Великая Отечественная война: июньская катастрофа глазами...

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ

22 июня 1941 года в 00-30 из Москвы в приграничные округа пошла Директива Наркома Обороны С.Тимошенко

«Военным советам ЛВО, ПрибОВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО.
Копия: Народному комиссару Военно-Морского Флота.

1. В течение 22-23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах ЛВО, ПрибО-ВО, ЗапОВО, КОВО, ОдВО. Нападение может начаться с провокационных действий.
2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения. Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского, Западного, Киевского и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить возможный внезапный удар немцев или их союзников.
3. Приказываю:
а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;
б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировать;
в) все части привести в боевую готовность. Войска держать рассредоточенно и замаскированно;
г) противовоздушную оборону привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов;
д) никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить.




Баграмян И.Х. - начальник оперативного отдела Киевского особого военного округа
Только в половине третьего ночи закончился прием этой очень важной, но, к сожалению, весьма пространной директивы. До начала фашистского нападения оставалось менее полутора часов.
Читатель может спросить, а не проще было бы в целях экономии времени подать из Генерального штаба короткий обусловленный сигнал, приняв который командование округа могло бы приказать войскам столь же коротко: ввести в действие "КОВО-41" (так назывался у нас план прикрытия государственной границы). Все это заняло бы не более 15—20 минут.
По-видимому, в Москве на это не решились. Ведь сигнал о вводе в действие плана прикрытия означал бы не только подъем всех войск по боевой тревоге и вывод их на намеченные рубежи, но и проведение мобилизации на всей территории округа.
Пока телеграмму изучали и готовили распоряжения армиям, гитлеровцы обрушили на наши войска мощные авиационные и артиллерийские удары.

militera.lib.ru/memo/index.html


В два часа ночи диверсанты начали резать провода связи.



Сандалов Л.М. - начальник штаба 4-й армии Западного особого военного округа
"Боевые действия войск 4-й армии в начальный период Великой Отечественной войны"
Примерно в 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба армии с округом и войсками. Связь удалось восстановить только в 3 часа 30 минут. Порыв проводов обнаружили наши связисты в Запрудах и Жабинке.



22 июня 1941 года 1-я стрелковая рота 115 полка 75-й стрелковой дивизии Западного особого военного округа в 03-30 утра пошла в баню!



ПОЛЕВОЙ УСТАВ РККА (1939г.)

выдержки из статей

1. В силу исторически сложившихся условий Красная Армия существует как непобедимая, всесокрушающая сила. Такой она является, такой она всегда будет.

2. Оборона нашей Родины есть активная оборона.
Если враг навяжет нам войну, Рабоче-крестьянская Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападавших армий.
Войну мы будем вести наступательно, с самой решительной целью полного разгрома противника на его же территории.

3. Великая мощь и несокрушимая сила Рабоче-крестьянской Красной Армии заключаются в ее беззаветной преданности великому делу Ленина — Сталина, Родине и большевистской партии; в постоянной боевой готовности; в отличной боевой выучке и в богатом оснащении самым современным и самым совершенным вооружением; в сочувствии и поддержке, которые она встретит среди трудящихся масс напавших стран и всего мира.

4. Задачи Рабоче-крестьянской Красной Армии интернациональны; они имеют международное, всемирно-историческое значение.
Красная Армия вступит на территорию напавшего врага как освободительница угнетенных и порабощенных.
Привлечение на сторону пролетарской революции широких масс армии противника и населения театра военных действий является важной задачей Красной Армии.

5. Являясь самой культурной армией в мире, РККА щадит и оберегает все культурные ценности и избегает ненужных разрушений, там где это не вызывается условиями боя.

6. Самым ценным в РККА является новый человек Сталинской эпохи.

10. Наступательный бой есть основной вид действий РККА. Противник должен быть смело и стремительно атакован всюду, где он будет обнаружен.

16. Внезапность действует ошеломляюще. Она достигается быстротой и скрытностью действий, стремительным маневром, искусным использованием местности и надежным прикрытием с воздуха.
Внезапность достигается также неожиданным для противника применением новых форм и способов ведения боя и новых технических средств борьбы.
Внезапность будет применять и противник. Части РККА никогда не должны быть застигнуты врасплох и должны решительным ударом ответить на всякую внезапность со стороны врага.
Поэтому высокая бдительность и постоянная боевая готовность являются обязательным требованием.

23. В любых условиях и во всех случаях мощные удары Красной Армии должны вести к полному уничтожению врага и быстрому достижению решительной победы малой кровью.

coollib.com/b/308097/read

Как вам документ! Он был в каждом батальоне. Вот с ним и пошла в наступление 22 июня 1941 года самая культурная, непобедимая, всесокрушающая армия в мире, достигать быстрой победы малой кровью.

Maikl пишет: Олег Плясунов написал про предательство. Тут не предательство! Объявить предателем И.В.Сталина - несерьезно. А вот, что тут было - пусть каждый делает свой вывод.

