, остановила продвижение 6-го механизированного корпуса.
29 июня 1941г. в 7-й тд осталось 3 танка
22 июня было 368 танков
через три дня отступления, практически без соприкосновения с противником ото всей дивизии Борзилова остается отряд пехоты с тремя танками.
Безрезультатно и необъяснимо закончился, так и не начавшись, контрудар самого мощного мехкорпуса Красной Армии. Тысячи танков, среди них — четыре сотни новейших, лучших в мире КВ и Т-34, не смогли пробить оборону передовых подразделений двух (8-й и 256-й) пехотных дивизий вермахта и бесславно пропали в чаще дремучих лесов Западной Белоруссии.
Командир 4-й танковой дивизии Потатурчев А.Г.
попал в плен и был освобождён только в 1945 году. В ходе спецпроверки в органах НКВД в ноябре 1945 года был арестован и в июле 1947 года умер в тюрьме. А.Г. Потатурчев был посмертно реабилитирован в 1953 году.
Протокол допроса генерал-майора А.Г. Потатурчева
221-я охранная дивизия. Оперативный отдел штаба
КП дивизии, 30 августа 1941 года. Бобруйск
Допрос генерал-майора Потатурчева, командира 4-й танковой дивизии:
1) Личность: родился 2.11.1898 в Ленине (деревня примерно в 60 км юго-восточнее Тулы), сын кресть-янина-бедняка. Школьное образование: средняя школа.
Военная карьера: призван в царскую армию в 1917 году в гарнизон Смоленска. Начал карьеру в каче-стве простого солдата в резервном артиллерийском батальоне, не имел намерения становиться офице-ром. В звании ефрейтора вступил в Красную армию. В 1918 году оказался в Ленинграде в артиллерий-ской колонне. Здесь проходил обучение на первых артиллерийских курсах. С ноября 1918-го по октябрь 1919-го - в артиллерийской офицерской школе. Здесь получает звание лейтенанта. В 1920 году участ-вовал в кампании против Польши в звании старшего лейтенанта и должности командира батареи. В 1927 году повышен до капитана. В 1930-1933 годах учился в Военной технической академии в Ленинграде. Эти курсы были предназначены для войсковых офицеров. Итоговая оценка по результатам обучения - «хорошо». В 1933-1935 годах учился в Академии в Москве. Закончил её в звании капитана. Командовал танковым батальоном в Харькове. В 1936 году майор, в 1938 году полковник. Участвовал во вводе войск в Польшу и Литву в должности командира бригады. В июне 1940 получил звание генерал-майора. Затем переведён в Белосток, где становится командиром недавно созданной 4 ТД.
2) Структуру своей дивизии к началу боёв 22 июня он нарисовал сам (см. копию с его собственноруч-ной подписью). Отдельные пояснения по структуре 4 ТД, которые Потатурчев дал устно, также зафик-сированы.
Относительно качества своего офицерского корпуса он высказался негативно и критически. Штатный состав офицеров в его дивизии составляет около 1200 человек. Реальная численность 22 июня была около 1000 офицеров, из которых около 70 проц. были «молодёжью». В ротах танковых полков находи-лись в среднем по 12 офицеров (офицер почти в каждом танке), в батареях в среднем по 5 офицеров.
Уровень подготовки дивизии:
Офицерский корпус в целом подготовлен плохо. Потатурчев очень жаловался на молодых офицеров (составлявших основную массу офицерского корпуса), которые недавно прибыли из военной школы и у которых поголовно отсутствовал опыт, необходимый для офицеров данного рода войск.
Своими батальонными командирами он был доволен. Часть из них - участники Финской кампании. Один из батальонных командиров награждён за Финскую кампанию. Все офицеры в его дивизии были техни-чески грамотными и относились к танковым войскам (противоречит себе).
Унтер-офицерский корпус дивизии отличался особенно плохим качеством. На допросе Потатурчев по-яснил, что он прекрасно знает, что от компетентного и надёжного унтер-офицерского состава зависит очень многое. Причину плохой подготовки унтер-офицеров он видит в слишком коротком сроке обуче-ния - 2 года, кроме того, не хватает качественного обучающего персонала. Его предложение по повы-шению уровня подготовки унтер-офицерского корпуса заключается в следующем:
а) продление срока службы (минимум 3 года);
б) более качественная подготовка обучающего персонала;
в) укрепление дисциплины (отмена надзора со стороны комиссаров, НКВД и находящихся в войсках осведомителей).
Интересно высказывание Потатурчева, что в общем офицеры званием не выше капитана совершенно не заинтересованы в подготовке унтер-офицеров, поскольку зарабатывают слишком мало денег.
На вопрос о его методике подготовки унтер-офицеров генерал П. ответил, что требовал от своих офи-церов, чтобы унтер-офицеры проходили подготовку в имевшихся в каждом полку учебных ротах.
Во время выдвижения дивизии 24.6.41 некомплект составлял 500 человек. Общая численность дивизии составляла около 10 900 человек. В одном из подразделений санитарного батальона из штатной чис-ленности в 150 человек некомплект был 125.
На вопрос о том, почему не удалось вывести оставшиеся в артиллерийской казарме в Белостоке около 60 танков различных типов, он высказал мнение, что они были неисправны и частью перегревались. В целом дивизия к началу войны не была приведена в порядок. Отсутствовали запасные части, заводы их поставляли в недостаточном количестве или вообще не поставляли.
Для уничтожения брошенных танков он приказал в случае невозможности буксировки взрывать их. То, что мы, немцы, нашли так много неповреждённых танков, объясняется тем, что они либо останавлива-лись из-за перегрева двигателя, либо у них заканчивалось горючее. Сколько танков было и остаётся сейчас в целом у русских, он сказать не смог. Относительно переформирования танковых войск он то-же не смог дать никаких пояснений, поскольку уже 30 июня покинул свою полностью разгромленную дивизию.
Начало войны:
22.6.41 ему в 24.00 приказали явиться к командиру 6-го корпуса генерал-майору Воцкилевичу [9]. В 02.00 он встретился с возвращавшимся от командира 10-й армии генерал-майора Гоболева [10] коман-диром корпуса, который встретил его сообщением о том, что началась война с Германией. После двух часов ожидания он получил первый приказ: «Тревога! Занять подготовленные позиции!» На вопрос, существовали ли планы русского наступления на Германию, он нарисовал два направления такого наступления - одно в Гродно, другое в Брест-Литовск - на листке бумаги [11].
Относительно задачи 4 ТД он сообщил, что дивизия за исключением стрелкового полка и части артиллерии должна была собраться восточнее Белостока в районе Гродека, чтобы там укрыться в лесах и ждать новых приказов. Стрелковый полк с артиллерийским дивизионом получил приказ оборонять переправы через Нарев на отрезке Страбле (железнодорожный мост на дороге Белосток - Бельск) - Плос-ки (дорога Белосток - Бельск). Дивизия была, таким образом, разделена на две части. Он не был с этим согласен, однако обязан был выполнить приказ командования корпуса.
Часть его тыловых служб оставалась сначала в Белостоке. Связь осуществлялась с помощью бронеавтомобилей. Радиосвязь не использовалась, чтобы исключить подслушивание и пеленгацию со стороны немцев.
После сосредоточения у Гродека оба танковых полка, 7-й и 8-й, были направлены на Гродно, где они, имея на правом фланге части 11-й дивизии, а на левом - 7-й дивизии, были использованы для отраже-ния наступления немецких войск из района Гродно на отрезке Индура - Кузница(примерно в 20 км южнее Гродно), ширина фронта составляла около 12 км. Относительно схемы подчинения и передачи приказов он не смог дать чётких показаний. Его КП находился у Гродека. Руководство дивизией было невозможно, поскольку она оказалась разделена. Уже в первые дни части его дивизии оказались разгромлены германскими военно-воздушными силами. Танки по большей части вышли на предписанную линию.
У него был строжайший приказ не отступать. Вследствие обхода и окружения двигавшимися из Гродно на Волковыск немецкими войсками дивизия вынуждена была отступать и в ходе сражения в районе Белостока была рассеяна и полностью разгромлена. 30.06 он вместе с несколькими солдатами и офицерами покинул уже не существовавшее соединение. На вопрос, почему он не сконцентрировал силы и не пошёл на прорыв, он ответил, что это мог сделать только командир корпуса, однако у него не было связи с дивизиями, которая позволила бы ему осуществить прорыв. Все линии связи были уничтожены люфтваффе.
В приложении имеется лист с собственноручными схемами генерала П., касающимися боёв его дивизии. Было интересно наблюдать за тем, с какой педантичной точностью он их рисовал. Недостатки, такие как слишком большой разброс, отсутствие чёткого руководства и связи, он полностью признавал. Если бы он отдавал приказы, он после распознавания грозившего немецкого окружения собрал бы свои части (при этом он сжал кулаки) и прорвался бы на юго-восток или восток. Решение было верным, однако он, судя по всему, не отдавал себе отчёта в сложностях с руководством и снабжением частей, которые возникли бы в результате его реализации.
Покинув свои войска, он хотел попытаться попасть через Слоним, Барановичи и Бобруйск в Смоленск, а оттуда - в Москву. Он признавал возможность того, что, когда он прибудет в Смоленск, Москва уже падёт, и намеревался в таком случае двигаться к своей семье. Когда его спросили о семье, он начал плакать и попросил, чтобы его вывели из комнаты.
На вопрос о том, какой опыт он приобрёл в результате боёв с немецкими танковыми частями, он сказал, что немецкие танки, и в первую очередь противотанковая артиллерия, были хороши, далее он добавил, что немецкие миномёты очень хороши и стреляют очень точно. Разрывное действие немецкой гранаты очень хорошее. Лёгкие немецкие противотанковые орудия были неэффективны против тяжёлых русских танков [КВ], с другими танками, в том числе Т-34, они боролись успешно. Разрывной снаряд про-бивал броню танков. Относительно обстрела танков немецким пехотным вооружением он сказал, что оно было бессильно против танков. О немецких боеприпасах, способных пробить броню лёгких танков (бронебойные патроны SmK(H), ему ничего не известно.
На вопрос о том, насколько успешными были действия немецкой авиации против танков, он ответил, что во время её удара по колонне из 16 танков ни один не получил повреждений. Прямых попаданий бомб не было, а осколки не оказали никакого воздействия. Боевой дух экипажей танков, если они находились в своих боевых машинах, оставался хорошим.
Относительно боеспособности русских танков он сообщил, что тип Т-34 себя оправдал. У него самый лучший двигатель. Тяжёлые танки [КВ] слишком медленные, их моторы слишком быстро перегреваются. Неисправности двигателей, по его мнению, встречались редко, поскольку его дивизия была оснащена почти исключительно новыми танками. Здесь он сам себе противоречит. Ремонт мог быть осуществлён имевшимися в дивизии средствами только в том случае, если речь идёт о мелких поломках. Серьёзные неисправности могли быть устранены только в заводских условиях.
Опыт Финской кампании ему был неизвестен.
На просьбу вкратце описать основные принципы использования русских танковых войск он попросил лист бумаги и нарисовал приложенную схему. Для командира танковой дивизии данные к этой схеме устные комментарии были довольно скудными. Его выкладки всё время касались сосредоточения сил на главном направлении удара. Его не очень пространные пояснения носили оттенок схематизма и че-го-то старательно выученного. Со своеобразной гордостью и чувством удовлетворённости экзаменуемого на экзамене по тактике он после завершения рисунка откинулся назад на стуле.
В общем и целом его воззрения имели правильную основу.
Опыт русской зимней кампаний в части использования танковых войск ему предположительно незнаком.
Танки-амфибии он никогда не видел и не может дать сведений относительно их способностей.
Как уже говорилось, в каждом танковом полку его дивизии 37 танков были оснащены огнемётами. Ёмкостей для зажигательной смеси или другого подобного оборудования на его танках не было, только приспособления для установки дымовых завес.
Относительно оперативного использования русских танковых войск он рассказал, что объединение танковых дивизий и танковых корпусов обсуждалось теоретически, но на практических учениях никогда не осуществлялось. Организацию большой группы (армии) он наблюдал во время Польского похода, когда танковый и кавалерийский корпуса были объединены в самостоятельно действующее соединение.
Боеспособность Красной армии особенно ослаблена тем обстоятельством, что штабу каждой дивизии, полка и отдельного батальона придан политический комиссар, который должен контрассигновать каждый приказ и которому надо сообщать обо всём. Полномочия политкомиссара были тем самым, по его мнению, шире полномочий командира. Он считал бессмысленным правило, согласно которому комиссары подписывают тактические приказы, и назвал их «стратегически неграмотными».
Тимошенко: это великий человек и очень хороший солдат. Нет никого лучше, чем он. Он строг, требователен и хороший тактик. Он располагает доверием всей армии.
Ворошилов 60-летний старик. Он большой человек в России, поскольку занимает важное место в партии. Он больше политик, чем солдат.
Спрошенный о Будённом, он сказал, что Будённый весьма популярен. Он очень известен и любим армией и народом благодаря Гражданской войне. В военном отношении он находится ниже Тимошенко.
Сталина он лично не знает. Его признают главнокомандующим, однако он слишком резок, поэтому у него много противников. Ликвидация крестьянства в 1929 году и чистка армии в 1937-м создали Сталину очень много врагов.
О Блюхере ничего больше не слышно. Возможно, что он ещё жив, но тогда точно в тюрьме. Кто командует войсками на Дальнем Востоке, он не знает.
Относительно позиции Японии он сказал, что верит в войну с Японией. Наступление японцев на Владивосток лёгким не будет.
В помощь со стороны США он не верит - по крайней мере, пока Америке не уступят Камчатку.
Убеждённым коммунистом он не является, однако каждый командир должен был [быть] членом партии, то есть коммунистом по документам. Внутренне он пессимистически относится к коммунизму.
В советской экономике он многим недоволен, с колхозным строем он не согласен. Крестьяне не заин-тересованы в своём труде, потому что у них нет собственности и они работают на государство. Точно так же следовало бы предоставить самостоятельность ремесленникам. Торговлю тоже следовало бы «отпустить».
Социальные условия неслыханно отсталые. Его семья имеет в Москве одну комнату. В ней живёт его жена, двое детей 16 и 17 лет и ещё два родственника. Это называют «социализированным» домом. На вопрос о пенсии он ответил, что по закону 1936 года, который официально ещё не опубликован, он будет получать пенсию в размере своего дохода в 1936 году, то есть 300 рублей.
Существуют ли перспективы революции, он сказать не может. Он сам в это не верит, поскольку есть только одна партия, которая держит в руках всю власть, а те, кто хотел бы выступить против режима Сталина, не имеют подходящего руководителя. Любая подобная акция была бы подавлена в зародыше, поскольку страх и взаимное недоверие слишком велики. На вопрос о фюрере он ответил, что о Гитлере и Германии ему известно мало. Гитлер - великий вождь. Он считает большим достижением, что Гитлер уничтожил Версальский договор.