Михаил, привет!
Предлагаю тебе посмотреть видео как раз по теме, в которой ты пытаешься разобраться.
Может этот материал поможет тебе взглянуть на события тех лет с другого ракурса?...

Пякин В. В. Трагедия 22 июня 1941 г. Жуков. Кто стоял за Жуковым?

Олег! Я хочу посмотреть на тему как написано в названии темы, глазами людей, принимавших участие "в теме". К сожалению, Пякин В.В. лично "в теме" не участвовал. Это другая Тема. Кроме Пякина, есть Исаев, Резун и много других... Для меня интереснее глаза очевидцев, например Жукова, Сандалова ... Их много, и до чего-то можно "докопаться". Тебе, как специалисту по вооружению, предложил бы посмотреть (глазами очевидцев) наши советские мины 1941 года. Там с минами происходили удивительные вещи!

А "предательство" генералов и маршалов заключалось в том, что они не были готовы к руководству войсками в войне такого масштаба.О чем честно написал Жуков. А Василевский честно написал, что два года (1941-1942) учились воевать. Не буду искать цитаты, посмотри сам.
Болдин пишет, что представитель Сталина, маршал Кулик, прибыв к нему, выслушал доклад, сказал - Да а а! И "свалил" в Москву. Болдин задает вопрос, а для чего он прилетал?

Забегая вперед, в продолжение темы про предателей


Вот "предатель" К.Ворошилов утром 22 июня "вспомнил" про Командный пункт для Главного командования!


Теленев И.В. - командующий Московским военным округом




В 3 часа ночи 22 июня меня разбудил телефонный звонок. Срочно вызывали в Кремль...
По дороге заехал в Генштаб. Г. К. Жуков по ВЧ разговаривал со штабами приграничных военных округов. После телефонных переговоров он информировал меня о том, что немецкая авиация бомбит Ковно, Ровно, Севастополь, Одессу.
В Кремле меня встретил комендант и тотчас проводил к Маршалу Советско-го Союза К. Е. Ворошилову. Климент Ефремович спросил:
— Где подготовлен командный пункт для Главного Командования?
— Такую задачу передо мной никто не ставил, — ответил я. Штаб Москов-ского военного округа и ПВО города командными пунктами обеспечены. Если будет необходимо, можно передать эти помещения Главному Командованию.




Вот командный пункт Южного фронта "предателей" Черевиченко Я.Т. и Захарова М.В.



Теленев И.В. - командующий Московским военным округом


Я попытался связаться из города с командующим Юго-Западным фронтом генерал-полковником М. П. Кирпоносом, но телефон ВЧ не работал. Для перего-воров по радио требовалось много времени, а я не мог ждать — спешил на командный пункт Южного фронта в Винницу.
Вечером 24 июня специальным поездом я прибыл в Винницу. Изумлению моему и огорчению не было границ: командный пункт фронта оказался совершенно неподготовленным — ни одного телефонного и телеграфного аппарата, ни одной радиостанции.
Пришлось мобилизовать местные средства и с их помощью устанавливать связь с войсками. На это терялись драгоценные часы.





Захаров М.В. - начальник штаба Одесского военного округа





О создании Южного фронта на базе управления МВО штаб Одесского военного округа в то время не знал. Как отмечалось выше, из сообщения Оперативного управления Генерального штаба округу было лишь известно о том, что выделяемая им по плану развертывания 9-я армия войдет в состав Юго-Западного фронта.
О прибытии штаба Южного фронта в Винницу мне сообщил по телефону генерал армии И. В. Тюленев. Прежде всего он просил меня прислать ему карту с обстановкой и несколько телеграфных аппаратов, так как эшелон с полком связи фронта где-то в пути подвергся нападению авиации противника и к месту назначения еще не прибыл. Пришлось срочно направить самолетом в Винницу офицера оперативного отдела штаба 9-й армии с картой обстановки и несколькими телеграфными аппаратами.


Вот и разбери у них на "очной ставке"?. Тюленев пишет, что связь в Виннице не подготовил Захаров, а Захаров пишет, что Тюленев потерял свой эшелон со связью, а он - ничего не знал про Винницу.
Сплошное "предательство"!


А вот Командный пункт командующего юго-западным фронтом "предателя" КирпоносаМ.П.

Н.С.Хрущев - член военного Совета Киевского особого военного округа.



В конце концов к вечеру приехали на командный
пункт. Он находился северо-западнее Тернополя, но близко от него, в какой-то
деревушке. Посмотрел я, что же это за командный пункт? Была выкопана
огромная яма и насыпана по ее краям вынутая земля. Больше почти ничего не
было сделано. Работники штаба и канцелярия размещались в крестьянских хатах.
Командующий войсками КОВО ютился в маленькой крестьянской халупе. Там же
стояли средства связи, туда приходили люди и докладывали.



Интересно, почему, будучи Членом военного совета Киевского особого военного округа Н.С.Хрущев оборудованием КП фронта до 22 июня 1941г. не интересовался?




Баграмян И.Х. - начальник оперативного отдела юго-западного фронта.
Пишет Баграмян И.Х., что КП вроде как и ничего. Хитрый армянин!В отличие от Хрущева, написал мягко - не все успели сделать...



Прибыли мы раньше назначенного срока — в седьмом часу утра. Нас ждали. Не успела головная машина подъехать к военному городку, как ворота мгновенно распахнулись, и дежурный офицер молча указал мне рукой, куда ехать.
Раньше здесь располагалась какая-то небольшая воинская часть. Когда было решено развернуть основной командный пункт округа в Тарнополе, для ускорения дела воспользовались этим городком. Прежних его хозяев перевели в другое место, здания поспешно переоборудовали, но, конечно, успели сделать далеко не все.
Я насчитал десятка полтора небольших домов, в основном одноэтажных. Между ними кое-где были раскинуты палатки. Повсюду виднелись свежевыкопанные щели — для укрытия людей на случай бомбежки.



И тут кругом "предатели"!

А может заменить слово предатели каким-нибудь другим?
Пусть каждый интересующийся почитает и подберет свое слово самостоятельно.

22 июня 1941 года


Бондовский А.В. – командир 85 стрелковой дивизии 3-й армии Западного фронта





По заданию и в соответствии с решениями командарма – 3 Кузнецова В.И. около двух недель группа командиров штаба дивизии разрабатывала план действий дивизии и ее частей на случай войны. Разработка их была закончена 20 июня 1941 года. Утверждать их должен был 22-го июня командарм–3. Чтобы избежать больших потерь при налете авиации немцев на лагерь и казармы, план предусматривал вывод частей по тревоге и рассредоточение их в северо-восточной окраине города и рощах западнее лагеря Солы. Планом предусматривалось создание нескольких объединенных отрядов (из нескольких родов оружия) по борьбе с авиадесантами противника. При активных действиях немцев на Государственной границе по плану предполагался сбор по тревоге, выдвижение и сосредоточение дивизии в районе Домброва, 30 км. западнее Гродно. Из района сосредоточения дивизия должна была наступательными действиями ликвидировать вторжение на нашу территорию и восстановить положение на Государственной границе. Окончание марша предполагалось к исходу первого дня войны. Задачу на наступление в сторону Государственной границы дивизия должна была получить по достижении районов сосредоточения и в зависимости от складывающейся обстановки. Такой характер действий дивизии облегчал возможность каждому командиру полка взять под свое руководство действующий на границе свой батальон. Разработка плана действий дивизии настолько была засекречена, что выполнить его было очень трудным делом. Видно это хотя бы из того, что:

1. к разработке были допущены 4 командира: командир дивизии, начальник штаба, начальник артиллерии и начальник связи. Не был допущен заместитель командира дивизии по политчасти;

2. не были допущены командиры частей. План каждой части был довольно объе-мист. Чтобы изучить такой план, командиру части нужно было не менее полутора-двух часов времени, но он такового иметь не мог. Это подтвердилось 23 июня. Тре-бовалось время и средства на рассылку плана;

3. настоятельно требовалась проверка на практике некоторых расчетов, проверка боеготовности отрядов по борьбе с десантами противника;

4. планы не разрешалось хранить в сейфе штаба дивизии. Хранились они в сейфе Оперативного отдела Штаба 3-й Армии законвертованными и отпечатанными.

Вернулся в кабинет, где меня ожидал начартдив полковник Тарасов. С ним скоро был решен вопрос о дозавозе недостающих до двух боекомплектов боеприпасов 23 июня, возложив это на 223 ГАП. Во время обсуждения этого вопроса неожиданно для нас обоих вблизи штаба дивизии весьма неприятно провыла, а затем, издав резкий неприятный звук, разорвалась бомба, а за ней начали рваться другие. Сквозь разрывы отчетливо слышался противный вой самолетов. Как-то невольно у меня из груди вырвался тяжелый вздох и я воскликнул: «Ну, Тарасов, война началась!». «Да, это война»–также тяжело вздохнув, сказал Тарасов. В течение всей моей сознательной жизни у меня выработалась привычка – фиксировать в памяти время выдающегося в моей жизни события. Так и тогда за тяжелым вздохом я машинально потянулся к ручным часам. Часы показывали 4 часа 22.06.1941. Первые разрывы авиабомб послужили сигналом тревоги. В числе первых телефонных сигналов ко мне был сигнал от начальника оперативного отдела штаба армии полковника Пешкова. Он передал распоряжение наштарма о том, чтобы я из города не выезжал и ждал вызова в штаб армии за получением боевой задачи. Он же предложил послать в штаб армии командира за планами дивизии и частей. Я отказался получать планы, ибо для меня, да и не только для меня было ясно, что наши планы ни больше – ни меньше как груда ненужных бумаг. При моих явках по вызову в штаб армии как утром, так и днем 22.06.1941 ни наштарм, ни начальник оперативного отдела о планах не вспоминали, ибо было видно, что события развиваются далеко не по плану и вопреки ему.