После разгрома Красной армии он не верит, что последняя продолжит своё существование, разве что способные люди займутся собиранием и организацией её остатков. Военную промышленность Урала он считает заслуживающей уважения.
На вопрос, известна ли ему речь Тимошенко от 31 декабря 1940 года, в которой содержится информация о современном военном искусстве, опыте Финской кампании, европейских походов и прочие пред-назначенные для изучения вещи, он ответил утвердительно. Он раздал текст речи Тимошенко своим офицерам вплоть до полкового уровня. Далее он довёл важнейшие моменты речи до сведения офице-ров в докладах, с которыми выступал сам. Прорыв линии Маннергейма в Финляндии был очень труден. Он считает, что русской армии это далось так же тяжело, как это было бы при прорыве немецких армий через линию Мажино. Он верит в высказывание Тимошенко, что линия Мажино была не прорвана, а обойдена немцами. Он легко признаёт, что высказывания Тимошенко несколько преувеличены и пред-взяты по отношению к русской мощи.
Организацию НКВД он знает хорошо. Он исключительно резко высказывается в адрес этой организации шпиков. Каждому штабу (дивизии, полка, отдельного батальона) придано подразделение НКВД численностью 12-15 человек с задачей «вынюхивать» всё о вредителях, шпионах, контрреволюционерах. Влияние НКВД на командиров было не так велико, как влияние комиссаров. НКВД следовало информировать о положении, но права отдавать приказы у них не было.
На вопрос о том, почему командиры не выступили против комиссаров, он ответил, что помимо политических комиссаров и людей из НКВД в войсках находились ещё особые осведомители, личность которых не была известна и которые имели задачу фиксировать все контрреволюционные настроения и не-медленно докладывать о них. Мятеж не мог бы быть осуществлён, поскольку он требует подготовительной работы, которая была бы вскоре обнаружена, и всё закончилось бы выстрелами в затылок. Это всё - следствие организации, с этим ничего нельзя сделать.
Приказ о том, что ко всем схваченным с 31 августа западнее Березины солдатам следует относиться как к партизанам, ему известен. Тем не менее он не сдавался, поскольку опасался, что советские об этом узнают. Тогда его семье могло прийтись плохо. Он знает о существовании партизанских соединений. Однако он не собирался примыкать к ним, поскольку, как солдат, сражается с противником толь-ко в открытую. Партизанские методы он отвергает - его суждения на этот счёт звучали убеждённо и убедительно.
Итоговая оценка личности генерал-майора Потатурчева:
Его внешний облик и поведение выдают в нём человека примитивного склада. Он коренастый, крепко сложенный, с чёрными волосами и усами. В одежде русского рабочего, которую он носил, в нём никак невозможно угадать офицера высокого ранга. Черты его лица не представляют ничего выдающегося. Поведение неуверенное и сдержанное, он перестаёт быть робким только тогда, когда к нему относятся вежливо и предупредительно.
В его осанке отсутствуют строгость и уверенность, которую мы знаем по каждому немецкому офицеру. Правил этикета он практически не знает. Его манера есть просто невозможна. Положив на стол обе руки, он с чавканьем глотает свой суп. Он признаёт, что русский офицер не вёл и по финансовым причинам не мог вести какой-либо общественной жизни.
Охотно, но коротко отвечает он на поставленные вопросы. Он проявляет заинтересованность, когда его спрашивают о военных сюжетах, особенно тактического и оперативного значения. Здесь он хочет про-демонстрировать свои способности. С точностью школьника он изготавливает желаемые рисунки.
По словам переводчика, он не выбирает выражений и употребляет обычные сквернословия русских офицеров. Его ответы выдают хорошо заученные знания и способность к быстрому принятию решений. Признаков гениальных способностей или широкого кругозора, однако, не обнаружено.
По общему впечатлению, он стремился любой ценой продвинуться наверх и при отсутствии особых врождённых способностей [и] употреблял для этого железное прилежание. Поэтому у него не оставалось времени воспитывать себя как человека. Потребность в культурном образе жизни у него отсутствовала. Он не получил её ни в родительском доме, ни во время своей карьеры в Красной армии.
П. выглядит как человек из народа, который обязан своим восхождением не дарованию, а личному честолюбию, прилежанию и энергии. Примечательно, что он охотно даёт данные о своей дивизии, её структуре и боевом применении, даже о тактических основах действий русских танковых сил. Ему, по-видимому, совершенно не приходит в голову, что тем самым он с нашей точки зрения нарушает священнейший долг офицера. У него отсутствует сознание национальной чести и долга, которое является у нас само собой разумеющимся. Здесь показывает себя отсутствие завершённого воспитания и образования.
Это наблюдение не является единичным, а повторяется в целом при многих допросах русских офицеров высокого ранга.
Бобруйск, 30 августа 1941
Подписано - Хюбнер, полковник генерального штаба.
National archives and records administration
Т.314. R.348. .. 1042-1051.
Бикжанов И.П. - командир 29-й моторизованной дивизии 6-го механизированного корпуса Западного особого военного округа.
В июле 1941 года 29-я мд попала в окружение в районе Гродно—Белосток—Минск. 17 июля 1941 года Бикжанов, зарыв в землю свои документы и форму, переоделся в штатское, после чего вместе с небольшой группой офицеров своей дивизии попытался выйти из окружения, но вскоре попал в плен. Первоначально содержался в лагере для военнопленных у города Пуховичи, затем в польском городе Замосць. В апреле 1942 года он был переправлен в концентрационный лагерь Хаммельбург, а ещё через год — Вайсенбург. 4 мая 1945 года Бикжанов был освобождён частями 3-й американской армии. 5 июня 1945 года Бикжанов через советскую военную миссию по репатриации в Париже был отправлен в Москву. В декабре 1945 года он был восстановлен в кадрах Советской Армии.
Коваленко Я.Я.
Пом.потех батальона 7-й танковый полк 4-й танковой дивизии 6-й мех корпус Западного фронта
Мне было 23 года, я старослужащий в звании старшина на должности помпотех батальона. Командир полка полковник Панов., который был умным аналитиком, сме-лым и решительным командиром и,как мы потом поняли и оценили,- хорошим чуть-ем опытного военного начальника. Именно ему и командиру шестого механизиро-ванного корпуса, в который входил наш полк, мы обязаны жизнью в первый день войны, которые отдали приказ о передислокации войск. Гарнизон, который мы по-кинули, был в одночасье сметен с лица земли бомбовой авиационной атакой немцев. Непоправимая участь постигла остававшийся там восьмой танковый полк. А мы,как и большинство советских людей, услышав в 4 часа ночи гул самолетных армад и грохот взрывов, думали совсем не о войне. Рассуждали что идут плановые учения, а мы стоим на исходном рубеже. Но когда в просветах облаков увидели немецкие бомбардировщики и сопровождавших их истребителей, разрисованных черными крестами, в устах солдат прозвучало страшное слово «война»!
Спустя 10 минут везде до горизонта заполыхали пожары, рвались бомбы и город Белосток окутал черный дым, горел и наш военный аэродром. Но с него три совет-ских истребителя все же взлетели и, подбив три бомбардировщика улетели в тыл. Мы тоже пытались им помочь, открыв огонь из станковых пулеметов, установленных на башнях танков. Через некоторое время по приказу двинулись навстречу наступа-ющему по земле врагу. Такой эпизод. Проезжая по одному населенному пункту мы встретили отступающую хозяйственную часть. Возле одного небольшого магазина стояли телеги и солдаты грузили на них продукты в ящиках., готовясь к эвакуации. Но, заметив наши танки идущие колонной, вдруг остановились и стали ящики зано-сить обратно в магазин. Нам было радостно что люди поверили в нашу силу. К со-жалению все было не так! Около 12 часов дня наша дивизия еще не вступила в бой и подошла к реке Нарев. Один полк передислоцировался по мосту на противопо-ложную сторону реки и замаскировался в лесу. Остальные подразделения рассре-доточились на этом берегу. Командир полка Панов по рации сказал: « Товарищи танкисты! По дороге на Белосток, на которой мы стоим, в нашу сторону движется крупная механизированная вражеская дивизия и мы её встретим как подобает со-ветским танкистам. Они идут к нам с обнаженным мечом. Впереди у нас река, по ко-торой течет прозрачная вода, но она станет красной от вражеской крови». В своих предсказаниях он не ошибся и дело было так! : Зная по информации разведки, что в нашу сторону движется большая моторизованная часть с приданной артиллерией, переправившийся танковый полк расположился скрытно вдоль дороги на достаточ-но большом промежутке. Через час-полтора на большой скорости к мосту проскочи-ли три мотоцикла, все осмотрели и скрылись. Потом подъехала немецкая разведы-вательная бронемашина с радиостанцией. Мы тихо ожидали. Наконец на горизонте появилась колонна танков, бронемашин с пехотой, автомобилей с пушками на при-цепах. Ехали как у себя на параде. Головная часть колонны проехала мост и в этот момент в небо взлетела красная ракета- предусмотренный условный знак начала атаки.
Наши танковые батальоны выскочили из засады и ударили в хвост немецкой колон-ны, заперев возможность ее продвижения назад. Смяв ее направились в сторону моста по дороге тараня боевую технику и живую силу врагов, сея у них страшную панику. Мы стреляли прямой наводкой по голове колонны, также дезорганизуя и де-морализуя немцев. Они стали в панике разворачиваться, но увидели что и там им навстречу мчатся наши танки. При попытке переправится через реку их тяжелая техника глохла и тонула в воде, а мы на полном ходу стреляли из пушек и пулеметов и давили гусеницами. их пехоту на подводах и легких бронемашинах Бой был не-долгим, зато вода в реке долго еще была красной от крови врагов, которые незванно пришли на нашу землю. Немецкая дивизия как боевая единица была практически уничтожена и рассеяна в лесу,а наши потери были незначительными. Так закончил-ся первый жестокий бой с фашистами. Они рассчитывали, что их авиация уничто-жит нас прямо в гарнизонах и они без сопротивления промаршируют по нашей зем-ле. Нет! Не получилось. Для меня это было первое по настоящему боевой испыта-ние и крещение на танке Т-34. Окрыленные первой победой мы радовались и гор-дились ею как дети.
Быстро привели материальную часть танков и себя лично в порядок, собрали кое-какие трофеи в виде стрелкового оружия и боеприпасов и по команде двинулись колонной по этой же дороге, вдоль которой валялась уничтоженная вражеская тех-ника. Было относительно тихо и казалось что враг про нас уже забыл. Иногда на большой высоте пролетали самолеты, но нас не трогали. Пройдя местечко Василь-кув нас догнала небольшая группа заправочных машин ЗИС 5, мы остановились на привал и дозаправили доверху все топливные баки. О еде никто не думал. Не могу до сих пор понять почему и как это произошло, что наш батальон расположился на открытой местности на ржаном поле. Рожь в это время цвела. Моя машина стояла ближе к лесу где стояли заправщики и начали заливку топлива. Не прошло и два-дцати минут как в небе над нами снова появились немецкие истребители, а за ними бомбардировщики и группами по три самолета пикируя стали нас бомбить. Я не успев закончить заправку, заполз под свой танк. И в это время недалеко прогремел взрыв, в котором на наших глазах погиб командир батальона капитан Волков. Каза-лось. бомбежке не будет конца. По команде все целые машины устремились под прикрытие леса, Сложность заключалась еще и в том, что пыльца от цветущей ржи стояла в воздухе как облако и забивала глаза. Танк пришлось вести вслепую по тан-ковой радиосвязи. В это время командир находился с открытым люком на башне и сильно рисковал быть убитым разлетающимися осколками от бомб. И вот в наушни-ки шлемофона услышал команду ехать зигзагами, потому что на нас пикирует бом-бардировщик. Я это выполнил даже с кратковременной остановкой, но падающая бомба все равно упала перед танком, раздался взрыв огромной силы, машину под-бросило в воздух и швырнуло обратно на землю. Объем башни заполнился гарью и пылью. Открыл передний люк механика-водителя и ахнул от изумления, потому что метрах в пяти от машины была огромная воронка, в которую легко могли бы поме-ститься два танка. Экипажу тоже стало не по себе и мы поняли что родились в ру-башках. Доехали до леса и пока самолеты не подлетели- заправили танк горючим и вместе с другими машинами по азимуту на карте выдвинулись через лес в направ-лении местечка Сукульки. Это был последний городок, где мы вели наступательные и оборонительные бои в районе города Белосток и затем начали отступать в сторо-ну города Гродно. Позже узнали что нам грозило полное окружение. Шоссейные до-роги контролировались немецкой авиацией и поэтому шли проселками и грунтовы-ми трассами. Большинство местности в этих краях заболочена и для тяжелых танков оказалась непроходимой. Начались потери. Самолеты немцев безнаказанно рас-стреливали наши войска и господствовали в воздухе. Как это было обидно и горько что мы ничего им не можем противопоставить и особенно смотреть в глаза безза-щитных пожилых людей и детей, остающихся в оккупации, которые ждали защиты. Так и было в первые дни войны. К тому же я не знал, что впереди меня ожидает но-вое тяжелейшее испытание. Наш путь к городу Гродно по прежнему сопровождался налетами авиации и бомбежками и поэтому командир принял решение двигаться только по ночам без света или на рассвете, пока пунктуальные немцы спят. При под-ходе к Гродно фашистские войска нас все же почти догнали. Сложности были с до-заправкой машин топливом, но как-то удавалось его находить в наших еще не окку-пированных населенных пунктах и даже заправиться трофейным (об этом скажу ни-же). Армейского снабжения разумеется не было. С едой было и того хуже, но мы об этом даже не задумывались. Уже в самом Гродно 24 и 25 июня завязались крово-пролитные бои, которые привели к потере города. Ничего мы не могли противопо-ставить взамен и авиация противника делала все что хотела, разбивая наши отсту-пающие войска бомбежками дальнобойной артиллерией. Все это не передать сло-вами, был сплошной хаос, смешанный с землей и горечью поражений. И все равно мы умудрялись н
Численность танков колеблется по разным источникам от 1021 до 1131, в том числе более 450 новейших Т-34 и КВ. На 1 июня 1941 имелось: 242 бронеавтомобиля, 4779 автомобилей, 294 трактора, 1042 мотоцикла.
Командир 6-го мехкорпуса— генерал-майор М. Г. Хацкилевич.
Михаил Георгиевич Хацкилевич погиб в бою 25 июня 1941 года.
Начальник штаба 6-го мехкорпуса— полковник Е. С. Коваль (пропал без вести летом 1941 г.).
Состав 6-го мехкорпуса:
4-я танковая дивизия (генерал-майор танковых войск А. Г. Потатурчев)
Потеряла все танки. 6 июля 1941 года дивизия расформирована.