grodno-best.info/nasledie/tak-byilo/iyun...a-v-bondovskogo.html



Каланчук Н.М. – начальник штаба 29-й танковой дивизии 11 мех.корпуса 3-я армия Западного фронта


Вопрос – когда штабу дивизии стало известно о возможном нападении фашистской Германии на Советский Союз? Стало ясно, что фашистская армия готовится напасть на Советский Союз с осени 1940 года, когда немцы стали стягивать свои войска к советским границам и вести усиленную воздушную разведку. Было сделано 500 случаев немецкими самолетами нарушения нашей границы с целью разведки. Но погранвойскам, прикрывающим границу, было запрещено по ним стрелять, как и ПВО, и нашим истребителям.
Всем было известно, что война близка, что она неизбежна. Но были запрещены какие бы то не было мероприятия по приведению войск в боевую готовность, даже по оборудованию районов сосредоточения, наблюдательных и командных пунктов на случай войны, не говоря об оборонительных сооружениях на намечаемых на картах оборонительных рубежах. Однажды на совещании, когда были закончены "красные пакеты”, я настойчиво просил начальника штаба 3 армии генерал-майора Кондратьева разрешить дополнить боекомплект в танках снарядами и дисками с патронами до 0,5 боекомплекта, так как было уложено согласно инструкции 0,25 боекомплекта. И мне было категорически отказано, кроме этого, я получил замечание, чтобы больше по этому вопросу не обращался. Затем я задал вопрос командующему армии генерал-лейтенанту вопрос, что же будем делать в случае войны с людьми, которые не имеют пока никакого оружия? Он мне ответил: "На Неман посадим, дубины дадим, оборонять будем”. И когда я ему бросил реплику, что с дубиной первобытные люди только на зверя ходили, т. Кузнецов мне с раздражением ответил: "Окончил две академии и ничему не научился!” и с криком: "Вон! Вон! Из кабинета!” на этом закончил наш разговор.

Всего в дивизии к началу войны в район сосредоточения собралось около 3000 человек, не имеющие никакого вооружения. Их пришлось под командованием заместителя командира дивизии полковника Гринева отправить в направлении Минска, судьба их так и неизвестна, так как без оружия им здесь было делать нечего.

Это были невиданные, неслыханные, катастрофические условия для дивизии, тем более при абсолютном господстве противника в воздухе, где за каждой машиной или группой людей гонялись и расстреливали зажигательными пулями из самолетов противника. Прикрыться с воздуха нам нечем было, кроме того, что бойцы и командиры стреляли по самолетам над головами бреющим полетом летавшим, так как все средства ПВО были на спецсборах, как я выше указывал. Что касается своей авиации, как мы увидим дальше, она была разгромлена первыми налетами на аэродромах, и не смогла участвовать в данный начальный период в защите своей Родины, и летный состав отходил вместе с нами, как пехотинцы.

После дневного труда я не просыпался, пока страшные взрывы меня всполохнули. Я и вся семья проснулись. Я выскочил во двор – узнать, в чем дело. Взглянул на часы – 4.00. Слышу – гул моторов, около 30 бомбардировщиков висят над го-родом и бомбят вокзал и военные городки. Наспех оделся, попрощался с семьей, побежал в штаб, который в 400 метрах. Явился в штаб, поднял части по боевой тревоге и приказал в полной боевой готовности самостоятельно полкам двигаться в свой район сосредоточения, так как командиры части и весь командный состав знал, где таковые. Части наспех сделали боевую укладку и под воздушными бомбежками начали выходить в свой район, сразу неся большие потери.



213sp56sd.ucoz.ru/publ/vospominanija_vet...chuka_n_m/19-1-0-127



Степан Панчишин - 36 кавалерийская дивизия 10-я армия Западный фронт



Четырнадцатого мая пришел озадачивший всех приказ - поставить боевые машины на консервацию. Из танков сливали бензин и антифриз, сдавали на склад обязательный боекомплект, неприкосновенный запас (НЗ). Снимали и сдавали на склад пулеметы, забивали стволы орудий пушечным салом. Чтобы удалить его и привести орудие в боевую готовность, требовалось не менее четырех часов. Привезли бревна. Мы распиливали их на колобашки равной величины. На них устанавливали поднятые домкратами машины, чтобы гусеницы не касались земли, не ржавели. Траки покрывали отработанным машинным маслом.
Бойцы недоумевали. Зачем это? Случись боевая тревога, мы не сможем вывести танки из парка. Ошеломляющая нелепость!

Казалось, только я заснул, а уже будят: "Подъем! В ружье! Боевая тревога!"
Раздался все нарастающий гул, заглушающий шум танкового двигателя. Послышался вой - падали бомбы. В небе повисли на парашютах осветительные ракеты. С возвышенности было хорошо видно, что творилось в танковом парке нашего полка. Вспыхнул бензовоз, четко осветив падающие с колобашек танки. Падая, они сшибали соседние. Метались обескураженные танкисты, не знающие, что делать и как себя вести.
Над моей машиной с ревом пронесся самолет. По броне защелкало. Огненными нитями тянулись от самолета к земле следы трассирующих пуль. Я выключил фары. Самолет сбросил бомбу, которая разорвалась в стороне. Тем временем мы въехали в лес, где было совсем темно. Я снова зажег фары. Дорога петляла между деревьями. Танк болтало на ухабах, пришлось сбросить скорость.
В глазах кошмаром стояла картина разгрома нашего танкового полка. Какой негодяй отдал приказ поставить танки на консервацию?! Трагизм происшедшего ошеломил и оглушил меня, но еще не дошел до сознания. Мозг еще не осознал случившегося, и внешне я сохранял спокойствие, был занят управлением машиной на узкой, извилистой и ухабистой лесной до-роге.

На противоположном конце поля показалась наша конница. Кавалеристы рассыпались в лаву, обнажили и занесли над головами шашки. Клинки засверкали в красных лучах восходящего солнца. Они казались обагренными кровью. Впереди мчался комдив, за ним - знаменосец с трепещущим на ветру знаменем.
Немцы попрыгали из грузовиков на землю, залегли в кюветах, установили пулеметы и открыли шквальный огонь. Вражеские танки тоже заметили наших конников, свернули с большака и, стреляя шрапнелью из орудий, ударили с фланга. Через десять минут все кончилось. В высокой ржи метались раненые кони и дико ржали. Кричали раненые красноармейцы. Нескольким счастливым всадникам удалось проскочить в лес мимо немецких автомашин.
Немецкие танки вернулись на большак, выстроились в колонну и пошли на восток, а за ними двинулась и мотопехота.

magazines.russ.ru/zvezda/2005/6/pan6.html


Иван Иванович Воронец - июне 1941 года — воентехник второго ранга, командир транспортной роты 44-го танкового полка 22-й танковой дивизии 14 мех.корпуса Западного фронта.
"С присягой в сердце"


— Ваня, Ваня! Ты только послушай, что это? — слышу сквозь сон испуганный голос жены и мгновенно вскакиваю. В открытое настежь окно ворвался густой, рокочущий гул множества моторов, похожий на гул самолетов, летящих на большой высоте. Спустя некоторое время все стихло. Потушив свет, улеглась спать и жена. Конечно, в ту минуту просто невероятно было допустить мысль, что это фашистские стервятники понесли смерть на мирно спавшие города дорогой Родины.

Жуткое пробуждение ожидало нас. Отовсюду неслись дикие, неистовые крики перепуганных насмерть женщин и детей.

— Ползи в подвал! — кричу бившейся в истерике жене. Сам, схватив на руки малютку, ползком, натыкаясь на чемоданы, пробираюсь в коридор, а там — бегом в подвал.

Возвратившись, схватил охапку какой-то одежды и опять — в подвал: жена и ребенок были совсем раздеты. Откуда-то сверху неслись жалобные крики:


Вбегаю на второй этаж. Квартира генерала. Прямо в спальне разорвался снаряд. По счастливой случайности никто не пострадал. Дернув дверь, я увидел поспешно одевающегося генерала.

— Товарищ генерал, живы! Что же произошло? — кричу я, не зная, что говорить дальше.

— Семью в подвал! Сами в полк! — резко бросил он, одевая пистолет. — Это война, страшная и беспощадная! В рамки конфликта теперь не уложиться...


militera.lib.ru/memo/russian/sb_bug_v_ogne/33.html

22 июня 1941 года продолжение

Сандалов Л.М. - начальник штаба 4-й армии Западного фронта

"Боевые действия войск 4-й армии в начальный период
Великой Отечественной войны"
zhistory.org.ua/sandlov1.htm



Основным недостатком окружного и армейского планов являлась их нереальность. Значительной части войск, предусмотренной для выполнения задач прикрытия, еще не существовало. Например, 13-я армия, на которую возлагалась задача создания района прикрытия N: 3 между 10-й и 4-й армиями, и 14-й механизированный корпус, входивший в состав 4-й армии, находились в стадии формирования. Прибытие некоторых соединений в новые районы в случае возникновения военного конфликта намечалось в такие сроки, что они не успевали принять участие в решении задач прикрытия (100-я стрелковая дивизия со сроком прибытия на "М-3").

Нереальность задач, стоявших перед войсками РП-4 (4-й армий), заключалась также в том, что Брестского укрепленного района еще не существовало, полевые укрепления еще не были построены; организация обороны на фронте свыше 150 км в короткий срок силами трех стрелковых дивизий, значительная часть которых находилась на строительстве укрепленного района, являлась невыполнимой.