7-я танковая дивизия (генерал-майор танковых войск С. В. Борзилов)
22 июня поднята по тревоге, в ночь на 23-е совершила марш в район восточнее Белостока для ликвидации якобы прорвавшейся танковая дивизия немцев, потеряв от ударов авиации 63 танка, но противника не обнаружила. В ночь на 24-е июня совершила марш в район южнее Гродно, но противника опять не обнаружила. 24-25 июня участвовала в контрударе 6-го МК против прорвавшихся немецких войск. Из-за отсутствия горючего потеряла почти все танки и отошла в сторону Минска, где попала в окружение вместе с войсками 3 и 10-й армий. В конце июня пыталась прорвать фронт 12-й немецкой танковой дивизии в направлении Молодечно с целью выхода из окружения, но к 1 июля потеряла все танки. 6 июля была расформирована.
29-я моторизованная дивизия им. Финляндского пролетариата (генерал-майор И. П. Бикжанов)
19 сентября 1941 года дивизия расформирована.
Командир 7-й танковой дивизии С.В.Борзилов
Погиб в бою в районе города Армянска под Перекопом 28 сентября 1941 года.
Из доклада командира 7 танковой дивизии генерал-майора танковых войск С. В. Борзилова в ГАБТУ от 4.08.1941 г.:
L 1. На 22 июня 1941 года дивизия была укомплектована в личном составе: рядовым на 98 проц., младшим начсоставом на 60 проц. и командным составом на 80 проц. Материальной частью: тяжелые танки - 51, средние танки - 150, БТ-5-7 - 125, Т-26 - 42 единицы.
51 танк - КВ
122 танка - Т-34
...3. На 22 июня части дивизии продолжали выполнять план боевой подготовки и дислоцировались: 7 озад - на сборах Крупки (за Минском). Станковые и ручные пулеметы 7 мсп на сборах в районе Кнышен, 2-й батальон 13-го полка на стрельбище Зеленое. Остальные части дивизии находились в основном районе дислокации м.Хоро, Новоселки и Жолтки, готовились к учению на 23 июня 1941 года, которое должно было проводиться штабом армии. О предполагаемом нападении германской армии мне не было известно, хотя части были готовы к бою...
...5. 22 июня в 2 часа был получен пароль через делегата связи о боевой тревоге со вскрытием Lкрасного пакета¦. Через 10 минут частям дивизии была объявлена боевая тревога и в 4ч.30мин. части дивизии сосредоточились на сборном пункте по боевой тревоге...
...7. В 22 часа 22 июня дивизия получила приказ о переходе в новый район сосредоточения - ст. Валпа (вост. Белостока) и последующую задачу: уничтожить танковую дивизию, прорвавшуюся в район Белостока. Дивизия, выполняя приказ, столкнулась с созданными на всех дорогах пробками из-за беспорядочного отступления тылов армии из Белостока (дорожная служба не была налажена). Дивизия, находясь на марше и в районе сосредоточения с 4 до 9 часов и с 11 до 14 часов 23 июня, все время находилась под ударами авиации противника. За период марша и нахождения в районе сосредоточения до 14 часов дивизия имела потери: подбито танков - 63, разбиты все тылы полков, в особенности пострадал тыл 13-го полка.
8. Танковой дивизии противника не оказалось в районе Бельска, благодаря чему дивизия не была использована. ...24-25 июня дивизия, выполняя приказ командира корпуса и маршала т.Кулика, наносила удар 14 тп Старое Дубно и далее Гродно, 13 тп Кузница и далее Гродно с запада, где было уничтожено до двух батальонов пехоты и до двух артиллерийских батарей. После выполнения задачи части дивизии сосредоточились в районе Кузница и Старое Дубно, при этом части дивизии потеряли танков 18 штук сгоревшими и завязшими в болотах. 25-26 июня до 21 часа дивизия вела оборонительный бой во взаимодействии с 29 мсд и 36 кд, наносила удары перед фронтом 128 мсп 29 мсд и 36 кд.
9. В частях дивизии ГСМ были на исходе, заправку производить не представлялось никакой возможности из-за отсутствия тары и головных складов, правда, удалось заполучить одну заправку из сгоревших складов Кузница и м.Кринки (вообще ГСМ добывали как кто сумел). К исходу дня 25 июня был получен приказ командира корпуса на отход за р.Свислочь, но выполняли его только по особому сигналу. По предварительным данным, 4 тд 6-го мехкорпуса в ночь на 26 июня отошла за р.Свислочь, в результате чего был открыт фланг 36-й кавалерийской дивизии. К исходу 26 июня противник, использовав резерв, перешел в наступление. В 21 час. части 36 кд и 128 мсп 29 мсд беспорядочно начали отход. Мною были приняты меры для восстановления положения, но это успеха не имело. Я отдал приказ прикрывать отходящие части 29мсд и 36 кд в районе м.Кринки, сделал вторую попытку задержать отходящие части, где удалось задержать 128 мсп и в ночь на 27 июня переправился через р.Свислочь восточнее м.Кринки (это было начало общего беспорядочного отступления), в это время нарушилась связь со штабом корпуса. Связь удалось восстановить к исходу 27 июня на переправах у Волковыска. Части дивизии все время от Кузницы, Сокулки и до Слонима вели бои с преследующими десантными частями противника. 29 июня в 11 часов с остатками матчасти (3 машины) и отрядом пехоты и конницы подошел в леса восточнее Слонима, где вел бой 29 и 30 июня. 30 июня в 22 часа двинулся с отрядом в леса и далее в Пинские болота по маршруту Булька, Величко-вичи, Постолы, ст.Старушка, Гомель, Вязьма.
10. Материальная часть вся оставлена на территории, занятой противником, от Белостока до Слонима. Оставляемая матчасть приводилась в негодность. Материальная часть оставлена по причине отсутствия ГСМ и ремфонда. Экипажи присоединялись к отступающей пехоте.¦
6-й мехкорпус не нашел танковые дивизии немцев
Танковые дивизии 3-й ТГ Гота, которым 6-й МК должен был противостоять по плану, в это время совершали глубокий обход Гродно с севера и стремительно двигались к Минску, сшибая по пути советские части. На пути частей 6-го МК, устремившихся на Гродно, оказалась практически одна 256-я пехотная дивизия 20-го армейского корпуса 9-й немецкой армии. Именно 256-я пд, организовав мощную противотанковую оборону, остановила продвижение 6-го механизированного корпуса.
29 июня 1941г. в 7-й тд осталось 3 танка
22 июня было 368 танков
через три дня отступления, практически без соприкосновения с противником ото всей дивизии Борзилова остается отряд пехоты с тремя танками.
Безрезультатно и необъяснимо закончился, так и не начавшись, контрудар самого мощного мехкорпуса Красной Армии. Тысячи танков, среди них — четыре сотни новейших, лучших в мире КВ и Т-34, не смогли пробить оборону передовых подразделений двух (8-й и 256-й) пехотных дивизий вермахта и бесславно пропали в чаще дремучих лесов Западной Белоруссии.
Командир 4-й танковой дивизии Потатурчев А.Г.
попал в плен и был освобождён только в 1945 году. В ходе спецпроверки в органах НКВД в ноябре 1945 года был арестован и в июле 1947 года умер в тюрьме. А.Г. Потатурчев был посмертно реабилитирован в 1953 году.
Протокол допроса генерал-майора А.Г. Потатурчева
221-я охранная дивизия. Оперативный отдел штаба
КП дивизии, 30 августа 1941 года. Бобруйск
Допрос генерал-майора Потатурчева, командира 4-й танковой дивизии:
1) Личность: родился 2.11.1898 в Ленине (деревня примерно в 60 км юго-восточнее Тулы), сын кресть-янина-бедняка. Школьное образование: средняя школа.
Военная карьера: призван в царскую армию в 1917 году в гарнизон Смоленска. Начал карьеру в каче-стве простого солдата в резервном артиллерийском батальоне, не имел намерения становиться офице-ром. В звании ефрейтора вступил в Красную армию. В 1918 году оказался в Ленинграде в артиллерий-ской колонне. Здесь проходил обучение на первых артиллерийских курсах. С ноября 1918-го по октябрь 1919-го - в артиллерийской офицерской школе. Здесь получает звание лейтенанта. В 1920 году участ-вовал в кампании против Польши в звании старшего лейтенанта и должности командира батареи. В 1927 году повышен до капитана. В 1930-1933 годах учился в Военной технической академии в Ленинграде. Эти курсы были предназначены для войсковых офицеров. Итоговая оценка по результатам обучения - «хорошо». В 1933-1935 годах учился в Академии в Москве. Закончил её в звании капитана. Командовал танковым батальоном в Харькове. В 1936 году майор, в 1938 году полковник. Участвовал во вводе войск в Польшу и Литву в должности командира бригады. В июне 1940 получил звание генерал-майора. Затем переведён в Белосток, где становится командиром недавно созданной 4 ТД.
2) Структуру своей дивизии к началу боёв 22 июня он нарисовал сам (см. копию с его собственноруч-ной подписью). Отдельные пояснения по структуре 4 ТД, которые Потатурчев дал устно, также зафик-сированы.
Относительно качества своего офицерского корпуса он высказался негативно и критически. Штатный состав офицеров в его дивизии составляет около 1200 человек. Реальная численность 22 июня была около 1000 офицеров, из которых около 70 проц. были «молодёжью». В ротах танковых полков находи-лись в среднем по 12 офицеров (офицер почти в каждом танке), в батареях в среднем по 5 офицеров.
Уровень подготовки дивизии:
Офицерский корпус в целом подготовлен плохо. Потатурчев очень жаловался на молодых офицеров (составлявших основную массу офицерского корпуса), которые недавно прибыли из военной школы и у которых поголовно отсутствовал опыт, необходимый для офицеров данного рода войск.
Своими батальонными командирами он был доволен. Часть из них - участники Финской кампании. Один из батальонных командиров награждён за Финскую кампанию. Все офицеры в его дивизии были техни-чески грамотными и относились к танковым войскам (противоречит себе).
Унтер-офицерский корпус дивизии отличался особенно плохим качеством. На допросе Потатурчев по-яснил, что он прекрасно знает, что от компетентного и надёжного унтер-офицерского состава зависит очень многое. Причину плохой подготовки унтер-офицеров он видит в слишком коротком сроке обуче-ния - 2 года, кроме того, не хватает качественного обучающего персонала. Его предложение по повы-шению уровня подготовки унтер-офицерского корпуса заключается в следующем:
а) продление срока службы (минимум 3 года);
б) более качественная подготовка обучающего персонала;
в) укрепление дисциплины (отмена надзора со стороны комиссаров, НКВД и находящихся в войсках осведомителей).
Интересно высказывание Потатурчева, что в общем офицеры званием не выше капитана совершенно не заинтересованы в подготовке унтер-офицеров, поскольку зарабатывают слишком мало денег.
На вопрос о его методике подготовки унтер-офицеров генерал П. ответил, что требовал от своих офи-церов, чтобы унтер-офицеры проходили подготовку в имевшихся в каждом полку учебных ротах.
Во время выдвижения дивизии 24.6.41 некомплект составлял 500 человек. Общая численность дивизии составляла около 10 900 человек. В одном из подразделений санитарного батальона из штатной чис-ленности в 150 человек некомплект был 125.
На вопрос о том, почему не удалось вывести оставшиеся в артиллерийской казарме в Белостоке около 60 танков различных типов, он высказал мнение, что они были неисправны и частью перегревались. В целом дивизия к началу войны не была приведена в порядок. Отсутствовали запасные части, заводы их поставляли в недостаточном количестве или вообще не поставляли.
Для уничтожения брошенных танков он приказал в случае невозможности буксировки взрывать их. То, что мы, немцы, нашли так много неповреждённых танков, объясняется тем, что они либо останавлива-лись из-за перегрева двигателя, либо у них заканчивалось горючее. Сколько танков было и остаётся сейчас в целом у русских, он сказать не смог. Относительно переформирования танковых войск он то-же не смог дать никаких пояснений, поскольку уже 30 июня покинул свою полностью разгромленную дивизию.
Начало войны:
22.6.41 ему в 24.00 приказали явиться к командиру 6-го корпуса генерал-майору Воцкилевичу [9]. В 02.00 он встретился с возвращавшимся от командира 10-й армии генерал-майора Гоболева [10] коман-диром корпуса, который встретил его сообщением о том, что началась война с Германией. После двух часов ожидания он получил первый приказ: «Тревога! Занять подготовленные позиции!» На вопрос, существовали ли планы русского наступления на Германию, он нарисовал два направления такого наступления - одно в Гродно, другое в Брест-Литовск - на листке бумаги [11].
Относительно задачи 4 ТД он сообщил, что дивизия за исключением стрелкового полка и части артиллерии должна была собраться восточнее Белостока в районе Гродека, чтобы там укрыться в лесах и ждать новых приказов. Стрелковый полк с артиллерийским дивизионом получил приказ оборонять переправы через Нарев на отрезке Страбле (железнодорожный мост на дороге Белосток - Бельск) - Плос-ки (дорога Белосток - Бельск). Дивизия была, таким образом, разделена на две части. Он не был с этим согласен, однако обязан был выполнить приказ командования корпуса.
Часть его тыловых служб оставалась сначала в Белостоке. Связь осуществлялась с помощью бронеавтомобилей. Радиосвязь не использовалась, чтобы исключить подслушивание и пеленгацию со стороны немцев.
После сосредоточения у Гродека оба танковых полка, 7-й и 8-й, были направлены на Гродно, где они, имея на правом фланге части 11-й дивизии, а на левом - 7-й дивизии, были использованы для отраже-ния наступления немецких войск из района Гродно на отрезке Индура - Кузница(примерно в 20 км южнее Гродно), ширина фронта составляла около 12 км. Относительно схемы подчинения и передачи приказов он не смог дать чётких показаний. Его КП находился у Гродека. Руководство дивизией было невозможно, поскольку она оказалась разделена. Уже в первые дни части его дивизии оказались разгромлены германскими военно-воздушными силами. Танки по большей части вышли на предписанную линию.
У него был строжайший приказ не отступать. Вследствие обхода и окружения двигавшимися из Гродно на Волковыск немецкими войсками дивизия вынуждена была отступать и в ходе сражения в районе Белостока была рассеяна и полностью разгромлена. 30.06 он вместе с несколькими солдатами и офицерами покинул уже не существовавшее соединение. На вопрос, почему он не сконцентрировал силы и не пошёл на прорыв, он ответил, что это мог сделать только командир корпуса, однако у него не было связи с дивизиями, которая позволила бы ему осуществить прорыв. Все линии связи были уничтожены люфтваффе.
В приложении имеется лист с собственноручными схемами генерала П., касающимися боёв его дивизии. Было интересно наблюдать за тем, с какой педантичной точностью он их рисовал. Недостатки, такие как слишком большой разброс, отсутствие чёткого руководства и связи, он полностью признавал. Если бы он отдавал приказы, он после распознавания грозившего немецкого окружения собрал бы свои части (при этом он сжал кулаки) и прорвался бы на юго-восток или восток. Решение было верным, однако он, судя по всему, не отдавал себе отчёта в сложностях с руководством и снабжением частей, которые возникли бы в результате его реализации.
Покинув свои войска, он хотел попытаться попасть через Слоним, Барановичи и Бобруйск в Смоленск, а оттуда - в Москву. Он признавал возможность того, что, когда он прибудет в Смоленск, Москва уже падёт, и намеревался в таком случае двигаться к своей семье. Когда его спросили о семье, он начал плакать и попросил, чтобы его вывели из комнаты.
На вопрос о том, какой опыт он приобрёл в результате боёв с немецкими танковыми частями, он сказал, что немецкие танки, и в первую очередь противотанковая артиллерия, были хороши, далее он добавил, что немецкие миномёты очень хороши и стреляют очень точно. Разрывное действие немецкой гранаты очень хорошее. Лёгкие немецкие противотанковые орудия были неэффективны против тяжёлых русских танков [КВ], с другими танками, в том числе Т-34, они боролись успешно. Разрывной снаряд про-бивал броню танков. Относительно обстрела танков немецким пехотным вооружением он сказал, что оно было бессильно против танков. О немецких боеприпасах, способных пробить броню лёгких танков (бронебойные патроны SmK(H), ему ничего не известно.
На вопрос о том, насколько успешными были действия немецкой авиации против танков, он ответил, что во время её удара по колонне из 16 танков ни один не получил повреждений. Прямых попаданий бомб не было, а осколки не оказали никакого воздействия. Боевой дух экипажей танков, если они находились в своих боевых машинах, оставался хорошим.
Относительно боеспособности русских танков он сообщил, что тип Т-34 себя оправдал. У него самый лучший двигатель. Тяжёлые танки [КВ] слишком медленные, их моторы слишком быстро перегреваются. Неисправности двигателей, по его мнению, встречались редко, поскольку его дивизия была оснащена почти исключительно новыми танками. Здесь он сам себе противоречит. Ремонт мог быть осуществлён имевшимися в дивизии средствами только в том случае, если речь идёт о мелких поломках. Серьёзные неисправности могли быть устранены только в заводских условиях.
Опыт Финской кампании ему был неизвестен.
На просьбу вкратце описать основные принципы использования русских танковых войск он попросил лист бумаги и нарисовал приложенную схему. Для командира танковой дивизии данные к этой схеме устные комментарии были довольно скудными. Его выкладки всё время касались сосредоточения сил на главном направлении удара. Его не очень пространные пояснения носили оттенок схематизма и че-го-то старательно выученного. Со своеобразной гордостью и чувством удовлетворённости экзаменуемого на экзамене по тактике он после завершения рисунка откинулся назад на стуле.
В общем и целом его воззрения имели правильную основу.
Опыт русской зимней кампаний в части использования танковых войск ему предположительно незнаком.
Танки-амфибии он никогда не видел и не может дать сведений относительно их способностей.
Как уже говорилось, в каждом танковом полку его дивизии 37 танков были оснащены огнемётами. Ёмкостей для зажигательной смеси или другого подобного оборудования на его танках не было, только приспособления для установки дымовых завес.
Относительно оперативного использования русских танковых войск он рассказал, что объединение танковых дивизий и танковых корпусов обсуждалось теоретически, но на практических учениях никогда не осуществлялось. Организацию большой группы (армии) он наблюдал во время Польского похода, когда танковый и кавалерийский корпуса были объединены в самостоятельно действующее соединение.
Боеспособность Красной армии особенно ослаблена тем обстоятельством, что штабу каждой дивизии, полка и отдельного батальона придан политический комиссар, который должен контрассигновать каждый приказ и которому надо сообщать обо всём. Полномочия политкомиссара были тем самым, по его мнению, шире полномочий командира. Он считал бессмысленным правило, согласно которому комиссары подписывают тактические приказы, и назвал их «стратегически неграмотными».
Тимошенко: это великий человек и очень хороший солдат. Нет никого лучше, чем он. Он строг, требователен и хороший тактик. Он располагает доверием всей армии.
Ворошилов 60-летний старик. Он большой человек в России, поскольку занимает важное место в партии. Он больше политик, чем солдат.
Спрошенный о Будённом, он сказал, что Будённый весьма популярен. Он очень известен и любим армией и народом благодаря Гражданской войне. В военном отношении он находится ниже Тимошенко.
Сталина он лично не знает. Его признают главнокомандующим, однако он слишком резок, поэтому у него много противников. Ликвидация крестьянства в 1929 году и чистка армии в 1937-м создали Сталину очень много врагов.
О Блюхере ничего больше не слышно. Возможно, что он ещё жив, но тогда точно в тюрьме. Кто командует войсками на Дальнем Востоке, он не знает.
Относительно позиции Японии он сказал, что верит в войну с Японией. Наступление японцев на Владивосток лёгким не будет.
В помощь со стороны США он не верит - по крайней мере, пока Америке не уступят Камчатку.
Убеждённым коммунистом он не является, однако каждый командир должен был [быть] членом партии, то есть коммунистом по документам. Внутренне он пессимистически относится к коммунизму.
В советской экономике он многим недоволен, с колхозным строем он не согласен. Крестьяне не заин-тересованы в своём труде, потому что у них нет собственности и они работают на государство. Точно так же следовало бы предоставить самостоятельность ремесленникам. Торговлю тоже следовало бы «отпустить».
Социальные условия неслыханно отсталые. Его семья имеет в Москве одну комнату. В ней живёт его жена, двое детей 16 и 17 лет и ещё два родственника. Это называют «социализированным» домом. На вопрос о пенсии он ответил, что по закону 1936 года, который официально ещё не опубликован, он будет получать пенсию в размере своего дохода в 1936 году, то есть 300 рублей.
Существуют ли перспективы революции, он сказать не может. Он сам в это не верит, поскольку есть только одна партия, которая держит в руках всю власть, а те, кто хотел бы выступить против режима Сталина, не имеют подходящего руководителя. Любая подобная акция была бы подавлена в зародыше, поскольку страх и взаимное недоверие слишком велики. На вопрос о фюрере он ответил, что о Гитлере и Германии ему известно мало. Гитлер - великий вождь. Он считает большим достижением, что Гитлер уничтожил Версальский договор.
После разгрома Красной армии он не верит, что последняя продолжит своё существование, разве что способные люди займутся собиранием и организацией её остатков. Военную промышленность Урала он считает заслуживающей уважения.
На вопрос, известна ли ему речь Тимошенко от 31 декабря 1940 года, в которой содержится информация о современном военном искусстве, опыте Финской кампании, европейских походов и прочие пред-назначенные для изучения вещи, он ответил утвердительно. Он раздал текст речи Тимошенко своим офицерам вплоть до полкового уровня. Далее он довёл важнейшие моменты речи до сведения офице-ров в докладах, с которыми выступал сам. Прорыв линии Маннергейма в Финляндии был очень труден. Он считает, что русской армии это далось так же тяжело, как это было бы при прорыве немецких армий через линию Мажино. Он верит в высказывание Тимошенко, что линия Мажино была не прорвана, а обойдена немцами. Он легко признаёт, что высказывания Тимошенко несколько преувеличены и пред-взяты по отношению к русской мощи.
Организацию НКВД он знает хорошо. Он исключительно резко высказывается в адрес этой организации шпиков. Каждому штабу (дивизии, полка, отдельного батальона) придано подразделение НКВД численностью 12-15 человек с задачей «вынюхивать» всё о вредителях, шпионах, контрреволюционерах. Влияние НКВД на командиров было не так велико, как влияние комиссаров. НКВД следовало информировать о положении, но права отдавать приказы у них не было.
На вопрос о том, почему командиры не выступили против комиссаров, он ответил, что помимо политических комиссаров и людей из НКВД в войсках находились ещё особые осведомители, личность которых не была известна и которые имели задачу фиксировать все контрреволюционные настроения и не-медленно докладывать о них. Мятеж не мог бы быть осуществлён, поскольку он требует подготовительной работы, которая была бы вскоре обнаружена, и всё закончилось бы выстрелами в затылок. Это всё - следствие организации, с этим ничего нельзя сделать.
Приказ о том, что ко всем схваченным с 31 августа западнее Березины солдатам следует относиться как к партизанам, ему известен. Тем не менее он не сдавался, поскольку опасался, что советские об этом узнают. Тогда его семье могло прийтись плохо. Он знает о существовании партизанских соединений. Однако он не собирался примыкать к ним, поскольку, как солдат, сражается с противником толь-ко в открытую. Партизанские методы он отвергает - его суждения на этот счёт звучали убеждённо и убедительно.
Итоговая оценка личности генерал-майора Потатурчева:
Его внешний облик и поведение выдают в нём человека примитивного склада. Он коренастый, крепко сложенный, с чёрными волосами и усами. В одежде русского рабочего, которую он носил, в нём никак невозможно угадать офицера высокого ранга. Черты его лица не представляют ничего выдающегося. Поведение неуверенное и сдержанное, он перестаёт быть робким только тогда, когда к нему относятся вежливо и предупредительно.
В его осанке отсутствуют строгость и уверенность, которую мы знаем по каждому немецкому офицеру. Правил этикета он практически не знает. Его манера есть просто невозможна. Положив на стол обе руки, он с чавканьем глотает свой суп. Он признаёт, что русский офицер не вёл и по финансовым причинам не мог вести какой-либо общественной жизни.
Охотно, но коротко отвечает он на поставленные вопросы. Он проявляет заинтересованность, когда его спрашивают о военных сюжетах, особенно тактического и оперативного значения. Здесь он хочет про-демонстрировать свои способности. С точностью школьника он изготавливает желаемые рисунки.
По словам переводчика, он не выбирает выражений и употребляет обычные сквернословия русских офицеров. Его ответы выдают хорошо заученные знания и способность к быстрому принятию решений. Признаков гениальных способностей или широкого кругозора, однако, не обнаружено.
По общему впечатлению, он стремился любой ценой продвинуться наверх и при отсутствии особых врождённых способностей [и] употреблял для этого железное прилежание. Поэтому у него не оставалось времени воспитывать себя как человека. Потребность в культурном образе жизни у него отсутствовала. Он не получил её ни в родительском доме, ни во время своей карьеры в Красной армии.
П. выглядит как человек из народа, который обязан своим восхождением не дарованию, а личному честолюбию, прилежанию и энергии. Примечательно, что он охотно даёт данные о своей дивизии, её структуре и боевом применении, даже о тактических основах действий русских танковых сил. Ему, по-видимому, совершенно не приходит в голову, что тем самым он с нашей точки зрения нарушает священнейший долг офицера. У него отсутствует сознание национальной чести и долга, которое является у нас само собой разумеющимся. Здесь показывает себя отсутствие завершённого воспитания и образования.
Это наблюдение не является единичным, а повторяется в целом при многих допросах русских офицеров высокого ранга.
Бобруйск, 30 августа 1941
Подписано - Хюбнер, полковник генерального штаба.
National archives and records administration
Т.314. R.348. .. 1042-1051.
Бикжанов И.П. - командир 29-й моторизованной дивизии 6-го механизированного корпуса Западного особого военного округа.
В июле 1941 года 29-я мд попала в окружение в районе Гродно—Белосток—Минск. 17 июля 1941 года Бикжанов, зарыв в землю свои документы и форму, переоделся в штатское, после чего вместе с небольшой группой офицеров своей дивизии попытался выйти из окружения, но вскоре попал в плен. Первоначально содержался в лагере для военнопленных у города Пуховичи, затем в польском городе Замосць. В апреле 1942 года он был переправлен в концентрационный лагерь Хаммельбург, а ещё через год — Вайсенбург. 4 мая 1945 года Бикжанов был освобождён частями 3-й американской армии. 5 июня 1945 года Бикжанов через советскую военную миссию по репатриации в Париже был отправлен в Москву. В декабре 1945 года он был восстановлен в кадрах Советской Армии.
Коваленко Я.Я.
Пом.потех батальона 7-й танковый полк 4-й танковой дивизии 6-й мех корпус Западного фронта
Мне было 23 года, я старослужащий в звании старшина на должности помпотех батальона. Командир полка полковник Панов., который был умным аналитиком, сме-лым и решительным командиром и,как мы потом поняли и оценили,- хорошим чуть-ем опытного военного начальника. Именно ему и командиру шестого механизиро-ванного корпуса, в который входил наш полк, мы обязаны жизнью в первый день войны, которые отдали приказ о передислокации войск. Гарнизон, который мы по-кинули, был в одночасье сметен с лица земли бомбовой авиационной атакой немцев. Непоправимая участь постигла остававшийся там восьмой танковый полк. А мы,как и большинство советских людей, услышав в 4 часа ночи гул самолетных армад и грохот взрывов, думали совсем не о войне. Рассуждали что идут плановые учения, а мы стоим на исходном рубеже. Но когда в просветах облаков увидели немецкие бомбардировщики и сопровождавших их истребителей, разрисованных черными крестами, в устах солдат прозвучало страшное слово «война»!
Спустя 10 минут везде до горизонта заполыхали пожары, рвались бомбы и город Белосток окутал черный дым, горел и наш военный аэродром. Но с него три совет-ских истребителя все же взлетели и, подбив три бомбардировщика улетели в тыл. Мы тоже пытались им помочь, открыв огонь из станковых пулеметов, установленных на башнях танков. Через некоторое время по приказу двинулись навстречу наступа-ющему по земле врагу. Такой эпизод. Проезжая по одному населенному пункту мы встретили отступающую хозяйственную часть. Возле одного небольшого магазина стояли телеги и солдаты грузили на них продукты в ящиках., готовясь к эвакуации. Но, заметив наши танки идущие колонной, вдруг остановились и стали ящики зано-сить обратно в магазин. Нам было радостно что люди поверили в нашу силу. К со-жалению все было не так! Около 12 часов дня наша дивизия еще не вступила в бой и подошла к реке Нарев. Один полк передислоцировался по мосту на противопо-ложную сторону реки и замаскировался в лесу. Остальные подразделения рассре-доточились на этом берегу. Командир полка Панов по рации сказал: « Товарищи танкисты! По дороге на Белосток, на которой мы стоим, в нашу сторону движется крупная механизированная вражеская дивизия и мы её встретим как подобает со-ветским танкистам. Они идут к нам с обнаженным мечом. Впереди у нас река, по ко-торой течет прозрачная вода, но она станет красной от вражеской крови». В своих предсказаниях он не ошибся и дело было так! : Зная по информации разведки, что в нашу сторону движется большая моторизованная часть с приданной артиллерией, переправившийся танковый полк расположился скрытно вдоль дороги на достаточ-но большом промежутке. Через час-полтора на большой скорости к мосту проскочи-ли три мотоцикла, все осмотрели и скрылись. Потом подъехала немецкая разведы-вательная бронемашина с радиостанцией. Мы тихо ожидали. Наконец на горизонте появилась колонна танков, бронемашин с пехотой, автомобилей с пушками на при-цепах. Ехали как у себя на параде. Головная часть колонны проехала мост и в этот момент в небо взлетела красная ракета- предусмотренный условный знак начала атаки.