Задача, поставленная 14-му механизированному корпусу, также была нереальной. Корпус как второй эшелон армии из-за неукомплектованности и необученности не мог выполнить возложенной на него задачи — нанести контрудар в обороне или развить успех в наступлении. Для него серьезной проблемой являлся даже вывод дивизий в район сбора по боевой тревоге, удаление которых от пунктов дислокации танковых дивизий достигало 40 км, а моторизованной — до 60 км.


Вечером 21 июня ни командование 4-й армии, ни командиры соединений и частей, ни советские и партийные организации Брестской области не ожидали вторжения немецко-фашистских войск и не думали, что оно произойдет через несколько часов. Поэтому никаких мер по приведению войск в боевую готовность вечером 21 июня на брестском направлении не проводилось.


Несмотря на достаточное количество данных о скором нападении немецко-фашистских армий, указания Народного комиссара обороны о том, что приведение войск в боевую готовность спровоцирует войну, даст повод фашистской Германии к нападению на Советский Союз, лишили командование всех степеней самостоятельности в принятии решений на приведение войск в боевую готовность. Поэтому до 24 часов 21 июня никаких мероприятий по приведению войск армии в боевую готовность не проводилось. Аналогичная картина, видимо, была и по линии государственных органов.

В 24 часа командующий и начальник штаба армии, а несколько позднее и остальные генералы и офицеры армейского управления были вызваны по приказанию начальника штаба округа в штаб армии. Никаких конкретных распоряжений штаб округа не давал, кроме как "всем быть наготове".

Командующий армией генерал-майор А.А. Коробков под свою ответственность приказал разослать во все соединения и отдельные части опечатанные "красные пакеты" с инструкциями о порядке действий по боевой тревоге, разработанными по плану прикрытия РП-4. Эти пакеты хранились в штабе армии и не вручались командирам соединений, потому что не было еще утверждено округом решение командующего армией. Однако командиры соединений знали содержание документов в пакетах, так как являлись участниками их составления.

Примерно в 2 часа ночи 22 июня прекратилась проводная связь штаба армии с округом и войсками. Связь удалось восстановить только в 3 часа 30 минут. Порыв проводов обнаружили наши связисты в Запрудах и Жабинке.

После восстановления связи командующий армией получил переданное открытым текстом по телеграфу (БОДО) приказание командующего войсками Западного особого военного округа о приведении войск в боевую готовность. Одновременно указывалось в первую очередь бесшумно вывести из Брестской крепости "пачками" 42-ю стрелковую дивизию и привести в боевую готовность 14-й механизированный корпус; авиацию разрешалось перебазировать на полевые аэродромы.

До 3 часов 45 минут командующий армией сам лично по телефону отдал два приказания: начальнику штаба 42-й стрелковой дивизии поднять дивизию по тревоге и выдвигать ее из крепости в район сбора; командиру 14-го механизированного корпуса привести корпус в боевую готовность.

В 4 часа 15 минут — 4 часа 20 минут начальник штаба 42-й стрелковой дивизии доложил, что противник начал артиллерийский обстрел Бреста. В эти самые минуты заканчивался прием из штаба округа следующего приказания:

"Командующему армией.

Передаю приказ Народного комиссара обороны для немедленного исполнения:

1. В течение 22—23.6.41 г. возможно внезапное нападение немцев на фронтах Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов. Нападение немцев может начаться с провокационных действий.

2. Задача наших войск — не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения.

Одновременно войскам Ленинградского, Прибалтийского особого, Западного особого, Киевского особого и Одесского военных округов быть в полной боевой готовности встретить внезапный удар немцев или их союзников.

3. Приказываю:

а) в течение ночи на 22.6.41 г. скрытно занять огневые точки укрепленных районов на государственной границе;

б) перед рассветом 22.6.41 г. рассредоточить по полевым аэродромам всю авиацию, в том числе и войсковую, тщательно ее замаскировав;

в) все части привести в боевую готовность без дополнительного подъема приписного состава. Подготовить все мероприятия по затемнению городов и объектов.

Никаких других мероприятий без особого распоряжения не проводить" (1)

Но приказы и распоряжения о приведении войск в боевую готовность опоздали. Война уже началась, застав войска 4-й армии врасплох.



Брестская крепость

В момент открытия противником артиллерийского огня по Бресту и Брестской крепости в ее цитадели находились следующие части и подразделения: 84-й стрелковый полк без двух батальонов, 125-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты, 333-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты, 131-й артиллерийский полк, 75-й отдельный разведывательный батальон, 98-й отдельный дивизион ПТО, штабная батарея, 37-й отдельный батальон связи, 31-й автобатальон и тыловые подразделения 6-й стрелковой дивизии, 44-й стрелковый полк без двух батальонов (в форту 2 км южнее крепости), 455-й стрелковый полк без одного батальона и саперной роты (один батальон из остававшихся в крепости размещался в форту 4 км северо-западнее Бреста), 158-й автобатальон и тыловые подразделения 42-й стрелковой дивизии. В крепости находились также штаб 33-го окружного инженерного полка с полковыми подразделениями, половина окружного военного госпиталя на острове Госпитальном и пограничная застава на острове Пограничном. Кроме того, в бастионном кольце и за стенами крепости проживало большое количество начальствующего состава и сверхсрочников со своими семьями, а также граждан, работавших в частях и учреждениях, расположенных в крепости

В результате неожиданно открытого фашистами артиллерийского огня и авиационных налетов застигнутые врасплох части гарнизона крепости понесли большие потери убитыми и ранеными. Особенно большие потери имели части и подразделения, находившиеся в центральной части крепости (цитадели).