Наши танковые батальоны выскочили из засады и ударили в хвост немецкой колон-ны, заперев возможность ее продвижения назад. Смяв ее направились в сторону моста по дороге тараня боевую технику и живую силу врагов, сея у них страшную панику. Мы стреляли прямой наводкой по голове колонны, также дезорганизуя и де-морализуя немцев. Они стали в панике разворачиваться, но увидели что и там им навстречу мчатся наши танки. При попытке переправится через реку их тяжелая техника глохла и тонула в воде, а мы на полном ходу стреляли из пушек и пулеметов и давили гусеницами. их пехоту на подводах и легких бронемашинах Бой был не-долгим, зато вода в реке долго еще была красной от крови врагов, которые незванно пришли на нашу землю. Немецкая дивизия как боевая единица была практически уничтожена и рассеяна в лесу,а наши потери были незначительными. Так закончил-ся первый жестокий бой с фашистами. Они рассчитывали, что их авиация уничто-жит нас прямо в гарнизонах и они без сопротивления промаршируют по нашей зем-ле. Нет! Не получилось. Для меня это было первое по настоящему боевой испыта-ние и крещение на танке Т-34. Окрыленные первой победой мы радовались и гор-дились ею как дети.
Быстро привели материальную часть танков и себя лично в порядок, собрали кое-какие трофеи в виде стрелкового оружия и боеприпасов и по команде двинулись колонной по этой же дороге, вдоль которой валялась уничтоженная вражеская тех-ника. Было относительно тихо и казалось что враг про нас уже забыл. Иногда на большой высоте пролетали самолеты, но нас не трогали. Пройдя местечко Василь-кув нас догнала небольшая группа заправочных машин ЗИС 5, мы остановились на привал и дозаправили доверху все топливные баки. О еде никто не думал. Не могу до сих пор понять почему и как это произошло, что наш батальон расположился на открытой местности на ржаном поле. Рожь в это время цвела. Моя машина стояла ближе к лесу где стояли заправщики и начали заливку топлива. Не прошло и два-дцати минут как в небе над нами снова появились немецкие истребители, а за ними бомбардировщики и группами по три самолета пикируя стали нас бомбить. Я не успев закончить заправку, заполз под свой танк. И в это время недалеко прогремел взрыв, в котором на наших глазах погиб командир батальона капитан Волков. Каза-лось. бомбежке не будет конца. По команде все целые машины устремились под прикрытие леса, Сложность заключалась еще и в том, что пыльца от цветущей ржи стояла в воздухе как облако и забивала глаза. Танк пришлось вести вслепую по тан-ковой радиосвязи. В это время командир находился с открытым люком на башне и сильно рисковал быть убитым разлетающимися осколками от бомб. И вот в наушни-ки шлемофона услышал команду ехать зигзагами, потому что на нас пикирует бом-бардировщик. Я это выполнил даже с кратковременной остановкой, но падающая бомба все равно упала перед танком, раздался взрыв огромной силы, машину под-бросило в воздух и швырнуло обратно на землю. Объем башни заполнился гарью и пылью. Открыл передний люк механика-водителя и ахнул от изумления, потому что метрах в пяти от машины была огромная воронка, в которую легко могли бы поме-ститься два танка. Экипажу тоже стало не по себе и мы поняли что родились в ру-башках. Доехали до леса и пока самолеты не подлетели- заправили танк горючим и вместе с другими машинами по азимуту на карте выдвинулись через лес в направ-лении местечка Сукульки. Это был последний городок, где мы вели наступательные и оборонительные бои в районе города Белосток и затем начали отступать в сторо-ну города Гродно. Позже узнали что нам грозило полное окружение. Шоссейные до-роги контролировались немецкой авиацией и поэтому шли проселками и грунтовы-ми трассами. Большинство местности в этих краях заболочена и для тяжелых танков оказалась непроходимой. Начались потери. Самолеты немцев безнаказанно рас-стреливали наши войска и господствовали в воздухе. Как это было обидно и горько что мы ничего им не можем противопоставить и особенно смотреть в глаза безза-щитных пожилых людей и детей, остающихся в оккупации, которые ждали защиты. Так и было в первые дни войны. К тому же я не знал, что впереди меня ожидает но-вое тяжелейшее испытание. Наш путь к городу Гродно по прежнему сопровождался налетами авиации и бомбежками и поэтому командир принял решение двигаться только по ночам без света или на рассвете, пока пунктуальные немцы спят. При под-ходе к Гродно фашистские войска нас все же почти догнали. Сложности были с до-заправкой машин топливом, но как-то удавалось его находить в наших еще не окку-пированных населенных пунктах и даже заправиться трофейным (об этом скажу ни-же). Армейского снабжения разумеется не было. С едой было и того хуже, но мы об этом даже не задумывались. Уже в самом Гродно 24 и 25 июня завязались крово-пролитные бои, которые привели к потере города. Ничего мы не могли противопо-ставить взамен и авиация противника делала все что хотела, разбивая наши отсту-пающие войска бомбежками дальнобойной артиллерией. Все это не передать сло-вами, был сплошной хаос, смешанный с землей и горечью поражений. И все равно мы умудрялись н
Пожалуйста Вход или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
- Maikl
-
Автор темы
- Не в сети
- ДВВАИУ`шникЪ
-
08 мая 2017 00:59 - 08 мая 2017 01:00 #53869
от Maikl
Maikl ответил в теме Великая Отечественная война: июньская катастрофа глазами...
6-й мехкорпус продолжение
Они даже не предполагали что в их тылу есть боевая часть Советской армии и нам в условиях неожиданного боя удалось ее быстро разбить и рассеять, а заодно слить из их машин топливо и заправить свои танки. Наша часть в боях за Гродно понесла большие потери и половина машин погибла. К тому же почти закончились снаряды.
Из еды оставались только сухари, пить было нечего, вода в реках и ручьях текла грязная. Конец июня был очень жарким и жажда была главной проблемой солдат.
Двигаясь дальше на город Волковицк мы попали на засаду и нашу колонну обстре-ляли из крупнокалиберных минометов. Подбили две автомашины и танк. Наш эки-паж заметил направление откуда велся огонь и я по команде лейтенанта Матвеева, который был командиром моей машины, направил свой танк прямо на врагов и раз-давил две минометные точки, замаскированные в саду одного хуторка. Отступаю-щих войск на машинах, подводах, пешком было просто много. Везли и раненых бой-цов и боеприпасы чуть ли не навалом. А, как я уже говорил дорога пролегала через болотистую местность и никто не мог никого обогнать. Колонна шла десятком кило-метров. Авиация немцев работала как по расписанию с 10 часов утра и кроме бом-бовых ударов, не сильно эффективных на узкой дороге, поливала нас из спаренных пулеметов. На некоторых участках имелась возможность съезда с дороги в лесные массивы, но немцы создавали искусственные пробки, проводя выборочное бомбо-метание по всей длине колонны отступающих советских войск и всячески препят-ствовали объездам. Раненых бойцов днем укрывали в лесу, а наша часть остава-лась на дороге с соблюдением дистанции между танками. Другого выхода не было. Горящие машины тормозили продвижение и поэтому эпизодически сталкивались танками на обочину разбитой дороги. В этом походе оставшиеся машины нашего полка почти не пострадали. Нам было разрешено подбирать бойцов и их команди-ров на броню по принципу «сколько поместится». Когда наконец показался город Волковицк, наши надежды на лучшее растаяли на глазах. Город был разрушен пол-ностью, в домах торчали только трубы, везде все горело. Это была жуткая картина, на которую сложно было смотреть без содрогания. Гитлеровские душегубы уничто-жали все живое и неживое. В основном это были старики, женщины и дети. Наш полк все же вышел из колонны и временно расположился в лесу, чтобы хоть как-то привести технику в порядок, перевязать раненых бойцов и напиться воды. О пище по прежнему разговора не было.
Нашли остатки горючего в разбитых машинах- тягачах и заправили немногие маши-ны. Оставшиеся без топлива и боеприпасов танки просто взрывали. Вы бы видели лица бойцов из экипажей, которым приходилось самим это делать. Они плакали навзрыд!. Но по другому было нельзя. Немцы продвигались чаще быстрее нас по другим дорогам или сбрасывались десантом авиацией и даже встречали нашу ко-лонну.
27 июня наша уже сильно поредевшая дивизия, в составе которой был и наш полк, начала с боем отходить на переправу малой речки Зельва. Как я уже писал, двига-лись в основном в темноте без света либо в предрассветные часы. Единственным ориентиром иногда был единственный не замаскированный огонек стоп сигнала впереди идущей машины. К переправе подошли ночью и колонна медленно стала форсировать реку по какому-то временному настилу. Вдруг все вокруг осветилось ярким светом немецких висячих осветительных ракет и в туже минуту на нас посы-пались тысячи снарядов и мин. Враг знал маршрут нашего движения, организовал засаду и ждал нас у переправы. Мы плохо ориентировались и не могли понять отку-да ведется артиллерийский и минометный обстрел. К тому же также внезапно нале-тели вражеские самолеты. До слез было обидно что не можем танковым стационар-ным вооружением их достать, а они безнаказанно пикировали на танки и бросали бомбы. Но делать было нечего и несмотря на потери переправились через реку.
Конечно не без помощи наших грамотных командиров, закаленных в боях, и в том числе нашего командира полка Панова.
Спасибо им за это. А забыть эту переправу и этот жестокий кровопролитный бой я не смог забыть и через десятилетия своей долгой жизни.. Дорогой ценой наш полк да и весь танковый корпус заплатил за эту переправу. Наши подразделения в ноч-ное время рассеялись в разных направлениях и их потом непросто было собрать воедино в таком аду. Мы были в числе одних из последних переправившихся и сво-ими глазами видели сколько было подбитых, сгоревших боевых машин и техники. Часть из них затонула в трясине, во многих закончилось топливо. Везде было много убитых и раненых бойцов, которым требовалась медицинская помощь. Мы помогли им чем смогли, т.к в каждой танковой аптечке был солидный перевязочный пакет. Но в таких условиях они в большинстве были обречены на смерть. Дальнейший от-ход нашего полка проходил в сторону небольшого городка, но с большим железно-дорожным узлом по названию Слоним. После той жуткой переправы через реку Зельва была остановка, во время которой командиры собирали оставшиеся целыми машины, оказывали друг другу техническую помощь и мелкий ремонт тех танков, ко-торые могли двигаться. Конечно сняли и боекомплекты с оружием, запасные баки с горючим. Все равно это была капля от того, что требовалось. Весь световой день пе-режидали в лесу, хоронили убитых солдат и только поздним вечером на закате солнца двинулись в путь. В тоже самое время в бинокли заметили на горизонте движущуюся в нашем направлении немецкую воинскую часть с артиллерийским обозом и автомашинами. Ничего не оставалось делать как занять боевую позицию и ждать, что будет дальше. По всем танкам был доведен приказ «без команды не от-крывать огонь, не двигаться». Снарядов и патронов было совсем мало. Готовых к бою танков у нас насчитывалось 22 единицы. Медленно шли минуты томительного ожидания и нервного напряжения. Немцы тоже, ничего не подозревая, заняли окра-ину лесного массива и начали располагаться на ночлег. Как у себя дома рядами парковали автомашины, распрягали лошадей. В общем готовились к отдыху, зани-мая палатками большую территорию леса, в котором не очень далеко заняли свои боевые позиции и мы. Командир объяснил всем экипажам задачу предстоящего наступления. Как только немцы, располагаясь в лесу, приблизятся к нам, будет заве-ден двигатель командирского танка, что будет сигналом начала атаки идти развер-нутым строем, чтобы максимально охватить и проутюжить техники и живой силы противника. И вот это сигнал дан. В одно мгновение рев моторов и скрежет гусениц обрушился на собравшихся поужинать фрицев. В считанные минуты было раздав-лено и уничтожено все что стояло на пути танков Т34. Это была им частичная плата за то зло, которое совсем недавно пережили мы на переправе. Мы проехали через расположение немцев без единого выстрели. Когда они опомнились, сосредоточи-лись и пришли в себя, стреляя из пушек, вреда нам они уже причинить не могли из-за большого расстояния. Так мы случайно и без потерь по воле военной судьбы да-ли урок фашистам, что на нашей земле их всегда будет ждать такая участь и опас-ность. Остатки боеприпасов пригодились позднее. И всегда я восхищаюсь нашим боевым командиром Пановым. который умел организовать такое дерзкое наступле-ние в казалось бы сложнейших условиях, находившихся на грани паники.
Как всегда на войне, радость долгой не бывает. Подъезжая к шоссейной дороге, ве-дущей на городок Слоним, заметили большую колонну немецкую колонну тяжелых и средних танков. Вступать с ними в бой было бессмысленно с нашим запасом снаря-дов и горючего. Затаились и ждали около полутора часов. Когда колонна прошла мы выехали на эту же дорогу и двигались следом за уходящими немецкими танками.. Проехали около час времени и на одном из поворотов заметили в темноте свет кар-манного фонарика. Это были их регулировщики на мотоцикле с коляской и одной бронемашины пехоты. Подъезжая к ними, получили команду командира «Делай как я». Увеличив скорость и поравнявшись с регулировщиками, первая, а затем вторая машины резко развернулись, смяли мотоциклы и и опрокинули бронемашину, ушли по проселочной дороге впереди темневший лес, не зная что нас ждет. Просто в дан-ной ситуации другого выхода не было. Ясно было одно — мы находимся в окруже-нии в тылу врага. На наше счастье в том лесу мы никого не встретили. Останови-лись, чтобы обсудить обстановку и принять решение о дальнейших действиях. За-мерили остатки топлива в баках. Состояние тревоги нарастало в его убылью. Един-ственной надеждой оставалось вырваться из окружения и догнать наши основные части. А там как получится. Расчет был на то, что танки Т34 оказались высокоманев-ренными и проходимыми и пока нас не подводили. Но это мы так думали, а судьба распорядилась иначе.
Примерно около двух часов ночи наш командир полка собрал все экипажи и объяс-нил обстановку, в которой мы находились и приказал во что бы то ни стало пробить-ся Слоним, обойти город северной стороной и двигаться на город Барановичи Од-ного мы не могли предположить, что в это время главные силы противника уже под-ходили к городу Минск.. Все получилось как задумали и спустя два-три часа мы уже обошли город Слоним и встали на дорогу, ведущую к Барановичам. Уже давно рас-свело. Но дошла только половина танков, а остальные встали из-за отсутствия со-лярки. О судьбе отставших экипажей я ничего не знаю. Дорога, по которой мы про-двигались, находилась на пересеченной местности среди лесов, но с воздуха про-сматривалась легко. Также быстро прилетели истребители мессершмиты и бомбар-дировщики и нам пришлось укрыться в лесной чаще. Проехали километра полтора и оказались в большом селе, названия которого не запомнил. Остановились на большой поляне, навстречу нам вышел пожилой человек лет под семьдесят и рас-сказал, что у них в селе небольшой сыроваренный завод, продукция на складе и ес-ли желаете- берите сыра сколько хотите, чтобы не достался германцам. Мы конечно не отказались и взяли по нескольку голов сыра, а остальной сказали отдать населе-нию. Короче мы поехали до сыта за много дней отступления. Люди из домов не вы-ходили, т.к накануне немцы разбросали листовки с предупреждением смертной каз-нью при контакте или укрывательстве бойцов Красной Армии. При выезде из села заметили стоянку сельхозтехники, подъехали ближе и увидели землянку, на дверях которой было написано «огнеопасно». Это оказался колхозный склад керосина, со-лярки и солидола. Теперь можете представить нашу радость, которая увеличива-лась с каждым ведром залитого в баки горючего. Залили и часть керосина. Выезжа-ли быстро по проселочным дорогам, минуя сильно заболоченные места и не попа-дая на основную дорогу, которая контролировалась вражеской авиацией. Топогра-фические карты этого районе у нас были и поэтому удалось быстро и скрытно про-скочить больше 50 километров Дальше находились непроходимые болота, выну-дившие нас выехать на основную шоссейную дорогу рядом с городом Барановичи. Осмотрелись. Тихо, никакого движения. Но когда я начал выезжать из густого ку-старника и пересекать дорогу, вдруг заметил быстро движущийся средний немец-кий танк с черными крестами на башне. Ничего не оставалось как выждать и при приближении его - таранить его, что я и сделал, ударив в заднее ведущее колесо. Немецкая машина сразу легла на бок и загорелась. Свою машину я выровнял вдоль дороги и в это время с левой стороны выскочил еще один танк на расстоянии мет-ров двадцать от нас и открыл по нашей машине огонь из крупнокалиберного пуле-мета и успел выполнит один выстрел из своей пушки, но не дремал и наш лейтенант Матвеев, который по танкофону дал команду «стоп» и в это время сработала наша пушка. Попадание было прямое, столб огня взлетел вверх. Я не мог видеть, что про-исходило с остальными нашими машинами и какие силы были у немцев. Продол-жал движение по дороге и вдруг ощутил сильный удар в заднюю часть танка и рез-кий толчок его вперед. Понял что в машину попал снаряд, но двигатель продолжал работать и она продолжала езду. И только спустя некоторое время, когда оказались в безопасности в укрытом месте, осмотрев машину, увидел здоровую вмятину в зад-нем броневом листе. Как мы благодарили создателей этой великолепной по своим боевым качествам техники и тех людей, руками которых была построена. Низкий Вам поклон до сих пор!
К этой остановке пришло только три танка : Гриши Шевченко, Василия Павлова и моя. Все что осталось от второй танковой роты. Остальные экипажи мне больше увидеть не пришлось. Где Вы сейчас мои боевые друзья и дорогие однополчане?. Связи с нашими частями уже не было, обстановку определяли по факту. Не знали мы и того, что город Барановичи уже занят фашистами. А мы тремя танками про-должали пробиваться к нему почти без топлива и боеприпасов. На одном из участ-ков пути догнали наши отходящие части, увидели много сгоревших автомашин и повозок, перевернутых и искореженных бомбовыми ударами авиации. Про людей и вспоминать рука не поднимается. Трупы были везде. Из одной командирской маши-ны ЭМКи выскочил офицер, замахал руками. Я приостановил машину, открыл пе-редний люк, в который он просто начал запихивать какой-то замотанный в плащ-палатку узел. Он не входил и тогда его взял командир танка через башню. Сам он за-лез через мой передний люк и сел на место радиста-пулеметчика справа от меня. Два ромба на петлицах- это командир высоко ранга. Я не посмел его спрашивать и мы продолжили дальнейший путь вместе, Я как обычно почти в любой обстановке приоткрывал свой передний люк на первую защёлку для улучшения обзора и венти-ляции танка. Ведь экипаж состоял уже из пяти человек да еще с большим узлом. Очевидно в нем находились какие-то важные документы. Офицер положил его ря-дом с собой и ехал молча. При выезде танка на открытый участок нас обстреляли, Я даже не понял из чего но решил люк на всякий случай закрыть. В это время раздался оглушительный взрыв и меня взрывной волной бросило через спинку сидения под ноги экипажу, сидевшему в башне. С этого момента время для меня остановилось и я ничего не помню. Пришел в себя от невыносимой боли в паховой части тела, из левого уха текла кровь, слух и речь пропали. Попытался приподняться,увидел на своем месте лейтенанта Матвеева и понял, что контужен взрывом. Немного про-ехав, мы остановились в стороне от дороги. Ко мне повернулся лейтенант и по его горкой улыбке стало ясно - закончилось горючее. Это было понятно по рывкам бое-вой машины. Когда меня вытащили через передний люк и положили на траву, я увидел в глубине леса, кромка которого находилась примерно в метрах триста, де-ревянный дом с пристройкой, от которого бежал кто-то из нашего экипажа с котел-ком и брезентовым ведром с водой. Меня еще осенила мысль, что в танке горючее еще есть, а воду сейчас зальют в радиатор и мы поедем дальше. Но машина была мертва и стояла без боекомплекта и топлива..Стал понемногу приходить в себя и осознал что ранен не шуточно, в паховой области все опухло и кровоточило,на теле везде были порезы и раны от мелких осколков. Голову защитил шлемофон. А для моей боевой машины пут был завершен. Мой дорогой Т34, который ни разу не был подбит, который сотни раз выручал нас в бою, громя ненавистных врагов, остано-вился навсегда на этом поле и помочь ему мы ничем не могли. Щемило сердце и появилось чувство, что мы виноваты перед этим удивительным танком, а чтобы не отдать врагу- вынуждены его взорвать, как тогда предписывалось в наставлениях. А было это так : экипаж снял пулемет Дегтярева, с которым оставалось еще два пол-ных диска патронов, сняли также замок с пушки, всю оптику и закопали в землю. Лейтенант Матвеев положил в моторный отсек специальный взрывпакет, растянул бикфордовый шнур, и когда экипаж отошел на безопасное расстояние, поджег его. Взрыв прогремел, а для меня уже по прошествии 40 лет, когда я пишу эти строки, он до сих пор звучит в моих ушах как тяжелый стон моей умирающей Т34. С этой мину-ты закончилась навсегда моя профессия танкиста, механика-водителя любимой всем экипажем машины. Эти танки по прошествии времени успешно громили вра-гов и закончили войну победой в главном фашистском логове — Берлине. А мы направились на встречу свой судьбе., взяв личное оружие и боевые гранаты, кото-рые тоже входили в боекомплект танка. Все 5 человек экипажа вместе с подобран-ным офицером по очереди вели меня под руку, а проще говоря почти тащили. Когда оказались в глубине леса на небольшом привале, посоветовались и приняли такое решение : самый старший командир, который не расставался со своим узлом в плащ-палатке вместе с одним бойцом уходят одной группой, а мы оставшиеся втроем во главе с лейтенантом Матвеевым другой по направлению к Минску. Лей-тенанту было приказано меня не оставлять до конца. Почему разбились на две груп-пы- до сих пор понять не могу. Попрощались и больше никогда не увиделись. Так продолжилось отступление по родной земле, оккупированной врагом, по земле За-падной Белоруссии уже в тылу фашистов.
iremember.ru/memoirs/tankisti/kovalenko-yakov-yakovlevich/
Они даже не предполагали что в их тылу есть боевая часть Советской армии и нам в условиях неожиданного боя удалось ее быстро разбить и рассеять, а заодно слить из их машин топливо и заправить свои танки. Наша часть в боях за Гродно понесла большие потери и половина машин погибла. К тому же почти закончились снаряды.
Из еды оставались только сухари, пить было нечего, вода в реках и ручьях текла грязная. Конец июня был очень жарким и жажда была главной проблемой солдат.
Двигаясь дальше на город Волковицк мы попали на засаду и нашу колонну обстре-ляли из крупнокалиберных минометов. Подбили две автомашины и танк. Наш эки-паж заметил направление откуда велся огонь и я по команде лейтенанта Матвеева, который был командиром моей машины, направил свой танк прямо на врагов и раз-давил две минометные точки, замаскированные в саду одного хуторка. Отступаю-щих войск на машинах, подводах, пешком было просто много. Везли и раненых бой-цов и боеприпасы чуть ли не навалом. А, как я уже говорил дорога пролегала через болотистую местность и никто не мог никого обогнать. Колонна шла десятком кило-метров. Авиация немцев работала как по расписанию с 10 часов утра и кроме бом-бовых ударов, не сильно эффективных на узкой дороге, поливала нас из спаренных пулеметов. На некоторых участках имелась возможность съезда с дороги в лесные массивы, но немцы создавали искусственные пробки, проводя выборочное бомбо-метание по всей длине колонны отступающих советских войск и всячески препят-ствовали объездам. Раненых бойцов днем укрывали в лесу, а наша часть остава-лась на дороге с соблюдением дистанции между танками. Другого выхода не было. Горящие машины тормозили продвижение и поэтому эпизодически сталкивались танками на обочину разбитой дороги. В этом походе оставшиеся машины нашего полка почти не пострадали. Нам было разрешено подбирать бойцов и их команди-ров на броню по принципу «сколько поместится». Когда наконец показался город Волковицк, наши надежды на лучшее растаяли на глазах. Город был разрушен пол-ностью, в домах торчали только трубы, везде все горело. Это была жуткая картина, на которую сложно было смотреть без содрогания. Гитлеровские душегубы уничто-жали все живое и неживое. В основном это были старики, женщины и дети. Наш полк все же вышел из колонны и временно расположился в лесу, чтобы хоть как-то привести технику в порядок, перевязать раненых бойцов и напиться воды. О пище по прежнему разговора не было.
Нашли остатки горючего в разбитых машинах- тягачах и заправили немногие маши-ны. Оставшиеся без топлива и боеприпасов танки просто взрывали. Вы бы видели лица бойцов из экипажей, которым приходилось самим это делать. Они плакали навзрыд!. Но по другому было нельзя. Немцы продвигались чаще быстрее нас по другим дорогам или сбрасывались десантом авиацией и даже встречали нашу ко-лонну.
27 июня наша уже сильно поредевшая дивизия, в составе которой был и наш полк, начала с боем отходить на переправу малой речки Зельва. Как я уже писал, двига-лись в основном в темноте без света либо в предрассветные часы. Единственным ориентиром иногда был единственный не замаскированный огонек стоп сигнала впереди идущей машины. К переправе подошли ночью и колонна медленно стала форсировать реку по какому-то временному настилу. Вдруг все вокруг осветилось ярким светом немецких висячих осветительных ракет и в туже минуту на нас посы-пались тысячи снарядов и мин. Враг знал маршрут нашего движения, организовал засаду и ждал нас у переправы. Мы плохо ориентировались и не могли понять отку-да ведется артиллерийский и минометный обстрел. К тому же также внезапно нале-тели вражеские самолеты. До слез было обидно что не можем танковым стационар-ным вооружением их достать, а они безнаказанно пикировали на танки и бросали бомбы. Но делать было нечего и несмотря на потери переправились через реку.
Конечно не без помощи наших грамотных командиров, закаленных в боях, и в том числе нашего командира полка Панова.
Спасибо им за это. А забыть эту переправу и этот жестокий кровопролитный бой я не смог забыть и через десятилетия своей долгой жизни.. Дорогой ценой наш полк да и весь танковый корпус заплатил за эту переправу. Наши подразделения в ноч-ное время рассеялись в разных направлениях и их потом непросто было собрать воедино в таком аду. Мы были в числе одних из последних переправившихся и сво-ими глазами видели сколько было подбитых, сгоревших боевых машин и техники. Часть из них затонула в трясине, во многих закончилось топливо. Везде было много убитых и раненых бойцов, которым требовалась медицинская помощь. Мы помогли им чем смогли, т.к в каждой танковой аптечке был солидный перевязочный пакет. Но в таких условиях они в большинстве были обречены на смерть. Дальнейший от-ход нашего полка проходил в сторону небольшого городка, но с большим железно-дорожным узлом по названию Слоним. После той жуткой переправы через реку Зельва была остановка, во время которой командиры собирали оставшиеся целыми машины, оказывали друг другу техническую помощь и мелкий ремонт тех танков, ко-торые могли двигаться. Конечно сняли и боекомплекты с оружием, запасные баки с горючим. Все равно это была капля от того, что требовалось. Весь световой день пе-режидали в лесу, хоронили убитых солдат и только поздним вечером на закате солнца двинулись в путь. В тоже самое время в бинокли заметили на горизонте движущуюся в нашем направлении немецкую воинскую часть с артиллерийским обозом и автомашинами. Ничего не оставалось делать как занять боевую позицию и ждать, что будет дальше. По всем танкам был доведен приказ «без команды не от-крывать огонь, не двигаться». Снарядов и патронов было совсем мало. Готовых к бою танков у нас насчитывалось 22 единицы. Медленно шли минуты томительного ожидания и нервного напряжения. Немцы тоже, ничего не подозревая, заняли окра-ину лесного массива и начали располагаться на ночлег. Как у себя дома рядами парковали автомашины, распрягали лошадей. В общем готовились к отдыху, зани-мая палатками большую территорию леса, в котором не очень далеко заняли свои боевые позиции и мы. Командир объяснил всем экипажам задачу предстоящего наступления. Как только немцы, располагаясь в лесу, приблизятся к нам, будет заве-ден двигатель командирского танка, что будет сигналом начала атаки идти развер-нутым строем, чтобы максимально охватить и проутюжить техники и живой силы противника. И вот это сигнал дан. В одно мгновение рев моторов и скрежет гусениц обрушился на собравшихся поужинать фрицев. В считанные минуты было раздав-лено и уничтожено все что стояло на пути танков Т34. Это была им частичная плата за то зло, которое совсем недавно пережили мы на переправе. Мы проехали через расположение немцев без единого выстрели. Когда они опомнились, сосредоточи-лись и пришли в себя, стреляя из пушек, вреда нам они уже причинить не могли из-за большого расстояния. Так мы случайно и без потерь по воле военной судьбы да-ли урок фашистам, что на нашей земле их всегда будет ждать такая участь и опас-ность. Остатки боеприпасов пригодились позднее. И всегда я восхищаюсь нашим боевым командиром Пановым. который умел организовать такое дерзкое наступле-ние в казалось бы сложнейших условиях, находившихся на грани паники.