Для выхода из крепости на восток можно было использовать только одни северные ворота, но по ним противник сосредоточил наиболее сильный артиллерийский огонь. Поэтому выйти из цитадели смогли лишь отдельные подразделения, которым вывезти какую-нибудь материальную часть не удалось. Не смог вырваться даже разведывательныйбатальон 6-й стрелковой дивизии, имевший на вооружении легкие танки и бронемашины.

В кратком боевом отчете о действиях 6-й стрелковой дивизии так описывается начало борьбы за крепость:

"В 4 часа утра 22 июня был открыт ураганный огонь по казармам, по выходам из казарм в центральной части крепости, по мостам и входным воротам и домам начальствующего состава. Этот налет внес замешательство и вызвал панику среди красноармейского состава. Командный состав, подвергшийся в своих квартирах нападению, был частично уничтожен. Уцелевшие командиры не могли проникнуть в казармы из-за сильного заградительного огня, поставленного на мосту в центральной части крепости и у входных ворот. В результате красноармейцы и младшие командиры без управления со стороны средних командиров, одетые и раздетые, группами и поодиночке, выходили из крепости, преодолевая обводный канал, реку Мухавец и вал крепости под артиллерийским, минометным и пулеметным огнем. Потери учесть не было возможности, так как разрозненные части 6-й дивизии смешались с разрозненными частями 42-й дивизии, а на сборное место многие не могли попасть потому, что примерно в 6 часов по нему уже был сосредоточен артиллерийский огонь"

С началом артиллерийской подготовки противника в 4 часа в городе и крепости погас свет, а было еще довольно темно. Телефонная связь с городом прекратилась. Это еще больше усилило растерянность личного состава. Средних командиров в батальонах насчитывались единицы. Командиры, сумевшие пробраться в крепость, вывести части и подразделения не смогли и остались в крепости. Так, например, командир 44-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии майор П.М. Гаврилов, пробравшийся в первый час артиллерийского налета к своему полку, не смог вывести его остатки из крепости и остался на месте, возглавив оборону восточного сектора крепости. По воспоминаниям товарища Гаврилова, все выходы из бастионного кольца крепости находились под таким сильным артиллерийским, минометным, а позже и пулеметным огнем, что 98-й отдельный дивизион ПТО при попытке прорваться из крепости был почти целиком уничтожен.

Следовательно, большое количество личного состава частей 6-й и 42-й стрелковых дивизий осталось в крепости не потому, что они имели задачу оборонять крепость, а потому, что не могли из нее выйти.

Артиллерия, находившаяся в открытых артиллерийских парках крепости, в большей своей части была уничтожена огнем противника на месте. Почти целиком погиб конский состав артиллерийских и минометных частей и подразделений дивизий, находившийся во дворе крепости у коновязей. Автомашины автобатальонов и других частей обеих дивизий, стоявшие в объединенных открытых автопарках, были сожжены. Все документы и имущество частей остались в крепости.

Заместитель командира 6-й стрелковой дивизии по политической части полковой комиссар М.Н. Бутин доносил о результатах артиллерийского обстрела фашистами Брестской крепости и условиях выхода частей по тревоге следующее:

"После артиллерийского обстрела, произведенного в 4.00 22.6.1941 г., части в район сосредоточения компактно выведены быть не могли. Бойцы прибывали поодиночке в полураздетом виде. Из сосредоточившихся можно было создать максимум до двух батальонов. Первые бои осуществляли под руководством командиров полков товарищей Дородных (84 сп), Матвеева (333 сп), Ковтуненко (125 сп).

Материальную часть артиллерии стрелковых полков вывести не удалось, так как все было уничтожено на месте. 131-й артиллерийский
полк вывел 8 орудий 2-го дивизиона и одно орудие полковой школы. Личный состав, материальная часть и конский состав 1-го дивизиона, находящегося в крепости, были уничтожены".

Неприкосновенные запасы частей, находившиеся на складах крепости, оказались целиком уничтоженными на месте.

Части 28-го стрелкового корпуса, размещавшиеся в северном городке (на северной окраине Бреста), понесли значительно меньшие потери. 17-й гаубичный полк 42-й стрелковой дивизии был выведен из городка в составе двух дивизионов, а 447-й корпусной артиллерийский полк вывел 19 орудий с небольшим количеством боеприпасов, остальные боеприпасы, сосредоточенные в артиллерийском парке полка, были уничтожены артиллерийским огнем противника (9).