Как всегда на войне, радость долгой не бывает. Подъезжая к шоссейной дороге, ве-дущей на городок Слоним, заметили большую колонну немецкую колонну тяжелых и средних танков. Вступать с ними в бой было бессмысленно с нашим запасом снаря-дов и горючего. Затаились и ждали около полутора часов. Когда колонна прошла мы выехали на эту же дорогу и двигались следом за уходящими немецкими танками.. Проехали около час времени и на одном из поворотов заметили в темноте свет кар-манного фонарика. Это были их регулировщики на мотоцикле с коляской и одной бронемашины пехоты. Подъезжая к ними, получили команду командира «Делай как я». Увеличив скорость и поравнявшись с регулировщиками, первая, а затем вторая машины резко развернулись, смяли мотоциклы и и опрокинули бронемашину, ушли по проселочной дороге впереди темневший лес, не зная что нас ждет. Просто в дан-ной ситуации другого выхода не было. Ясно было одно — мы находимся в окруже-нии в тылу врага. На наше счастье в том лесу мы никого не встретили. Останови-лись, чтобы обсудить обстановку и принять решение о дальнейших действиях. За-мерили остатки топлива в баках. Состояние тревоги нарастало в его убылью. Един-ственной надеждой оставалось вырваться из окружения и догнать наши основные части. А там как получится. Расчет был на то, что танки Т34 оказались высокоманев-ренными и проходимыми и пока нас не подводили. Но это мы так думали, а судьба распорядилась иначе.
Примерно около двух часов ночи наш командир полка собрал все экипажи и объяс-нил обстановку, в которой мы находились и приказал во что бы то ни стало пробить-ся Слоним, обойти город северной стороной и двигаться на город Барановичи Од-ного мы не могли предположить, что в это время главные силы противника уже под-ходили к городу Минск.. Все получилось как задумали и спустя два-три часа мы уже обошли город Слоним и встали на дорогу, ведущую к Барановичам. Уже давно рас-свело. Но дошла только половина танков, а остальные встали из-за отсутствия со-лярки. О судьбе отставших экипажей я ничего не знаю. Дорога, по которой мы про-двигались, находилась на пересеченной местности среди лесов, но с воздуха про-сматривалась легко. Также быстро прилетели истребители мессершмиты и бомбар-дировщики и нам пришлось укрыться в лесной чаще. Проехали километра полтора и оказались в большом селе, названия которого не запомнил. Остановились на большой поляне, навстречу нам вышел пожилой человек лет под семьдесят и рас-сказал, что у них в селе небольшой сыроваренный завод, продукция на складе и ес-ли желаете- берите сыра сколько хотите, чтобы не достался германцам. Мы конечно не отказались и взяли по нескольку голов сыра, а остальной сказали отдать населе-нию. Короче мы поехали до сыта за много дней отступления. Люди из домов не вы-ходили, т.к накануне немцы разбросали листовки с предупреждением смертной каз-нью при контакте или укрывательстве бойцов Красной Армии. При выезде из села заметили стоянку сельхозтехники, подъехали ближе и увидели землянку, на дверях которой было написано «огнеопасно». Это оказался колхозный склад керосина, со-лярки и солидола. Теперь можете представить нашу радость, которая увеличива-лась с каждым ведром залитого в баки горючего. Залили и часть керосина. Выезжа-ли быстро по проселочным дорогам, минуя сильно заболоченные места и не попа-дая на основную дорогу, которая контролировалась вражеской авиацией. Топогра-фические карты этого районе у нас были и поэтому удалось быстро и скрытно про-скочить больше 50 километров Дальше находились непроходимые болота, выну-дившие нас выехать на основную шоссейную дорогу рядом с городом Барановичи. Осмотрелись. Тихо, никакого движения. Но когда я начал выезжать из густого ку-старника и пересекать дорогу, вдруг заметил быстро движущийся средний немец-кий танк с черными крестами на башне. Ничего не оставалось как выждать и при приближении его - таранить его, что я и сделал, ударив в заднее ведущее колесо. Немецкая машина сразу легла на бок и загорелась. Свою машину я выровнял вдоль дороги и в это время с левой стороны выскочил еще один танк на расстоянии мет-ров двадцать от нас и открыл по нашей машине огонь из крупнокалиберного пуле-мета и успел выполнит один выстрел из своей пушки, но не дремал и наш лейтенант Матвеев, который по танкофону дал команду «стоп» и в это время сработала наша пушка. Попадание было прямое, столб огня взлетел вверх. Я не мог видеть, что про-исходило с остальными нашими машинами и какие силы были у немцев. Продол-жал движение по дороге и вдруг ощутил сильный удар в заднюю часть танка и рез-кий толчок его вперед. Понял что в машину попал снаряд, но двигатель продолжал работать и она продолжала езду. И только спустя некоторое время, когда оказались в безопасности в укрытом месте, осмотрев машину, увидел здоровую вмятину в зад-нем броневом листе. Как мы благодарили создателей этой великолепной по своим боевым качествам техники и тех людей, руками которых была построена. Низкий Вам поклон до сих пор!
К этой остановке пришло только три танка : Гриши Шевченко, Василия Павлова и моя. Все что осталось от второй танковой роты. Остальные экипажи мне больше увидеть не пришлось. Где Вы сейчас мои боевые друзья и дорогие однополчане?. Связи с нашими частями уже не было, обстановку определяли по факту. Не знали мы и того, что город Барановичи уже занят фашистами. А мы тремя танками про-должали пробиваться к нему почти без топлива и боеприпасов. На одном из участ-ков пути догнали наши отходящие части, увидели много сгоревших автомашин и повозок, перевернутых и искореженных бомбовыми ударами авиации. Про людей и вспоминать рука не поднимается. Трупы были везде. Из одной командирской маши-ны ЭМКи выскочил офицер, замахал руками. Я приостановил машину, открыл пе-редний люк, в который он просто начал запихивать какой-то замотанный в плащ-палатку узел. Он не входил и тогда его взял командир танка через башню. Сам он за-лез через мой передний люк и сел на место радиста-пулеметчика справа от меня. Два ромба на петлицах- это командир высоко ранга. Я не посмел его спрашивать и мы продолжили дальнейший путь вместе, Я как обычно почти в любой обстановке приоткрывал свой передний люк на первую защёлку для улучшения обзора и венти-ляции танка. Ведь экипаж состоял уже из пяти человек да еще с большим узлом. Очевидно в нем находились какие-то важные документы. Офицер положил его ря-дом с собой и ехал молча. При выезде танка на открытый участок нас обстреляли, Я даже не понял из чего но решил люк на всякий случай закрыть. В это время раздался оглушительный взрыв и меня взрывной волной бросило через спинку сидения под ноги экипажу, сидевшему в башне. С этого момента время для меня остановилось и я ничего не помню. Пришел в себя от невыносимой боли в паховой части тела, из левого уха текла кровь, слух и речь пропали. Попытался приподняться,увидел на своем месте лейтенанта Матвеева и понял, что контужен взрывом. Немного про-ехав, мы остановились в стороне от дороги. Ко мне повернулся лейтенант и по его горкой улыбке стало ясно - закончилось горючее. Это было понятно по рывкам бое-вой машины. Когда меня вытащили через передний люк и положили на траву, я увидел в глубине леса, кромка которого находилась примерно в метрах триста, де-ревянный дом с пристройкой, от которого бежал кто-то из нашего экипажа с котел-ком и брезентовым ведром с водой. Меня еще осенила мысль, что в танке горючее еще есть, а воду сейчас зальют в радиатор и мы поедем дальше. Но машина была мертва и стояла без боекомплекта и топлива..Стал понемногу приходить в себя и осознал что ранен не шуточно, в паховой области все опухло и кровоточило,на теле везде были порезы и раны от мелких осколков. Голову защитил шлемофон. А для моей боевой машины пут был завершен. Мой дорогой Т34, который ни разу не был подбит, который сотни раз выручал нас в бою, громя ненавистных врагов, остано-вился навсегда на этом поле и помочь ему мы ничем не могли. Щемило сердце и появилось чувство, что мы виноваты перед этим удивительным танком, а чтобы не отдать врагу- вынуждены его взорвать, как тогда предписывалось в наставлениях. А было это так : экипаж снял пулемет Дегтярева, с которым оставалось еще два пол-ных диска патронов, сняли также замок с пушки, всю оптику и закопали в землю. Лейтенант Матвеев положил в моторный отсек специальный взрывпакет, растянул бикфордовый шнур, и когда экипаж отошел на безопасное расстояние, поджег его. Взрыв прогремел, а для меня уже по прошествии 40 лет, когда я пишу эти строки, он до сих пор звучит в моих ушах как тяжелый стон моей умирающей Т34. С этой мину-ты закончилась навсегда моя профессия танкиста, механика-водителя любимой всем экипажем машины. Эти танки по прошествии времени успешно громили вра-гов и закончили войну победой в главном фашистском логове — Берлине. А мы направились на встречу свой судьбе., взяв личное оружие и боевые гранаты, кото-рые тоже входили в боекомплект танка. Все 5 человек экипажа вместе с подобран-ным офицером по очереди вели меня под руку, а проще говоря почти тащили. Когда оказались в глубине леса на небольшом привале, посоветовались и приняли такое решение : самый старший командир, который не расставался со своим узлом в плащ-палатке вместе с одним бойцом уходят одной группой, а мы оставшиеся втроем во главе с лейтенантом Матвеевым другой по направлению к Минску. Лей-тенанту было приказано меня не оставлять до конца. Почему разбились на две груп-пы- до сих пор понять не могу. Попрощались и больше никогда не увиделись. Так продолжилось отступление по родной земле, оккупированной врагом, по земле За-падной Белоруссии уже в тылу фашистов.
iremember.ru/memoirs/tankisti/kovalenko-yakov-yakovlevich/
Пожалуйста Вход или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.
- Maikl
-
Автор темы
- Не в сети
- ДВВАИУ`шникЪ
-
- Maikl
-
Автор темы
- Не в сети
- ДВВАИУ`шникЪ
-
11 мая 2017 16:47 - 11 мая 2017 17:11 #53903
от Maikl
Maikl ответил в теме Великая Отечественная война: июньская катастрофа глазами...
6-й мехкорпус продолжение
Болдин И.В.- зам. командующего Западным фронтом
На КП прибыл командир 6-го механизированного корпуса генерал-майор М. Г. Хацкилевич. Он-то мне и нужен! Ставлю перед ним задачу — с наступлением темноты сдать частям 10-й армии занимаемый рубеж обороны по восточному берегу Царева и к утру сосредоточиться в лесу в десяти километрах северо-восточное Белостока. 29-ю механизированную дивизию ночью перебросить из Клонима в Сокулку и посадить в оборону на рубеже Кузница, Сокулка, чтобы прикрыть развертывание главных сил 6-го механизированного корпуса и 36-й кавалерийской дивизии. Затем с рассветом нанести контрудар в направлении Белосток, Гродно и, взаимодействуя с 11-м механизированным корпусом, уже вступившим в бой южнее Гродно, разгромить группировку противника, наступающего на Крынки.
Прекрасно понимая, что 6-й механизированный корпус и 36-я кавдивизия в сложившейся обстановке не сумеют полностью выполнить поставленную Павловым задачу, я все же надеялся, что они нанесут врагу известные потери и затормозят его наступление.
Личный состав корпуса был превосходно обучен, половину танкового парка составляли машины Т-34 и КВ. Возглавлявший корпус генерал-майор М. Г. Хацкилевич был грамотным командиром, человеком редкого обаяния, огромной силы воли и большой скромности.
...в боевых условиях 6-й корпус проявил себя с лучшей стороны. В полосе, где он оборонялся, гитлеровцам, несмотря на неоднократные попытки, так и не удалось прорваться. Корпус понес потери, но он еще боеспособен и мог, пусть не с полной силой, контратаковать.
Заканчивается первый день войны.
Время уходит, а мне так и не удается выполнить приказ Павлова о создании ударной конно-механизированной группы. Самое неприятное в том, что я не знаю, где находится 11-й мехкорпус генерала Д. К. Мостовенко. У нас нет связи ни с ним, ни с 3-и армией, в которую он входит. В течение ночи я посылал на розыски корпуса нескольких офицеров, но ни один из них не вернулся.
В довершение бед на рассвете вражеские бомбардировщики застигли на марше 36-ю кавалерийскую дивизию и растрепали ее. Так что о контрударе теперь не может быть и речи...
Позвонил Хацкилевич, находившийся в частях.
— Товарищ генерал, — донесся его взволнованный голос, — кончаются горючее и боеприпасы. Танкисты дерутся отважно. Но без снарядов и горючего наши машины становятся беспомощными.
Никакой связи со штабом фронта у пас нет.
Третий день идет война. Фактически находимся в тылу у противника. Со многими частями 10-й армии потеряна связь, мало боеприпасов и полностью отсутствует горючее, но боевые действия в районе Белостока не прекращаются ни днем ни ночью. Из Минска по-прежнему никаких сведений. Неожиданно на KII прибывает Маршал Советского Союза Г. Н. Кулик. На нем запыленный комбинезон, пилотка. Вид утомленный. Докладываю о положении войск и мерах, принятых для отражения ударов противника.
Кулик слушает, потом разводит руками, произносит неопределенное: «Да-а». По всему видно, вылетая из Москвы, он не предполагал встретить здесь столь серьезную обстановку.
В полдень маршал покинул наш КП. Прощаясь, он сказал, чтобы я попытался что-нибудь сделать.
Я смотрел вслед удалявшейся машине Кулика, так и не поняв, зачем он приезжал.
На НП прибыл Хацкилевич. Он явно нервничает: [99]
— У нас последние снаряды. Выпустим их, и придется уничтожать танки.
— Да, пожалуй, иного выхода нет,— отвечаю я.— Если машины нельзя сохранить, их лучше уничтожить.
Генерал Хацкилевич погиб смертью героя, на поле боя...
На пятые сутки войны, не имея боеприпасов, войска вынуждены были отступить и разрозненными группами разбрелись по лесам.
Мы не знаем, где проходит линия фронта, что делается на Большой земле.
Со мной остались несколько офицеров. А это уже может служить ядром будущего соединения.
У нас нет никаких транспортных средств. Шагаем налегке строго на восток.
Нас уже около тридцати человек. Медленно продвигаемся на восток.
Зам. командующего Западного фронта Болдин И.В. ведет тридцать человек. Где его конно-механизированная группа?
Конец июня. Мы уже прошли по лесным тропам немало десятков километров. К отряду продолжали присоединяться бойцы и офицеры, попавшие в окружение.
Из вражеского окружения вместе со мной вышло 1654 вооруженных бойца и командира. За сорок пять дней рейда по тылам противника мы уничтожили несколько вражеских штабов, 26 танков, 1049 грузовых, легковых и штабных машин, 147 мотоциклов, пять батареи артиллерии, четыре миномета, 15 станковых и 8 ручных пулеметов, один самолет и несколько вражеских складов, среди которых один с авиабомбами. При этом истреблено свыше тысячи гитлеровских солдат и офицеров.
Когда мы вышли из окружения. Ставка Верховного Главнокомандования Советской Армии издала приказ № 270. В нем отмечалось высокое мужество личного состава нашей дивизии.
militera.lib.ru/memo/russian/boldin/05.html
Приказ № 270 Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии
16 августа 1941 г.
Не только друзья признают, но и враги наши вынуждены признать,что в нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения. Известно, что отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения.