К 7 часам части 45-й и 34-й пехотных дивизий 12-го немецкого армейского корпуса заняли Брест. В руках советских войск осталась крепость, защитники которой проявили себя истинными патриотами Родины, героически сражались с врагом до последнего дыхания, покрыв боевые знамена своих частей неувядаемой славой.





Только в 6 часов командование армии получило из округа приказание: "Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому. Павлов, Фоминых, Климовских". Но войска армии уже с 4 часов вели тяжелые бои.

Командование армии фактически также никаких самостоятельных решений, кроме приведения войск в боевую готовность, в первые часы войны не приняло. А убедившись, что война началась, оно пыталось провести в жизнь решения, принятые до войны по плану РП-4, которые никак не соответствовали складывавшейся обстановке.

Сбор войск в районах, предусмотренных планом прикрытия, для последующего выдвижения их в назначенные полосы обороны в создавшейся обстановке стал невозможен. Попытки войск выйти в свои районы сбора из-за больших переходов, во время которых они несли большие потери, были неудачными, и поэтому организовать оборону и оказать сопротивление на линии создаваемого укрепленного района оказалось невозможным.

Организовать воздушную разведку, прикрытие войск истребительной авиацией и бомбардировочные удары по врагу армия также не имела возможности. Истребительные полки потеряли почти все самолеты и не могли выполнять боевых задач, а около 10 часов, т.е. в этот же день, последующими ударами немецкая авиация разгромила и бомбардировочный полк 10-й смешанной авиадивизии на аэродроме в Пинске, уничтожив почти все самолеты, в том числе и новые бомбардировщики Пе-2, которые не были даже заправлены горючим. В бомбардировочном авиационном полку осталось только 10 самолетов СБ. Во второй половине дня 22 июня на Пинский аэродром перебазировалось около эскадрильи истребителей (из 33-го и 123-го авиационных полков). Командир 10-й смешанной авиационной дивизии, не имевшей к тому времени технической связи с Пинском, убыл со своим штабом в Пинск. В дальнейшем штаб армии со штабом авиационной дивизии связи не имел. Остатки этой дивизии совместных действий с войсками армии больше не вели.

в 18 часов на командный пункт в Запруды прибыл помощник командующего войсками округа (фронта) по военно-учебным заведениям (вузам) генерал-майор И. Н. Хабаров. Он вручил командующему 4-й армией генерал-майору А. А. Коробкову
====
2. Управление Западного особого военного округа в первый день войны было преобразовано в управление Западного фронта. – Прим. авт.

/36/

приказание из штаба фронта, подписанное начальником штаба фронта генерал-майором Климовских. В приказании говорилось:

"Командующему 4-й армией.

Командующий ЗапОВО приказал: прорвавшиеся и прорывающиеся банды решительно уничтожить, для чего в первую очередь используйте корпус Оборина (14 мк). В отношении действий руководствуйтесь "красным пакетом". Авиацию используйте для совместных атак с мехчастями. Обращаю исключительное внимание на поддержание связи. Используйте радиосвязь, связь постов ВНОС, делегатов на самолетах прямо в штаб округа и до ближайшей переговорной телеграфной или телефонной станции. Информируйте через каждые два часа. Ответственность за это возлагаю на вас".

К приказанию была приложена выписка из директивы НКО СССР N: 2 от 22 июня 1941 года для руководства к действиям. Директива Народного комиссара обороны требовала:

"Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они нарушили советскую границу. Впредь до особого распоряжения наземными войсками границу не переходить".

Таким образом, директива НКО N: 2, изданная утром 22 июня, попала в штаб 4-й армии лишь в 18 часов, примерно через 11 часов. А за это время на фронте произошли большие события. Немецкие танковые дивизии уже углубились на нашу территорию на 25—30 км. Наши войска, особенно 22-я танковая и 6-я стрелковая дивизии, понесли большие потери в людях и боевой технике. В 10-й смешанной авиационной дивизии осталось всего лишь несколько самолетов.

Естественно, что требования как директивы Народного комиссара обороны, так и приказания штаба фронта уже не соответствовали сложившейся обстановке. Тем не менее на основе этих требований штаб армии немедленно составил боевой приказ.

Армейский контрудар 23 июня оказался безуспешным. В результате контрудара не только отбросить, но даже остановить дальнейшее продвижение ударных немецких группировок не удалось. Войска армии, понеся за два дня боев большие потери в людях и боевой технике, еще более утратили боеспособность и к концу второго дня отошли от границы на 100 км. На слонимском направлении танковые дивизии 47-го немецкого моторизованного корпуса захватили Пружаны, их передовые части вышли к Ружанам, т. е. за два дня продвинулись на 125 км.

zhistory.org.ua/sandlov1.htm