Зам. командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенант Болдин, находясь в районе 10-й армии около Белостока, окруженной немецко-фашистскими войсками, организовал из оставшихся в тылу противника частей Красной Армии отряды, которые в течение 45 дней дрались в тылу врага и пробились к основным силам Западного фронта. Они уничтожили штабы двух немецких полков, 26 танков, 1049 легковых, транспортных и штабных машин, 147 мотоциклов, 5 батарей артиллерии, 4 миномета, 15 станковых пулеметов, 8 ручных пулеметов, I самолет на аэродроме и склад авиабомб. Свыше тысячи немецких солдат и офицеров были убиты. 11 августа генерал-лейтенант Болдин ударил по немцам с тыла, прорвал немецкий фронт и, соединившись с нашими войсками, вывел из окружения 1654 вооруженных красноармейца и командира, из них 103 раненых.
Комиссар 8-го мехкорпуса бригадный комиссар Попель и командир 406 сп полковник Новиков с боем вывели из окружения 1778 вооруженных человек. В упорных боях с немцами группа Новикова-Попеля прошла 650 километров, нанося огромные потери тылам врага.
Командующий 3-й армией генерал-лейтенант Кузнецов и член Военного совета армейский комиссар 2 ранга Бирюков с боями вывели из окружения 498 вооруженных красноармейцев и командиров частей 3-й армии и организовали выход из окружения 108-й и 64-й стрелковых дивизий.
Все эти и другие многочисленные подобные факты свидетельствуют о стойкости наших войск, высоком моральном духе наших бойцов, командиров и комиссаров.
Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен врагу. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам.
Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу.
Генерал-лейтенант Понеделин, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной как нарушитель военной присяги.
Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выхода из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.
Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, особоотдельники, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Понеделиным, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу.
Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы, И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образцы смелости, стойкости и любви к Родине, а, наоборот, прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.
Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать
.
Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры полков или батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев.
Приказываю:
1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.
Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.
2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть, как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.
Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен, - уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.
3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах.
Ставка Верховного Главного Командования Красной Армии:
И. Сталин
Зам. Председателя Государственного Комитета Обороны
В.Молотов
Маршал Советского Союза С. Буденный
Маршал Советского Союза К. Ворошилов
Маршал Советского Союза С. Тимошенко
Болдин И.В. снят с должности командарма командующим фронтом К. К. Рокоссовским в ходе Восточно-Прусской наступательной операции в феврале 1945 года за неудовлетворительную организацию разведки: не выявил отход противника и провёл многочасовую артиллерийскую подготовку в полосе армии по пустому месту. При этом генерал Болдин в течение двух суток докладывал в штаб фронта, что ведёт с противником решительный бой.
Болдин И.В.- зам. командующего Западным фронтом
На КП прибыл командир 6-го механизированного корпуса генерал-майор М. Г. Хацкилевич. Он-то мне и нужен! Ставлю перед ним задачу — с наступлением темноты сдать частям 10-й армии занимаемый рубеж обороны по восточному берегу Царева и к утру сосредоточиться в лесу в десяти километрах северо-восточное Белостока. 29-ю механизированную дивизию ночью перебросить из Клонима в Сокулку и посадить в оборону на рубеже Кузница, Сокулка, чтобы прикрыть развертывание главных сил 6-го механизированного корпуса и 36-й кавалерийской дивизии. Затем с рассветом нанести контрудар в направлении Белосток, Гродно и, взаимодействуя с 11-м механизированным корпусом, уже вступившим в бой южнее Гродно, разгромить группировку противника, наступающего на Крынки.
Прекрасно понимая, что 6-й механизированный корпус и 36-я кавдивизия в сложившейся обстановке не сумеют полностью выполнить поставленную Павловым задачу, я все же надеялся, что они нанесут врагу известные потери и затормозят его наступление.
Личный состав корпуса был превосходно обучен, половину танкового парка составляли машины Т-34 и КВ. Возглавлявший корпус генерал-майор М. Г. Хацкилевич был грамотным командиром, человеком редкого обаяния, огромной силы воли и большой скромности.
...в боевых условиях 6-й корпус проявил себя с лучшей стороны. В полосе, где он оборонялся, гитлеровцам, несмотря на неоднократные попытки, так и не удалось прорваться. Корпус понес потери, но он еще боеспособен и мог, пусть не с полной силой, контратаковать.
Заканчивается первый день войны.
Время уходит, а мне так и не удается выполнить приказ Павлова о создании ударной конно-механизированной группы. Самое неприятное в том, что я не знаю, где находится 11-й мехкорпус генерала Д. К. Мостовенко. У нас нет связи ни с ним, ни с 3-и армией, в которую он входит. В течение ночи я посылал на розыски корпуса нескольких офицеров, но ни один из них не вернулся.
В довершение бед на рассвете вражеские бомбардировщики застигли на марше 36-ю кавалерийскую дивизию и растрепали ее. Так что о контрударе теперь не может быть и речи...
Позвонил Хацкилевич, находившийся в частях.
— Товарищ генерал, — донесся его взволнованный голос, — кончаются горючее и боеприпасы. Танкисты дерутся отважно. Но без снарядов и горючего наши машины становятся беспомощными.
Никакой связи со штабом фронта у пас нет.
Третий день идет война. Фактически находимся в тылу у противника. Со многими частями 10-й армии потеряна связь, мало боеприпасов и полностью отсутствует горючее, но боевые действия в районе Белостока не прекращаются ни днем ни ночью. Из Минска по-прежнему никаких сведений. Неожиданно на KII прибывает Маршал Советского Союза Г. Н. Кулик. На нем запыленный комбинезон, пилотка. Вид утомленный. Докладываю о положении войск и мерах, принятых для отражения ударов противника.
Кулик слушает, потом разводит руками, произносит неопределенное: «Да-а». По всему видно, вылетая из Москвы, он не предполагал встретить здесь столь серьезную обстановку.
В полдень маршал покинул наш КП. Прощаясь, он сказал, чтобы я попытался что-нибудь сделать.
Я смотрел вслед удалявшейся машине Кулика, так и не поняв, зачем он приезжал.
На НП прибыл Хацкилевич. Он явно нервничает: [99]
— У нас последние снаряды. Выпустим их, и придется уничтожать танки.
— Да, пожалуй, иного выхода нет,— отвечаю я.— Если машины нельзя сохранить, их лучше уничтожить.
Генерал Хацкилевич погиб смертью героя, на поле боя...
На пятые сутки войны, не имея боеприпасов, войска вынуждены были отступить и разрозненными группами разбрелись по лесам.
Мы не знаем, где проходит линия фронта, что делается на Большой земле.
Со мной остались несколько офицеров. А это уже может служить ядром будущего соединения.
У нас нет никаких транспортных средств. Шагаем налегке строго на восток.
Нас уже около тридцати человек. Медленно продвигаемся на восток.
Зам. командующего Западного фронта Болдин И.В. ведет тридцать человек. Где его конно-механизированная группа?
Конец июня. Мы уже прошли по лесным тропам немало десятков километров. К отряду продолжали присоединяться бойцы и офицеры, попавшие в окружение.
Из вражеского окружения вместе со мной вышло 1654 вооруженных бойца и командира. За сорок пять дней рейда по тылам противника мы уничтожили несколько вражеских штабов, 26 танков, 1049 грузовых, легковых и штабных машин, 147 мотоциклов, пять батареи артиллерии, четыре миномета, 15 станковых и 8 ручных пулеметов, один самолет и несколько вражеских складов, среди которых один с авиабомбами. При этом истреблено свыше тысячи гитлеровских солдат и офицеров.
Когда мы вышли из окружения. Ставка Верховного Главнокомандования Советской Армии издала приказ № 270. В нем отмечалось высокое мужество личного состава нашей дивизии.
militera.lib.ru/memo/russian/boldin/05.html
Приказ № 270 Ставки Верховного Главного Командования Красной Армии
16 августа 1941 г.
Не только друзья признают, но и враги наши вынуждены признать,что в нашей освободительной войне с немецко-фашистскими захватчиками части Красной Армии, громадное их большинство, их командиры и комиссары ведут себя безупречно, мужественно, а порой прямо героически. Даже те части нашей армии, которые случайно оторвались от армии и попали в окружение, сохраняют дух стойкости и мужества, не сдаются в плен, стараются нанести врагу побольше вреда и выходят из окружения. Известно, что отдельные части нашей армии, попав в окружение врага, используют все возможности для того, чтобы нанести врагу поражение и вырваться из окружения.
Зам. командующего войсками Западного фронта генерал-лейтенант Болдин, находясь в районе 10-й армии около Белостока, окруженной немецко-фашистскими войсками, организовал из оставшихся в тылу противника частей Красной Армии отряды, которые в течение 45 дней дрались в тылу врага и пробились к основным силам Западного фронта. Они уничтожили штабы двух немецких полков, 26 танков, 1049 легковых, транспортных и штабных машин, 147 мотоциклов, 5 батарей артиллерии, 4 миномета, 15 станковых пулеметов, 8 ручных пулеметов, I самолет на аэродроме и склад авиабомб. Свыше тысячи немецких солдат и офицеров были убиты. 11 августа генерал-лейтенант Болдин ударил по немцам с тыла, прорвал немецкий фронт и, соединившись с нашими войсками, вывел из окружения 1654 вооруженных красноармейца и командира, из них 103 раненых.
Комиссар 8-го мехкорпуса бригадный комиссар Попель и командир 406 сп полковник Новиков с боем вывели из окружения 1778 вооруженных человек. В упорных боях с немцами группа Новикова-Попеля прошла 650 километров, нанося огромные потери тылам врага.
Командующий 3-й армией генерал-лейтенант Кузнецов и член Военного совета армейский комиссар 2 ранга Бирюков с боями вывели из окружения 498 вооруженных красноармейцев и командиров частей 3-й армии и организовали выход из окружения 108-й и 64-й стрелковых дивизий.
Все эти и другие многочисленные подобные факты свидетельствуют о стойкости наших войск, высоком моральном духе наших бойцов, командиров и комиссаров.
Но мы не можем скрыть и того, что за последнее время имели место несколько позорных фактов сдачи в плен врагу. Отдельные генералы подали плохой пример нашим войскам.
Командующий 28-й армией генерал-лейтенант Качалов, находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Штаб группы Качалова из окружения вышел, пробились из окружения части группы Качалова, а генерал-лейтенант Качалов предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу.
Генерал-лейтенант Понеделин, командовавший 12-й армией, попав в окружение противника, имел полную возможность пробиться к своим, как это сделало подавляющее большинство частей его армии. Но Понеделин не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной как нарушитель военной присяги.
Командир 13-го стрелкового корпуса генерал-майор Кириллов, оказавшийся в окружении немецко-фашистских войск, вместо того чтобы выполнить свой долг перед Родиной, организовать вверенные ему части для стойкого отпора противнику и выхода из окружения, дезертировал с поля боя и сдался в плен врагу. В результате этого части 13-го стрелкового корпуса были разбиты, а некоторые из них без серьезного сопротивления сдались в плен.
Следует отметить, что при всех указанных выше фактах сдачи в плен врагу члены военных советов армий, командиры, политработники, особоотдельники, находившиеся в окружении, проявили недопустимую растерянность, позорную трусость и не попытались даже помешать перетрусившим Качаловым, Понеделиным, Кирилловым и другим сдаться в плен врагу.
Эти позорные факты сдачи в плен нашему заклятому врагу свидетельствуют о том, что в рядах Красной Армии, стойко и самоотверженно защищающей от подлых захватчиков свою Советскую Родину, имеются неустойчивые, малодушные, трусливые элементы, И эти трусливые элементы имеются не только среди красноармейцев, но и среди начальствующего состава. Как известно, некоторые командиры и политработники своим поведением на фронте не только не показывают красноармейцам образцы смелости, стойкости и любви к Родине, а, наоборот, прячутся в щелях, возятся в канцеляриях, не видят и не наблюдают поля боя, при первых серьезных трудностях в бою пасуют перед врагом, срывают с себя знаки различия, дезертируют с поля боя.
Можно ли терпеть в рядах Красной Армии трусов, дезертирующих к врагу и сдающихся в плен, или таких малодушных начальников, которые при первой заминке на фронте срывают с себя знаки различия и дезертируют в тыл? Нет, нельзя! Если дать волю этим трусам и дезертирам, они в короткий срок разложат нашу армию и загубят нашу Родину. Трусов и дезертиров надо уничтожать
.
Можно ли считать командирами батальонов или полков таких командиров, которые прячутся в щелях во время боя, не видят поля боя, не наблюдают хода боя на поле и все же воображают себя командирами полков и батальонов? Нет, нельзя! Это не командиры полков или батальонов, а самозванцы. Если дать волю таким самозванцам, они в короткий срок превратят нашу армию в сплошную канцелярию. Таких самозванцев нужно немедленно смещать с постов, снижать по должности, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из рядов младшего начсостава или из красноармейцев.
Приказываю:
1. Командиров и политработников, во время боя срывающих с себя знаки различия и дезертирующих в тыл или сдающихся в плен врагу, считать злостными дезертирами, семьи которых подлежат аресту как семьи нарушивших присягу и предавших свою Родину дезертиров.
Обязать всех вышестоящих командиров и комиссаров расстреливать на месте подобных дезертиров из начсостава.
2. Попавшим в окружение врага частям и подразделениям самоотверженно сражаться до последней возможности, беречь материальную часть, как зеницу ока, пробиваться к своим по тылам вражеских войск, нанося поражение фашистским собакам.
Обязать каждого военнослужащего, независимо от его служебного положения, потребовать от вышестоящего начальника, если часть его находится в окружении, драться до последней возможности, чтобы пробиться к своим, и если такой начальник или часть красноармейцев вместо организации отпора врагу предпочтут сдаться в плен, - уничтожать их всеми средствами, как наземными, так и воздушными, а семьи сдавшихся в плен красноармейцев лишать государственного пособия и помощи.
3. Обязать командиров и комиссаров дивизий немедля смещать с постов командиров батальонов и полков, прячущихся в щелях во время боя и боящихся руководить ходом боя на поле сражения, снижать их по должности как самозванцев, переводить в рядовые, а при необходимости расстреливать их на месте, выдвигая на их место смелых и мужественных людей из младшего начсостава или из рядов отличившихся красноармейцев.
Приказ прочесть во всех ротах, эскадронах, батареях, эскадрильях, командах и штабах.
Ставка Верховного Главного Командования Красной Армии:
И. Сталин
Зам. Председателя Государственного Комитета Обороны
В.Молотов
Маршал Советского Союза С. Буденный
Маршал Советского Союза К. Ворошилов
Маршал Советского Союза С. Тимошенко
Болдин И.В. снят с должности командарма командующим фронтом К. К. Рокоссовским в ходе Восточно-Прусской наступательной операции в феврале 1945 года за неудовлетворительную организацию разведки: не выявил отход противника и провёл многочасовую артиллерийскую подготовку в полосе армии по пустому месту. При этом генерал Болдин в течение двух суток докладывал в штаб фронта, что ведёт с противником решительный бой.
Пожалуйста Вход или Регистрация, чтобы присоединиться к беседе.